Курс лекций по "Уголовному праву"

Приготовление есть действие являющееся началом осуществления преступления. В связи с этим имеющиеся в  литературе точки зрения относительно совокупности объективных и субъективных признаков приготовления к преступлению в основном сводятся к следующему.

Так, Н.Ф. Кузнецова выделяет три  признака объективной стороны и  один признак субъективной стороны  приготовления к преступлению. Признаки объективной стороны: 1) совершение приготовительных действий (реже - бездействий); 2) прерванность их до начала исполнения состава преступления; 3) по независящим  от виновного обстоятельствам. Признак  субъективной стороны: прямой умысел на совершение тяжких и особо тяжких преступлений.[171]

М.П. Редин выделяет следующие признаки приготовления к преступлению по объективной стороне:

подготовительные к преступлению действия (бездействие) лица создают  условия для исполнения этим лицом  тяжкого либо особо тяжкого преступления. Мы полагаем, что выражение «подготовительные  к преступлению действия (бездействие)»  является правильным, так как предполагает их осуществление на стадии умышленного  создания условий для исполнения преступления. Выражение «приготовительные  к преступлению действия (бездействие)»  непременно отождествляется с видом  неоконченного преступления - приготовлением к преступлению;

  подготовительные к преступлению  действия (бездействие) лица являются  общественно опасными, так как  создают возможность для причинения  общественно опасного вреда охраняемому  уголовным законом объекту на  стадии исполнения преступления;

подготовительные к преступлению действия (бездействие) лица не входят в число обязательных признаков  объективной стороны состава  задуманного лицом конкретного  преступления, предусмотренного Особенной  частью Уголовного кодекса;

подготовительные к преступлению действия (бездействие) лица во времени  предшествуют действиям (бездействию) по исполнению преступления;

подготовительные к преступлению действия (бездействие) лица всегда отделены во времени от действий (бездействия) по исполнению преступления;

подготовительные к преступлению действия (бездействие) лица, в отличие  от действий (бездействия) по исполнению преступления, зачастую отдалены в  пространстве от конкретного охраняемого  уголовным законом объекта;

подготовительные к преступлению действия (бездействие) лица сами по себе еще не создают непосредственной угрозы причинения общественно опасного вреда охраняемому уголовным  законом объекту. Она возникает  в результате дальнейших общественно  опасных действий (бездействия) этого  лица по осуществлению преступного  намерения на стадии исполнения преступления;

в результате подготовительных к преступлению действий (бездействия) лица создается  нападение на охраняемый уголовным  законом объект с целью причинения ему общественно опасного вреда;

подготовительные к преступлению действия (бездействие) не доводятся  лицом, причем окончательно, до начала исполнения преступления;

подготовительные к преступлению действия (бездействие) не доводятся  лицом до начала исполнения преступления всегда и только по независящим от этого лица обстоятельствам. Обстоятельства могут быть самыми различными, но не должны быть связаны с добровольным отказом этого лица от преступления.

По субъективной стороне приготовлению, по мнению М.П. Редина, присущи следующие  признаки:

наличие у лица прямого умысла на совершение подготовительных к преступлению действий (бездействия) с целью[172] последующего (на стадии исполнения преступления) осуществления  конкретного преступления: лицо осознает, что выполняемые им действия (бездействие) создают условия для исполнения конкретного преступления, и желает совершить эти действия (бездействие). Таким образом, умысел лица в отношении  исполнения конкретного преступления, предусмотренного Особенной частью Уголовного кодекса, лишь презюмируется.

наличие у лица при совершении подготовительных к преступлению действий (бездействии) ближайшей цели - создание возможности  для причинения общественно опасного вреда охраняемому уголовным  законом объекту, и конечной цели - совершение в последующем (на стадии исполнения преступления) конкретного  преступления, предусмотренного Особенной  частью Уголовного кодекса, с прямым умыслом.

Виды подготовительных к преступлению действий (бездействия) крайне разнообразны. Законодатель в ч.1 ст.30 УК РФ конкретно  перечислил лишь некоторые из них  и оставив их перечень открытым.

