Курс лекций по "Уголовному праву"

 

В отличие от признаков объективной  стороны, чаще всего прямо указываемых  в законе, признаки субъективной стороны  преступления обычно не раскрываются, что создает трудности. Еще большие  проблемы возникают при практическом установлении этих признаков в ходе расследования и рассмотрения уголовных  дел. Поскольку и объективная, и  субъективная стороны характеризуют  одно явление (деяние), установление вины, мотивов, целей преступления и уяснение их содержания в рамках состава преступления невозможно без анализа объективных  признаков.

 

Уголовный закон признает субъективной стороной преступления только такое  психическое отношение лица к  деянию и последствиям, которое выразилось в строго определенной форме, связанной  с комбинацией интеллектуальных и волевых моментов, мотивов и  целей.

 

Из всех признаков субъективной стороны наибольшее значение имеет  вина. Значение ее, прежде всего в  том, что она является обязательным условием уголовной ответственности. Объективное вменение, т.е. уголовная  ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается (ст.5 УК РФ). Отсутствие вины полностью исключает квалификацию содеянного в качестве преступления. Вина разграничивает смежные составы  преступления (например, ст.105 и 109 УК РФ). Недооценка правильного установления вины может привести к признанию  преступлением деяния, совершенного невиновно, признанию преступлением  неосторожного деяния, хотя уголовно наказуемым оно является лишь при  наличии умысла. Недооценка вины может  привести также к ошибкам при  определении стадии преступления, соучастия  и его форм. Квалификация содеянного как приготовление или покушение  на преступление, например, возможно лишь при установлении прямого умысла. Недостаточное внимание к мотивам  и целям преступления также может  привести к серьезным ошибкам  при уголовно-правовой оценке содеянного, квалификации преступления, поскольку  они во многих случаях являются необходимыми признаками составов преступлений или  квалифицирующими признаками.[104]

 

Традиционно в уголовном праве  выделяют две формы вины – умысел и неосторожность, каждая из которых  в свою очередь подразделяется еще  на два вида прямой и косвенный  умысел и легкомыслие и небрежность.

 

В уголовном законе (ст.25 и 26 УК РФ) достаточно четко обрисованы указанные  признаки вины.

 

Преступление признается совершенным  с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность  или неизбежность наступления общественно  опасных последствий и желало их наступления (ч.2 ст.25 УК РФ).

 

Преступление признается совершенным  с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность  наступления общественно опасных  последствий, не желало, но сознательно  допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично (ч.3 ст.25 УК РФ).

 

Преступление признается совершенным  по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно  опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных  к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий (ч.2 ст.26 УК РФ).

 

Преступление признается совершенным  по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно  опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой  внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти  последствия (ч.3 ст.26 УК РФ).

 

От преступной небрежности, кроме  того, следует отличать невиновное причинение вреда, или так называемый случай, законодательная формула  которого приведена в ч.1 ст.28 УК РФ. Невиновным признается деяние, совершенное  лицом, не осознававшим и по обстоятельствам  не имевшим возможности осознавать общественной опасности своих действий (бездействия), либо не предвидевшим возможности  наступления общественно опасных  последствий и по обстоятельствам  дела не обязанным и не имевшим  возможности их предвидеть.

 

Также исключается уголовная ответственность  в случаях совершения деяния, когда  лицо, его совершившее, хотя и предвидит  возможность наступления общественно  опасных последствий своих действий, но не может предотвратить эти  последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств  требованиям экстремальных условий  или нервно-психическим перегрузкам (ч.2 ст.28 УК РФ). Однако существование  этой нормы в УК РФ вызывает обоснованное беспокойство у некоторых ученых в связи с неясностью в том, кто и по каким критериям будет  оценивать качества лица, условия и перегрузки. Кроме того, им представляются неудачными примеры применения указанной нормы (пилоты, вылетающие в рейс и не отдохнувшие от предыдущего, водители большегрузных машин, авиадиспетчеры и т.п.)[105], поскольку в этих случаях речь идет о нарушениях определенных правил, что может привести к очень опасным последствиям, в которых нет признаков крайней необходимости.[106]

 

В систематизированном виде соотношение  форм и признаков вины можно представить  в следующих таблицах.

