Принудительный труд

Поэтому такое развитие событий является концептуальным вызовом, а также вызовом обеспе­чению соблюдения законодательства. Оно вво­дит в рамки международного права такое поня­тие, как эксплуатация, которое, в свою очередь, подразделяется на трудовую и сексуальную эксплуатацию, в отношении которой имеется ограниченный юридический опыт в прецедент­ном праве. В связи с этим необходимо, чтобы государства-участники, которые уже приняли законодательство по борьбе с торговлей людь­ми, которое охватывает лишь сексуальную экс­плуатацию женщин и детей, приняли новое или внесли изменения в действующее законо­дательство для включения более широкой концепции торговли людьми и эксплуатации.

Глобальное движение борьбы с торговлей людьми придало импульс пониманию пробле­мы принудительного труда и борьбе с этим злом, что может дать политикам и законодателям потенциальные альтернативы для действий. Практика злоупот­реблений при вербовке и в период занятости, от которой прежде всего страдают такие уязви­мые категории, как трудящиеся-мигранты, являющаяся ос­новой для состава преступления в форме при­нудительного труда или торговли людьми в рамках национального законодательства, а также обстоятельства при которых трудовая ситуация попадает в сферу действия этой концепции отнесены пока к чисто научным вопросам.

Эти вопросы  мо­гут оказать существенное влияние на то, как государства будут определять и защищать жер­твы практики злоупотреблений и принужде­ния, наказывать нарушителей и регулировать структурные  факторы,  которые  необходимы для эффективного предупреждения и искорене­ния принудительного труда. Действительно, в докладе Европейской группы экспертов по тор­говле людьми, которая была учреждена Евро­пейским союзом в 2003 году, эксплуатация в форме  принудительного  труда  определяется как «важнейший элемент» Протокола о торгов­ле людьми. Для эффективного противодейст­вия торговле людьми, по мнению Группы экс­пертов, «политические меры должны быть нап­равлены на проблемы принудительного труда и услуг, включая принудительные сексуальные услуги, рабства и практики сходной с рабст­вом, которые являются результатом торговли людьми, независимо от того, каким образом люди попадают в такие ситуации, а не только на сами механизмы торговли людьми или в до­полнение к ним. Государства должны считать преступной любую форму эксплуатации людей в виде принудительного труда, рабства или сходной с ним практики, в соответствии с ос­новными договорами о правах человека, поло­жения которых запрещают (их) применение»[*].

В настоящее время отмечается набираю­щее силу движение в сторону определения тор­говли людьми как уголовного преступления, когда в рамках уголовного законодательства предусматриваются положения о выявлении и преследовании преступлений, связанных, в ча­стности, с принуждением к труду. Это может оказать позитивное влияние на борьбу с прину­дительной эксплуатацией трудящихся-мигран­тов, если государства-члены примут законода­тельство о борьбе с торговлей людьми в самом широком плане, уделяя первоочередное внима­ние аспектам принудительного труда в связи с сексуальной   эксплуатацией,   а   во-вторых  — выделяя достаточно средств на обеспечение исполнения законодательства по этим вопро­сам. Вместе с тем новое законодательство о борьбе с торговлей людьми не должно служить причиной для того, чтобы не вводить законода­тельство о борьбе с принудительным трудом как с особым видом уголовного преступления. Далеко не все формы принудительного труда, которым подвергают­ся даже трудящиеся-мигранты в странах назна­чения, обязательно являются результатом тор­говли людьми. И не только мигранты становят­ся жертвами принудительного труда в странах назначения. Поэтому необходимо законода­тельство о борьбе с принудительным трудом и торговлей людьми.

Если в Протоколе о торговле людьми про­водится грань между торговлей людьми для сексуальной эксплуатации, с одной стороны, и торговлей людьми для принудительного труда или услуг (а также рабством и сходной с рабст­вом практикой и подневольным состоянием) — с другой, то это не означает, что сексуальная эксплуатация под угрозой насилия не является принудительным трудом. Действительно, конт­рольный механизм МОТ регулярно занимается вопросами принудительной проституции и сексуальной эксплуата­ции в рамках положений Конвенции о принудительном труде (29).

Принудительный труд и рабство

В первом глобаль­ном докладе о принудительном труде подроб­но рассматривались некоторые исторические обстоятельства, в которых принимались два ос­новных акта МОТ о принудительном труде, а также основные акты ООН о рабстве и практи­ке, сходной с рабством[*]. 

