Курс лекций по "Уголовному праву"

Кроме вины, мотива и цели, законодатель в редких случаях включает в субъективную сторону состава эмоциональное  состояние лица (ст.106, 107, 113 УК РФ).

Законодатель считает менее  опасным преступление, совершенное  под влиянием аффекта. Аффект - это  сильное душевное волнение, во время  которого совершается преступление, В психологии аффектами называются сильные, быстро возникающие и бурно  протекающие кратковременные психические  состояния (аффекты отчаяния, ярости, ужаса). При этом сознание и способность  мыслить суживаются. Вместе с тем  способность лица, действующего в  состоянии аффекта, контролировать свои действия не утрачивается полностью, а лишь ослабляется, что и служит основанием уголовной ответственности.

Уголовный закон признает значение аффекта при совершении преступления. Поэтому без учета этого признака субъективная сторона преступления в ряде случаев будет неполной, а квалификация совершенного преступления неверной. Во-первых, состояние аффекта  может учитываться при конструировании  составов преступлений при смягчающих обстоятельствах. Так, в соответствии со ст.107 УК РФ к убийствам при  смягчающих обстоятельствах относится  убийство, совершенное в состоянии  внезапно возникшего сильного душевного  волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными  противоправными или аморальными  действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей  ситуацией, возникшей в связи  с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. В соответствии со ст.113 УК РФ причинение тяжкого или средней тяжести  вреда здоровью, совершенное в  состоянии аффекта, также образует состав этого преступления при смягчающих обстоятельствах. Во-вторых, в соответствии с п.«з» ч.1 ст.61 УК РФ совершение преступления в состоянии аффекта может  входить в содержание обстоятельства, смягчающего наказание (противоправность или аморальность действий потерпевшего, явившихся поводом для преступления).

6.4. Квалификация преступления при  ошибках.

Большие затруднения при квалификации преступлений вызывают случаи, когда  в сознании лица, совершившего общественно  опасное деяние, неправильно отражается объективная реальность, т.е. имеет  место ошибка в отношении юридических  свойств и фактических обстоятельств.

Ошибка - это неправильное представление  лица о действительном юридическом  или фактическом характере совершенного им действия или бездействия и  его последствий. Характер ошибки может  оказывать серьезное влияние  на установление субъективной стороны  преступления, а следовательно, и  на решение вопроса об уголовной  ответственности и квалификации содеянного. Проблема ошибки в уголовном  праве тесно связана с принципом  субъективной (виновной) ответственности  и поэтому традиционно рассматривается  в разделе учебников о субъективной стороне преступления. В зависимости  от характера заблуждения субъекта различаются юридическая и фактическая  ошибки.

Юридическая ошибка - это неправильное представление субъекта о преступности или непреступности совершенного им деяния (действия или бездействия) и  его последствий юридической (уголовно-правовой) квалификации содеянного, а также  о виде и размере наказания, которое  может быть назначено за совершение этого деяния. В соответствии с  этим в теории уголовного права и  судебной практике принято различать  четыре вида юридических ошибок:

ошибочное представление лица о  преступности совершенных им действий (бездействия), в то время как уголовный  закон не относит соответствующее  деяние к преступным и наказуемым. Например, лицо путем кражи похищает государственное имущество на сумму, не превышающую минимального размера  оплаты труда, установленного законодательством  Российской Федерации на момент тайного  завладения лицом государственным  имуществом, думая, что совершает  уголовно наказуемую кражу. Однако на самом деле это деяние не образует состава преступления, а является административным правонарушением  и соответственно влечет за собой  применение мер административного  взыскания. Такие действия («мнимые  преступления») не являются преступными  и наказуемыми и, следовательно, не влекут уголовной ответственности (хотя и могут нарушать нормы других отраслей законодательства и влечь  за собой меры юридической ответственности, предусмотренные этими нормами);

неправильное представление лица о совершенном им деянии как непреступном, тогда как в действительности такое деяние нарушает определенный уголовно-правовой запрет и является преступным и наказуемым. Разумеется, относительно многих (и наиболее опасных) преступлений такая ошибка практически  не возникает. Вряд ли кто может ссылаться  на незнание уголовно-правовой запрещенности  таких преступлений, как например, кража, убийство, изнасилование. В связи  с этим в уголовном праве существует презумпция, происхождение которой  относится еще к древнеримскому праву - презумпция знания законов («незнание  закона не освобождает от ответственности»). Однако надо иметь в виду, что  презумпция - это общее правило, которое  может быть и опровергнуто по конкретному  уголовному делу.

