Современные проблемы реализации прав граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь

На практике суды придерживаются иной позиции.

Приведем пример.

 

Пример 3*(5)

Работник обратился к  работодателю с заявлением о предоставлении ему ежегодного оплачиваемого отпуска. Графика отпусков у работодателя не было, поэтому работник самостоятельно определил дату начала отпуска. Отпуск ему был предоставлен, однако отпускные ему выплачены не были, в связи с чем он обратился к работодателю о переносе ежегодного оплачиваемого отпуска. Приказ о переносе предоставленного ему очередного оплачиваемого отпуска по предприятию издан не был. В адрес работника предприятием было направлено заказное письмо, которое в связи с выездом работника за пределы города было получено после того, как начался ежегодный оплачиваемый отпуск. Данным письмом работник уведомлялся, что ему предоставлен очередной отпуск, указана дата окончания отпуска и дата выхода на работу после его окончания (даты обезличены), а в переносе отпуска ему было отказано. За невыход на работу работник был уволен за прогул. Работник посчитал данное увольнение незаконным, так как на нарушения вышеизложенных положений и требований Трудового кодекса РФ работодатель пошел умышленно; он просил восстановить его на работе и взыскать в его пользу заработную плату за вынужденный прогул.

Работодатель пояснил, что  счета предприятия на период начала ежегодного оплачиваемого отпуска были заблокированы (арестованы) Налоговой инспекцией, в связи с чем произвести перечисление работнику отпускных на карточку не представлялось возможным и ему (работнику) было предложено получить данные денежные средства, отпускные, наличными через кассу предприятия по ведомости, однако данное предложение работником было проигнорировано, от получения отпускных наличными через кассу предприятия он уклонился, на основании чего отпускные были перечислены на карточку после снятия Налоговой инспекцией ареста со счетов предприятия в период, когда отпуск уже начался. О предоставлении работнику отпуска с указанием его начала и окончания он был извещен сотрудниками отдела кадров, ознакомлен с данным приказом, от подписи которого отказался в связи с задержкой по выплатам. Работник, подав заявление о переносе отпуска, на предприятие не пришел, время переноса ежегодного оплачиваемого отпуска с руководством предприятия не согласовал, на основании чего приказ о переносе отпуска по предприятию не издавался.

Суд постановил, что работник имел право до начала своего отпуска  написать заявление о переносе отпуска  на другой срок и согласовать его  с работодателем, однако указанное  право не использовал, убыл в отпуск.

В нарушение ст. 124 ТК РФ, находясь в отпуске, работник написал заявление о переносе отпуска, согласие на это от работодателя не получил, после окончания отпуска на работу не вышел, оправдательных документов не предоставил. Согласно постановлению Пленума ВС РФ от 17.03.2004 N 2 прогулом признаются следующие действия работника: невыход на работу, то есть отсутствие на работе без уважительных причин в течение всего рабочего дня (независимо от его продолжительности); самовольное использование дней отгулов, а также самовольный уход в отпуск (основной, дополнительный).

Как указал суд, согласно ст. 124 ТК РФ в случае нарушения срока уведомления работника о времени начала отпуска или оплаты отпуска предусмотрен перенос отпуска. Работник, находясь в отпуске, обратился с заявлением именно о переносе отпуска. В нарушение ст. 124 ТК РФ данный перенос отпуска не был согласован с работодателем, так как перенесение отпуска допускается только по соглашению сторон и только на период, согласованный между работником и работодателем с учетом производственного процесса.

Работник, зная о дате окончания  отпуска, об отказе работодателя в переносе отпуска, о дате выхода его на работу, своевременно на работу не вышел и  допустил прогул, в связи с чем увольнение работника является законным и обоснованным.

Проблема реализации права  на ежегодный оплачиваемый отпуск в  данном случае заключается в том, что в ТК РФ не указано, когда (до начала отпуска или в период, когда он уже начался) работник вправе заявлять о переносе отпуска. Кроме этого, возникает вопрос о возможности/невозможности пойти работнику в ежегодный отпуск, своевременно не оплаченный: с одной стороны, если работник пойдет в ежегодный отпуск, своевременно не оплаченный, то он может совершить действия, явно свидетельствующие о согласии его на отпуск и о начале течения ежегодного оплачиваемого отпуска; с другой стороны, на практике возникают интересные ситуации, когда время ожидания выплаты отпускных рассматриваются судом как рабочие дни и в связи с этим должны быть оплачены из расчета среднего заработка, а отпуск считается начатым с момента выплаты отпускных*(6).