Элементы психики 

Умысел

 

прямой 

косвенный

 

интеллектуальный 

осознание общественной опасности  своего действия (бездействия), предвидение  возможности наступления общественно  опасных последствий

 

  

предвидение неизбежности наступления  общественно опасных последствий 

 

 

волевой 

желание их наступления 

нежелание наступления, но сознательное их допущение или безразличие  к ним

 

 

 

Элементы психики 

Неосторожность

 

легкомыслие 

небрежность

 

интеллектуальный 

предвидение возможности наступления  общественно опасных последствий  своих действия (бездействия) 

не предвидение возможности  наступления общественно опасных  последствий своих действий (бездействия)

 

волевой 

необоснованный самонадеянный  расчет на предотвращение общественно  опасных последствий 

наличие обязанности и возможности  предвидеть общественно опасные  последствия при необходимой  внимательности и предусмотрительности

 

 

 

 

Однако даже если признаки субъективной стороны преступления не оказывают  непосредственного влияния на квалификацию общественно опасного деяния, их необходимо устанавливать и юридически закрепить  в интересах индивидуализации ответственности  и наказания.

 

Признаки субъективной стороны  преступления не имеют внешней формы  и не могут непосредственно восприниматься органами чувств, но онинаходят свое выражение  вовне. Поэтому они устанавливаются  путем познания всех объективных  обстоятельств и их последующей  оценки.[107] Это можно проиллюстрировать  следующим примером. Ш. был осужден  Мамадышским районным судом по ч.4 ст.111 УК РФ. Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховногосуда РТ приговор был оставлен в силе. По делу установлено, что Ш. нанес  С. один удар табуретом по голове, при  этом табурет сломался, а потом  множество ударов руками и ногами. На теле потерпевшего обнаружено 173 следа  травмирующего воздействия (травмы черепа, переломы носа, челюсти, ребер, рожка подъязычной кости и  т.д.). Председатель Верховного суда РТ в протесте на приговор и определение  указал: «Ни органы предварительного следствия, ни суд не приняли во внимание, что нанесение Ш. множества ударов руками, ногами, табуретом, в том  числе и по жизненно важным органам  потерпевшего, характер причиненных  потерпевшему телесных повреждений, которые  повлекли наступление его смерти, могут свидетельствовать о наличии  у Ш. умысла не только на причинение тяжкого вреда здоровью С., но и на наступление более тяжких последствий – его смерти». Приговор и определение были отменены, а делонаправлено на новое расследование.[108]

 

Если установленные факты не позволяют сделать однозначный  вывод о квалификации содеянного, значит, они установлены не полностью.Создавая предпосылку квалификации, следователь  не должен работать «вслепую». Большинство  ошибок в квалификации преступлений, связанных с субъективной стороной, заключается в неверной оценке фактических  обстоятельств или в неправильном понимании субъективных признаков  состава. Отчасти этих ошибок можно  было бы избежать, если бы правоприменитель (следователь, суд) не ограничивался  определением просто умысла или неосторожности, а уточнял их виды в процессуальных документах, используя ст.25-27 УК РФ и  преломляя через них фактические  обстоятельства. При достаточно полном установлении объективных признаков  преступления из четырех вариантов  вины остается, какправило, не более  двух (прямой или косвенный умысел, косвенный умысел или преступное легкомыслие, преступная небрежность  или невиновное причинение вреда). При  такой альтернативе значительно  проще сделать выбор, тем более  что границы четко определены законом посредством одного интеллектуального  или волевого момента (желал или  допускал, допускал или рассчитывал  на предотвращение, мог или не мог  предвидеть). Во многих случаях это  просто необходимо сделать, т.к. некоторые  составы предполагают только прямой умысел (хищение, например). Кстати, приведенное  положение закона является проявлением  принципа субъективного вменения.

 