При совершении ряда преступлений, особенно предусмотренных бланкетными диспозициями уголовного закона (чаще всего преступлений неосторожных), иногда преступное деяние связывается с нарушением определенных специальных правил (норм), и уголовная  ответственность обязательно предполагает в этих случаях знание субъектом  соответствующих инструкций, правил и других нормативных установлений. Так, в УК РФ есть целый ряд норм Особенной части, связанных с  нарушением правил безопасности тех  или иных работ (например, на объектах атомной энергетики - ст.215 УК РФ, при  производстве горных, строительных и  иных работ - ст.216 УК РФ, на взрывоопасных  объектах - ст.217 УК РФ и т.д.). В этих случаях изменение уголовно-правового  запрета может происходить и  без изменения уголовного закона как такового, а в связи с  изменением нормативных актов других отраслей права. При этом если субъект  не ознакомлен с новыми правилами  или инструкциями, изменяющими содержание уголовно-правового запрета, он не может  быть привлечен к уголовной ответственности, так как в его действиях  отсутствует как умышленная, так  и неосторожная вина.

Подобная же ситуация хотя и редко, но может возникнуть и в связи  с принятием нового уголовного закона, криминализирующего деяние, до того находившееся вне сферы уголовно-правового регулирования. Если при этом будет доказано, что лицо не знало о новом уголовно-правовом запрете и, что особенно важно, не могло его знать, оно должно быть освобождено от уголовной ответственности.

ошибочное представление лица о  юридической квалификации совершенного им деяния. Например, лицо совершает  присвоение чужого имущества, вверенного виновному (ст.160 УК РФ), а думает, что  совершает кражу (ст.158 УК РФ). Юридическая  квалификация не относится к обстоятельствам, характеризующим интеллектуальный и волевой моменты умысла и  неосторожности, а потому не влияет на вину и ответственность. Лицо будет  отвечать за то преступление, которое  оно фактически совершило, а не за то, которое, по его мнению, оно совершало;

ошибочное представление лица о  виде и размере наказания, которое  может быть назначено за совершенное  им преступление. Эта ошибка также  не влияет на вину и ответственность  лица, так как и это обстоятельство находится за пределами умысла и  неосторожности.

Фактическая ошибка - это неправильное представление лица о фактических  обстоятельствах, относящихся к  объекту и объективной стороне  совершенного им преступления. К таким  ошибкам относятся: 1) ошибка в объекте  преступления; 2) ошибка относительно фактических  обстоятельств, образующих объективную  сторону состава преступления.

Ошибка в объекте - это заблуждение  субъекта относительно социального  и юридического содержания объекта  преступного посягательства. Наиболее типичной разновидностью этой ошибки являются случаи, когда субъект ошибочно полагает, что посягает на один объект, а в действительности причиняет  ущерб другому объекту уголовно-правовой охраны. Например, лицо тайно похищает со склада вооружения ящик, думая, что  в нем находятся боеприпасы, однако в действительности похищает ящик с  форменной обувью. Посягательство на воображаемый объект образует состав хищения оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств (ст.226 УК РФ). Фактически совершенное  хищение образует состав кражи чужого имущества (ст.158 УК РФ). В первом случае объектом является общественная безопасность, во втором - собственность. Объекты  эти юридически неравноценны, так  как за преступное посягательство на первый объект установлено более  строгое наказание, чем за посягательство на второй. В связи с этим содеянное  следует квалифицировать по направленности умысла как покушение на хищение  боеприпасов, т.е. по ч.3 ст.30 и ст.226 УК РФ.