Представляется, что для  переноса своевременно не оплаченного  отпуска на иной период работник должен в этот отпуск не выходить.

 

Интересно!

 

Интересен в связи с  этим опыт Республики Беларусь по указанному вопросу. В ст. 171 ТК Республики Беларусь указаны основания переноса или продления трудового отпуска: 1) при временной нетрудоспособности работника; 5) в случаях невыплаты работнику в установленный срок заработной платы за время отпуска. Если причины наступают во время трудового отпуска, он продлевается на соответствующее число календарных дней либо по желанию работника неиспользованная часть отпуска переносится на другой согласованный с нанимателем срок текущего рабочего года.

Если причины, перечисленные  в части первой настоящей статьи, наступили до начала трудового отпуска, отпуск по желанию работника переносится  на другое время текущего рабочего года, определяемое по договоренности между работником и нанимателем.

 

Е. Офман,

доцент кафедры гражданского права,

Уральский филиал Федерального государственного

бюджетного образовательного учреждения

высшего профессионального  образования

"Российская академия  правосудия", г. Челябинск,

доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин,

Челябинский филиал Федерального государственного

бюджетного образовательного учреждения

высшего профессионального  образования

"Уральская государственная  юридическая академия",

г. Челябинск

 

"Вопросы трудового  права", N 3, март 2013 г.

 

─────────────────────────────────────────────────────────────────────────

*(1) http://www.garant.ru/news/402132.

*(2) http://www.sudoved.ru/ru/docs/2430441.

*(3) http://www.sudoved.ru/ru/docs/1876183.

*(4) http://www.kadrovik-praktik.ru/MatKadr/PismaRostruda/o-prodlenii-otpuska- v-sluchae-ukhodaza-bolnym-chlenom-semi/index.php.

*(5) http://www.sudoved.ru/ru/docs/3976029.

*(6) http://www.sudoved.ru/ru/docs/2573174.

 

 

Проблемы  реализации принципа равенства в  сфере применения принудительных мер  медицинского характера

 

Автор акцентирует внимание на необходимости соблюдения принципа равенства прав потерпевших и  лиц, преступивших закон, в сфере  применения принудительных мер медицинского характера и предлагает внести изменения  в уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации.

 

Проблема равенства прав всех людей является одной из основополагающих в юриспруденции, философии, политологии, социологии, общая точка зрения на которую до сих пор не сложилась  и пути разрешения которой не найдены. Зарождение идеи прав человека относят  к 5-6 вв. до н.э. в древних полисах (Афинах, Риме).

Современная теория прав человека построена на убеждении в необходимости  распространения полного равноправия  на всех людей независимо от каких бы то ни было различий и обстоятельств. Принцип равноправия выражает требование к установлению характера отношений между людьми на основе уважения достоинства каждого, он составляет конститутивный признак справедливости, является важнейшей стороной демократического образа жизни*(1).

При этом равенство сохраняется  всегда и не ставится в зависимость  от того, совершил человек посягательство на права другого человека, причинил ли он ему какой-либо вред или нет. В этом случае права посягнувшего остаются равноценными с правами  жертвы, однако за нарушение закона и совершение правонарушения они  подлежат ограничению. Общеизвестно, что  любое регулирование сфер человеческой жизни основано на принципе равенства  всех людей, одинаковом объеме их прав. Так, в соответствии со ст. 26 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. все люди равны перед законом и имеют право без всякой дискриминации на равную защиту им*(2).

Равноправие человека и гражданина установлено в Основном законе Российской Федерации - в ст. 19 Конституции, согласно которой "все равны перед законом и судом". Провозглашение в Конституции РФ равенства индивидов, одинакового закрепления прав человека и гражданина имеет принципиальное значение в сфере уголовных и уголовно-процессуальных отношений. Данные принципы должны реализовываться и соблюдаться при рассмотрении любого уголовного дела и в отношении любого человека, независимо от того, рассматривается, например, дело несовершеннолетнего либо лица, имеющего психическое расстройство. Принцип равенства закреплен в ст. 4 УК РФ и гласит, что лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.