Рабство – это одна из форм принудительного труда. Оно связано с абсо­лютным контролем одного человека над дру­гим или, возможно, одной группы людей над другой социальной группой. Рабство определе­но в первом международном акте, принятом по этой проблеме в 1926 году, как статус или ус­ловия существования человека, в отношении которого осуществляются все полномочия, связанные с реализацией права собственности (п. 1 ст. 1)[¨]. Лицо, находящееся в условиях раб­ства, неизбежно будет принуждаться к труду, но это не единственная определяющая черта этих взаимосвязей. Более того, такая ситуация имеет постоянный характер и часто передается по наследству, а не устанавливается на какой-то фиксированный срок. Кроме того, в этом первом акте, который был принят в то время, когда принудительный труд широко практико­вался колониальными державами, содержалось положение, в соответствии с которым догова­ривающиеся стороны должны были «прини­мать все необходимые меры для предупрежде­ния того, чтобы принудительный или обяза­тельный труд развивался в условия, сходные с рабством» (ст. 5). Принятая МОТ через четыре года Конвенция 29 содержала положения об общем запрете принудительного труда, вклю­чая рабство, но не ограничиваясь им.

После этого началось массовое использо­вание принудительного труда по идеологичес­ким, политическим или иным мотивам, особен­но во время и после Второй мировой войны. После осознания этой проблемы в мире, МОТ приняла Конвенцию 1957 года об упразднении принудительного труда (105), в которой преж­де всего речь идет о принудительном труде, ис­пользуемом государствами. В то же время в ООН была принята Дополнительная конвенция об упразднении рабства, работорговли и прак­тики, сходной с рабством, положения которой в большей степени сосредоточены на таких вопросах структурного характера, как долговая кабала и подневольное состояние, которые в то время широко практиковались в развивающих­ся странах, но которые многие государства стремились устранить за счет проведения раз­личных социальных реформ, в частности в об­ласти землепользования и аренды.

Эти формы «практики, сходной с рабством» явно охваты­вают ситуации, когда отдельные граждане или социальные группы принуждаются к труду на других. Существует явный перехлест между ситуациями с принудительным трудом и прак­тикой, сходной с рабством. Долговая кабала или «долговое рабство» – это наглядная  особенность  современных  ситуа­ций, в которых используется принудительный труд.

Национальная терминология, отражающая принудительный труд

На национальном уровне может использо­ваться ряд отличающихся терминов для обозначе­ния разных форм принуждения, которые эти страны намерены ликвидировать. В законодатель­стве таких стран Южной Азии, как Индия, Па­кистан и в некоторой степени Непал, сущест­вуют довольно сложные определения кабаль­ного труда, которые направлены на ликвидацию этой особой формы принуждения. Боль­шинство работников, занятых на кабальных ра­ботах, подпадали бы под определение прину­дительного труда МОТ, но здесь могут быть и некоторые исключения. В Бразилии предпо­читают использовать термин рабский труд для обозначения практики принудительного набо­ра и принудительной занятости в отдаленных районах; практически все ситуации, охвачен­ные этим термином, подпадают под сферу при­менения конвенций МОТ о принудительном труде.

Универсальная концепция с национальными вариациями

Важным принципом, положенным в основу действий, направленных против принудитель­ного труда, служит то, что эта практика долж­на рассматриваться в качестве серьезного прес­тупления. Как четко установлено в первой кон­венции МОТ по этой теме, незаконное принуж­дение к труду должно подлежать наказанию как уголовное преступление, и каждое государ­ство-член, ратифицирующее эту конвенцию, обязано обеспечить, чтобы наказания, устанав­ливаемые в законодательстве, имели реально адекватный характер и строго выполнялись (ст. 25). Почти повсеместно принудительный труд признается в качестве преступления, од­нако это преступление редко преследуется по закону, часто потому, что в рамках нацио­нального законодательства и   нормативных правовых актов трудно изложить различные преступления, которые входят в понятие при­нудительного труда.

Задача заключается в том, чтобы вырабо­тать универсальную концепцию, признающую некоторые основополагающие принципы сво­боды в сфере труда и гарантий от принужде­ния, но позволяющую в то же время отдель­ным странам включать в свое законодательство вопросы, представляющие для них особый ин­терес, в свете их экономического, социального и культурного развития. Во всех обществах су­ществует риск возникновения грубых форм принудительного труда, когда отдельные жерт­вы и отдельные лица, практикующие принуди­тельный труд, могут быть легко идентифици­рованы. В таких случаях нарушители должны подлежать наказанию как преступники по всей строгости закона. Жертвы должны получать помощь на основе закона, политики и прог­рамм, проходить курс реабилитации и трудить­ся, получая соответствующее вознаграждение.

Чем больше МОТ расши­ряла свою исследовательскую, аналитическую и информационную деятельность по вопросам принудительного труда в различных регионах мира, тем больше приходилось сталкиваться с некоторыми базовыми факторами. Спектр ус­ловий труда и производственной практики яв­ляется весьма широким, причем он охватывает как  крайние  формы  эксплуатации,  включая принудительный труд, с одной стороны, так и достойный труд и полное применение трудо­вых норм – с другой.