От ошибки в объекте следует  отличать ошибку в предмете преступного  посягательства и в личности потерпевшего. Сама по себе такая ошибка не имеет  уголовно-правового значения. Например, лицо похищает у иностранного гражданина бумажник, думая, что в нем находится  иностранная валюта, а в действительности завладевает крупной денежной суммой в рублях. В обоих случаях лицо должно привлекаться к ответственности  за кражу чужого имущества (ст.158 УК РФ), в том числе и при фактической  ошибке в предмете похищаемого. Однако в отдельных случаях такая  ошибка может влиять на квалификацию содеянного. Это будет тогда, когда  посягательство на предполагаемый предмет  должно квалифицироваться по той  же статье УК РФ, что и посягательство на фактический предмет, но при отягчающих обстоятельствах. Так, если в приведенном примере с похищением бумажника с предполагаемой иностранной валютой виновный оценивал размер похищаемого (в переводе на российские рубли) в сумме, которая превышает 250 тысяч рублей, а в действительности завладел бумажником, в котором находилась отечественная валюта на сумму 10 тысяч рублей, такая ошибка будет иметь уголовно-правовое значение. Дело в том, что кража фактически похищенного лицом квалифицируется либо как кража без отягчающих обстоятельств (ч.1 ст.158 УК РФ), либо как кража с причинением значительного ущерба потерпевшему по п.«в» ч.2 ст.158 УК РФ, а кража в предполагаемых размерах похищенного - как кража в крупных размерах по п.«в» ч.3 той же статьи УК РФ. Последняя наказывается значительно строже. В связи с этим такая ошибка должна учитываться при квалификации содеянного, и фактически совершенная лицом кража должна квалифицироваться как покушение на кражу в крупном размере (т.е. по ч.3 ст.30 и п.«в» ч.3 ст.158 УК РФ).

Ошибка в личности потерпевшего заключается в том, что субъект, желая посягнуть, например, на жизнь  одного лица, в действительности посягает на жизнь другого лица, принимая его за первое. Обычно такая ошибка не влияет ни на квалификацию содеянного, ни на уголовную ответственность  и наказание виновного. Для состава  убийства личность конкретного потерпевшего не имеет значения. Однако на практике могут быть случаи, когда ошибка в личности потерпевшего одновременно будет означать и ошибку в объекте  преступления. Допустим, виновный намеревался  угрожать судье в связи с рассмотрением  последним конкретного судебного  дела. Однако по ошибке угрожает потерпевшему, лишь внешне похожему на указанное  лицо. Первое деяние (угроза судье) само по себе должно квалифицироваться по ч.1 ст.296 УК РФ. Второе в отличие от первого квалифицируется по ст.119 УК РФ и наказывается менее строго. В связи с этим при такой  ошибке в личности потерпевшего содеянное  по направленности умысла должно квалифицироваться  как покушение на задуманное преступление (т.е. по ч.3 ст.30 и ч.1 ст.296 УК РФ). Однако некоторые авторы считают, что в  этих случаях, т.е. когда ошибка в  личности потерпевшего приводит к ошибке и в основном объекте преступления, квалификация содеянного должна содержать  идеальную совокупность преступлений. Если виновный посягал на жизнь государственного или общественного деятеля (ст.277 УК РФ), лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст.295 УК РФ), сотрудника правоохранительного  органа (ст.317 УК РФ), но, допустив ошибку в личности потерпевшего, причинил смерть обычному человеку, содеянное  следует рассматривать как покушение  на одно из указанных преступлений и оконченное убийство (ст.105 УК РФ). Преступления, предусмотренные ст.277, 295 УК РФ, имеют основным объектом государственную  власть, а жизнь указанных лиц  является лишь дополнительным объектом. В отмеченных случаях основному  объекту предусмотренный законом  вред не наносится, и, поскольку эти  посягательства могут быть совершены  с прямым умыслом, предложенный подход сторонникам этой точки зрения считается  вполне обоснованным.[122] Эти же авторы считают, что иначе должен решаться вопрос об уголовно-правовой оценке ошибки в личности потерпевшего в тех  случаях, когда основной объект преступления один. Так, п.«г» ч.2 ст.105 УК предусматривает  ответственность за убийство женщины, заведомо для виновного находящейся  в состоянии беременности. В качестве обязательного признака закон предусматривает  осведомленность виновного о  беременности потерпевшей. При этом закон исходит из того, что от убийства может пострадать и плод. Но речь не идет об убийстве двух лиц. В  этой связи авторы Комментария к  Уголовному кодексу Российской Федерации (под редакцией Ю.И. Скуратова  и В.М. Лебедева) допустили противоречие при решении вопроса о квалификации данного вида убийства. Они пишут, что при таком убийстве жизни  лишается не только женщина, но и плод человека, а далее утверждают, что  на правовую оценку содеянного не влияет то обстоятельство, погиб ли плод или нет. В результате делается вывод о том, что, если виновный исходит из ошибочного предположения о беременности потерпевшей, которой в действительности не было, содеянное квалифицируется по совокупности преступлений – покушения на убийство беременной женщины и оконченного простого или квалифицированного другим обстоятельством убийства.[123] Косвенно к такому выводу можно прийти, если проанализировать п.5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999г. №1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)», где говорится, что при убийстве одного человека и покушении на жизнь второго содеянное не может расцениваться как оконченное убийство двух лиц, а должно квалифицироваться независимо от последовательности преступных действий по совокупности как оконченное убийство одного лица (ч.1 или 2 ст.105 УК РФ) и покушение на убийство двух лиц (ч.3 ст.30 и п.«в» ч.2 ст.105 УК РФ). Стоит кстати отметить, что разъяснение по применению п.«г» ч.2 ст.105 УК РФ в самом постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999г. №1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» вовсе отсутствуют.