Возвращаясь к высказанной рекомендации о целесообразности точного определения  видов умысла и неосторожности в  процессуальных документах, следует  иметь в виду, что, используя дословно текст ст.25, 26 УК РФ, необходимо вести  речь не об общественно опасных действиях  и последствиях вообще, а о конкретном деянии и его последствиях. При  этом следует помнить, что умысел бывает не только прямой и косвенный (эвентуальный), но и определенный и  неопределенный, а также альтернативный. При неопределенном умысле (не путать с неустановленным!) преступление квалифицируется  исходя из фактически наступивших последствий, поскольку они охватывались сознанием  виновного, хотя и не были конкретно  определены. При альтернативном умысле, когда лицо предвидит несколько  последствий и любое из них  оно желает или допускает, при  квалификации также надо исходить из фактически причиненного вреда, а если вред окажется меньшим, чем охватывался  умыслом, содеянное следует квалифицировать  как покушение на возможные менее  тяжкие последствия. Например, если альтернативным умыслом охватывалось причинение смерти или тяжкого вреда здоровью, а  причинен здоровью вред средней тяжести, речь должна идти опокушении на причинение тяжкого вреда здоровью. Такая  рекомендация основана на ч.3 ст.49 Конституции  РФ, гласящей, что неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в  пользу обвиняемого. В связи с  этим иные точки зрения представляются неверными.[109]

 

К сожалению, многие следователи в  процессуальных документах ограничиваются общими фразами типа «предвидя общественно  опасные последствия», опуская фактические  обстоятельства, хотя хорошо знают, о  каких последствиях должна идти речь. Такой неконкретизированный подход затрудняет оценку признаков субъективной стороны, лишает последнюю объективного содержания. Как отмечается в литературе, осознание субъектом общественной опасности совершаемого им деяния достигается не непосредственно, а через пониманиеобъективных свойств содеянного, специфических черт предмета посягательства и потерпевшего, места, времени, способа и обстановки преступления.[110] Осознания лицом уголовной противоправности своего деянияне требуется устанавливать, за исключением случаев, когда преступление связано с нарушением определенных иными отраслями права норм. Предвидение последствий предполагает понимание того, каковы характер вреда объекту, степень (размер) вреда, развитие в общих чертах причинной связи. К примеру, К. был осужден по ч.3 ст.30, ч.1 ст.105, ч.1 ст.222, ч.1 ст.118 УК РФ за то, что в ходе ссоры с женой в жилой комнате взорвал гранату Ф-1. При этом его жена А. получила повреждения, относящиеся к тяжкому вреду здоровью, такой же вред был причинен и их двухлетнему сыну, внезапно вошедшему в комнату после броска гранаты. В кассационной жалобе адвокат осужденного утверждал об отсутствии умысла на убийство, однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РТ в своем определении правильно указала, что «суд обоснованно пришел к выводу, что К. действовал с прямым умыслом на причинение смерти как самому себе, так и А. Взрывая боевую гранату в небольшой по размерам жилой комнате, в непосредственной близости от А., К. действовал с прямым умыслом на лишение ее жизни».[111]При прямом умысле последствия предвидятся как неизбежные или реально возможные, а при косвенном – только как возможные, т.к. ч.2 ст.25 относит неизбежность только к прямому умыслу. Дальнейшие различия прямого и косвенного умысла заключаются в волевом моменте. Желание предполагает, что преступные последствия являются целью преступного поведения либо служат для субъекта необходимым этапом для достижения этой цели. При косвенном умысле последствия не являются ни целью, ни средством ее достижения. Применительно к формальным составам преступления воля субъекта направлена не на последствия, а на само деяние. Отграничивая косвенный умысел и преступное легкомыслие, важно помнить, что расчет на предотвращение общественно опасных последствий при легкомыслии не может строиться на «авось», он должен основываться на объективно существующих факторах (жизненный опыт, обстановка, профессиональные навыки, особенности объекта, средств преступления и т.д.), способных не допустить наступления последствий. Речь идет пусть о неточном, неправильном, но расчете. Отсутствие таких объективных факторов означает косвенный умысел. В связи с этим очень важно подробно допросить обвиняемого, подсудимого, утверждающих о неосторожности своего поведения,о том, на что они рассчитывали. В большинстве случаев они даже с помощью защитника, имея время для обдумывания, не могут чем-либо обосновать свои расчеты. При преступной небрежности лицо «должно было и могло» предвидеть последствия при необходимой внимательности и предусмотрительности. «Должно было» предполагает, что любое лицо или лицо данного уровня образования, данной профессии и квалификацииобязано предвидеть вероятные последствия. При этом следует исходить из должной меры предусмотрительности, которую должен проявлять любой человек в той или иной ситуации. «Могло предвидеть» оценивается исходя из особенностей конкретного лица. И объективный, и субъективный критерии небрежности для установления вины должныбыть доказаны в совокупности. Исходя из законодательного определения неосторожной вины можно сделать вывод о том, что в формальных составах преступное легкомыслие исключено.