В пределах этого спектра, где можно обнаружить условия принудитель­ного труда, порой бывает трудно провести чет­кую грань между принудительным трудом в строго правовом значении этого термина и исключительно плохими условиями труда. Да­же в рамках правового определения принуди­тельного труда можно обнаружить множество способов, с помощью которых работодатели могут лишать работников возможности в пол­ной мере пользоваться своими правами чело­века и трудовыми правами, особенно в отноше­нии минимальной или рыночной заработной платы, за счет использования целого набора инструментов принуждения и обмана.

Это в равной степени относится к промышленно раз­витым, развивающимся странам и к странам с переходной экономикой. Соответствующие ме­ры, направленные на преодоление такого поло­жения, могут иметь совершенно различный ха­рактер в зависимости от вида используемых инструментов принуждения, а также, вероятно, от степени их жесткости. Всестороннее право­вое рассмотрение этих вопросов, касающихся того, в какой степени эти едва заметные формы принуждения ведут к принудительному труду в смысле конвенций МОТ по этому вопросу, входит в сферу компетенции контрольного ме­ханизма МОТ.

Традиционные и новые формы принудительного труда

Весьма уместен вопрос о том, появляются ли в настоящее время новые формы принуди­тельного труда и в какой мере. Один из связан­ных с этим вопросов заключается в том, отли­чаются ли сегодня отдельные граждане и соци­альные группы, особо подверженные принуди­тельному труду, от соответствующих катего­рий в прошлом. Второй вопрос состоит в том, меняются ли механизмы принуждения. Несом­ненно   одно,   существует   множество   свиде­тельств того, что женщины, а также дети, как правило, особо уязвимы перед возможным их использованием для принудительного труда в результате практики торговли людьми, причем торговцы людьми используют новые формы принуждения.

Разумеется, грань между «более старыми» и «более новыми» формами принудительного труда небезупречна. Фактические формы при­нудительного труда, с точки зрения определе­ния МОТ, могут мало изменяться. Прежние проявления принудительного труда трансфор­мируются в более новые, как это происходит с долговой кабалой в Азии, где в настоящее вре­мя она затрагивает новые отрасли промышлен­ности и секторы экономики, а порой и различ­ные категории населения, включая женщин и внутренних   трудящихся-мигрантов.   В   этой связи может быть определенное совпадение между  более  ранними формами  кабального труда и  недавними  проявлениями  торговли людьми.

Более «традиционные» фор­мы, как правило, строятся на устаревших убежде­ниях, традициях, либо на аграрных или иных производственных структурах, которые иногда остаются в качестве колониального наследства. Они могут также быть результатом устоявших­ся форм дискриминации уязвимых категорий населения, будь то кастовые меньшинства в Азии или коренные народы в Латинской Аме­рике. Такие традиционные формы существуют также в тех регионах Африки, где давно зафик­сирована практика рабства и охоты на рабов, а также  где  наследие  традиционного  рабства могло привести к постоянной дискриминации и практике принудительной занятости.

«Современные»  формы,  вызванные  про­цессами глобализации и миграционных пере­мещений, могут быть вполне откровенно связа­ны со стремлением ряда сторон, часть из кото­рых может принадлежать к организованным преступным группировкам, получить незакон­ные финансовые доходы. Современные формы имеют глобальный характер и их можно обна­ружить во всех регионах. В промышленно раз­витых странах случаи долговой кабалы трудя­щихся-мигрантов зафиксированы в сельском хозяйстве и других трудоемких отраслях, таких как строительство, швейная промышленность, упаковочные работы и переработка продуктов питания.

Особенно вопиющий характер имеют случаи торговли детьми криминальными структурами для  их использования в качестве попрошайни­чества, торговли наркотиками или сексуальной эксплуатации. В странах с переходной эконо­микой Восточной и Юго-Восточной Европы отмечается принудительная экономическая эк­сплуатация трудящихся-мигрантов из Закавка­зья и Центральной Азии; такая же практика от­мечается также в сельском хозяйстве и на шах­тах Центральной Азии. Особенностями сов­ременного положения в области обязательного труда являются ограничения свободы передви­жения, изъятие удостоверений личности и уг­розы выдачи иммиграционным властям тех мигрантов, которые жалуются на плохие усло­вия жизни и труда.

В развивающихся странах можно также об­наружить более современные черты принуди­тельного труда наряду с прежними. К ним отно­сятся внутренняя и трансграничная торговля людьми, причем в ряде регионов особо широ­кие масштабы приобретает торговля детьми, и даже принудительный труд в сверхурочное время под угрозой увольнения. Давно сущест­вует проблема, связанная с новыми формами принуждения, которая касается обращения с домашней прислугой. Дети и взрослые, рабо­тающие в качестве домашней прислуги, многие из которых привезены в города развивающихся стран из сельской местности, в течение дли­тельного времени подвергаются принудитель­ной эксплуатации со стороны местных работо­дателей.