О необходимости применения данного принципа в области уголовно-процессуальных отношений свидетельствует ст. 15 УПК РФ, которая указывает, что стороны обвинения и защиты равноправны перед судом. Равенство и равноправие означают, что все участники процесса пользуются одинаковой совокупностью прав и обязанностей, ставятся в равнозначные правовые условия при производстве по уголовному делу. Положение о равенстве участников уголовного процесса распространяется на все его стадии, и судебную, и досудебную.

Отдельно о принципе равенства  на судебной стадии производства по уголовному делу говорит также ст. 244 УПК РФ "Равенство прав сторон". Согласно данной статье, на судебном заседании стороны обвинения и защиты пользуются равными правами на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании, выступление в судебных прениях, представление суду письменных формулировок по вопросам, указанным в п. 1-6 ч. 1 ст. 299 УПК РФ, на рассмотрение иных вопросов, возникающих в ходе судебного разбирательства.

При расследовании и судебном разбирательстве уголовного дела о  применении принудительных медицинских  мер главными участниками процесса, которым должны быть обеспечены надлежащие права и обязанности, их равная регламентация  и защита, являются потерпевший и  лицо, преступившее закон. Их права  и законные интересы должны быть основным предметом исследования в суде.

Данные субъекты представляют собой две стороны, имеющие в  уголовном процессе диаметрально противоположные  интересы, поэтому для равнозначной защиты и не ущемления их положения  и прав им должны предоставляться  одинаковые возможности, исключительно  равные права.

В сфере принудительных мер  медицинского характера Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не прописывает права пострадавших граждан, а также длительный период времени не закреплял права субъекта, в отношении которого ведется дело о применении медицинских мер. Это обстоятельство указывает на недостатки законодательства, так как права составляют существенную часть статуса участников уголовного судопроизводства.

В этой связи П.А. Колмаков обоснованно указывал на целесообразность закрепления в действующем законодательстве прав психически нездоровых лиц, в отношении которых ведутся уголовные дела. Необходимость предоставления этому участнику процесса конкретных прав может быть объяснена, с его точки зрения, тем, что рассматриваемое лицо является полноправным участником уголовного судопроизводства, имеющим свой интерес в деле, а, как известно, субъективными правами обладают все участники судопроизводства, независимо от их правового положения*(3). Кроме того, с момента установления факта психического расстройства во время совершения общественно опасного деяния или до вынесения судом соответствующего постановления это лицо практически лишено возможности отстаивать законные интересы, если в законе не определены правила его возможного поведения*(4).

На необходимость закрепления  прав гражданина, в отношении которого рассматривается дело о применении принудительного лечения, обратил  внимание Конституционный Суд РФ. Проверив конституционность положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Конституционный Суд РФ в постановлении от 20 ноября 2007 г. N 13-П указал, что такому гражданину, как подозреваемый и обвиняемый по уголовному делу, предъявляется совершение запрещенного УК РФ деяния, поэтому, хотя оно (лицо) и не привлекается к уголовной ответственности, ему должны обеспечиваться равные с другими лицами, в отношении которых осуществляется преследование, процессуальные права. Тем более что, как следует из УПК Российской Федерации, до получения результатов судебно-психиатрической экспертизы человек, который был ей подвергнут, по своему статусу являлся обвиняемым или подозреваемым. Таким образом, он уже обладал соответствующими процессуальными правами вышеуказанных субъектов (ст. 46 и 47 УПК РФ)*(5).

Тем не менее в правоприменительной практике с момента получения заключения судебно-психиатрической экспертизы невменяемый считался неспособным самостоятельно осуществлять процессуальные действия и лишался прав, предоставленных в уголовном судопроизводстве лицам, в отношении которых ведется уголовное преследование, а именно: знать, в совершении какого общественно опасного деяния его уличают, давать объяснения по обстоятельствам дела, заявлять ходатайства, участвовать в производстве следственных действий и судебном разбирательстве.