Другие авторы полагают, что в  этих случаях следует ограничиваться квалификацией содеянного как покушения  на убийство при отягчающих обстоятельствах.[124] В этом случае авторы указанной точки  зрения игнорируют тот факт, что  предусмотренное уголовным законом  последствие (смерть человека) все же наступает.

Общей ошибкой двух приведенных  позиций является, по нашему мнению, то, что несомненное знание (при  заведомости) нельзя относить к наличию  в действительности того или иного  квалифицирующего обстоятельства, т.к. взаконе речь идет о несомненности  знания о нем. В решении этого  вопроса авторы полностью согласны с С.В. Бородиным. Знание о том  или ином обстоятельстве не исключает  сомнений виновного лица в его  фактическом наличии. В противном  случае напрашивается вывод, что  убийство женщины, заведомо для виновного  находящейся в состоянии беременности, возможно лишь с прямым умыслом,[125] что не всегда соответствует действительности.

Ошибка относительно фактических  обстоятельств, образующих объективную  сторону состава преступления. Этот вид ошибки заключается: 1)в ошибке относительно характера совершенного действия или бездействия; 2) в ошибке относительно наступления общественно  опасных последствий; 3)в ошибке в  развитии причинной связи.

Ошибка относительно характера  совершенного действия или бездействия  заключается в том, что лицо ошибочно не считает свое деяние общественно  опасным, хотя на самом деле оно является таковым и образует состав преступления. Например, лицо сбывает фальшивую  денежную купюру, не осознавая этого (не знает, что купюра является фальшивой). В этих случаях всегда исключается  ответственность за умышленное преступление, и речь может идти лишь о неосторожной вине тогда, когда лицо хотя и не предвидело того, что его действие (бездействие) является общественно  опасным, но должно было и могло это  предвидеть. В случае со сбытом фальшивой  денежной купюры в связи с тем, что уголовная ответственность  за изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст.186 УК РФ) связывается лишь с умышленной виной, лицо освобождается от уголовной ответственности за отсутствием в его деянии состава преступления. Другое дело, когда, допустим, медицинская сестра по ошибке путем инъекции вводит в организм пациента вместо необходимого лекарства другой препарат, в результате чего наступает смерть потерпевшего. В этом случае также налицо ошибка относительно характера совершенного действия или бездействия. Однако в отличие от первого случая (со сбытом по ошибке фальшивой денежной купюры) уголовная ответственность за причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч.2 ст.109 УК РФ) связывается как раз с неосторожной формой вины. В данном случае медсестра не предвидела своей ошибки, но должна была и могла ее предвидеть. Налицо неосторожная вина в виде преступной небрежности, и в связи с этим медсестра не освобождается от уголовной ответственности.