На практике сложности возникают  в понимании такого вида подготовительных к преступлению действий, как приискание средств или орудий исполнения преступления. Так, прокуратурой Республики Башкортостан был привлечен к уголовной  ответственности М. за приготовление  к убийству и ограблению. Встретив на рынке Г., М. два раза просил у  него пистолет для убийства и ограбления знакомого, а затем для нападения  на продавца магазина. Он же, встретив председателя колхоза В., просил у  него лошадь для совершения ограбления продавца. Ни одно из этих преступлений М. в действительности так и не совершил. Верховный суд Республики Башкортостан признал М. виновным в  приготовлении к убийству и ограблению и осудил его за эти преступные действия. М. был также осужден  и за другие преступления. Президиум  Верховного Суда РФ возвратил дело на дополнительное расследование, не указав на необоснованность признания указанных  выше действий М. приготовлением к убийству и ограблению. С таким решением вопроса не соглашается С.В. Бородин, мотивируя это следующими обстоятельствами. Во-первых, закон говорит о приискании, а не о приискивании средств или  орудий преступления. Во-вторых, такой  вывод он обосновывает, исходя из точного  смысла ч.1 ст.30 УК РФ (действия М. были лишь направлены на приискивание средств  и орудий убийства и ограбления).[173]

В доктрине уголовного права предпринимались  попытки классификации подготовительных к преступлению действий (бездействия), имеющей в науке, как известно, важное познавательное значение. Н.С. Таганцев сводил их к трем категориям: 1) к  подготовке выполнения преступного  деяния; 2) к подготовке пользования  плодами преступного деяния; 3) к  подготовке безнаказанности, предполагая, конечно, что всякая такая деятельность предшествует учинению самого преступного  акта.[174] A.M. Яковлев при всем многообразии приготовительных действий считает  возможным подразделить их на три  основные группы: 1) обеспечение материальных условий подготовки к преступлению (средств, орудий и т.д.); 2) проведение соответствующих организационных  мероприятий (создание круга соучастников, соисполнителей); 3) содержательное планирование преступления.[175] В своей совокупности эти классификации, взаимодополняя друг друга, могут помочь определить степень значимости классифицируемых условий для исполнения лицом  преступления и тем самым установить наличие или отсутствие общественной опасности в том или ином конкретном деянии, не доведенном до начала исполнения преступления по независящим от этого  лица обстоятельствам.

Исходя из задач УК РФ (ст. 2) и  принципа законности в уголовном  законодательстве (ст. 3 УК РФ), в правоприменительной  практике необходимо четко проводить  отличие ненаказуемых от наказуемых подготовительных к преступлению действий (бездействия) (собственно приготовления  к преступлению), приготовления к  преступлению от обнаружения умысла, покушения на преступление от приготовления  к преступлению.

Как отмечали некоторые ученые, не является приготовлением к преступлению и ненаказуемо вообще в уголовном  порядке обнаружение умысла,[176] т.е. выражение вовне (устно, письменно, в иной форме) намерения лица совершить  конкретное преступление. То есть, обнаружение  умысла характеризуется отсутствием  деятельности по реализации преступного  намерения, тогда как приготовление к преступлению характеризуется известного вида деятельностью по его реализации.

Так, Д. при задержании его за покушение  на убийство высказал намерение дать взятку работникам милиции, однако никаких  действий, направленных на передачу им взятки, он не совершил, хотя имел в  кармане значительную сумму денег. Приговор, которым он был осужден  по ст. 15 и ч. 1 ст. 174 УК РСФСР 1960г. отменен  с прекращением дела за отсутствием  состава преступления.[177]

И наоборот, деятельность лица по реализации преступного намерения, представляющая собой приготовление к преступлению либо покушение на преступление, не может быть признана обнаружением умысла. Так, органами предварительного следствия  Ж. и Я. обвинялись в совершении ряда оконченных краж и в покушении  на кражу. Приговором Советского районного  суда г.Липецка от 2 июля 1998 г., оставленным  без изменения определением Судебной коллегии по уголовным делам Липецкого  областного суда от 30 августа 1998 г., по обвинению в покушении на кражу  они оправданы. В мотивировочной части приговора суд указал, что  не нашла подтверждения вина подсудимых Ж. и Я. в совершении ими покушения  на кражу чужого имущества днем 11 апреля 1998 г. Поскольку их действия выразились в наличии у них  намерения на совершение кражи (надо полагать, суд имел в виду выраженное вовне Ж. и Я. обнаружение умысла на совершение кражи) - они спускались в общую подвальную кладовку с  сумками; увидев потерпевшего, стали  убегать, никаких действий, непосредственно  направленных на совершение кражи, они  не совершали.[178] Однако представляется, что в данном случае содеянное  Ж. и Я. представляет собой покушение  на кражу. Имело место нападение  на объект преступления с целью совершения кражи, сопряженное с умышленными  действиями, непосредственно направленными  на исполнение преступления. При этом кража не была доведена до непосредственного  приведения преднамеренного в исполнение по независящим от Ж. и Я. обстоятельствам.

Изучение материалов судебно-следственной практики показывает, что следственные и судебные органы иногда допускают  ошибки в процессе квалификации подготовительных к преступлению деяний. Такое положение, по нашему мнению, является следствием недостаточно глубокого анализа  деятельности лица по реализации преступного  намерения, не доведенной до конца по независящим от этого лица обстоятельствам, и отсутствием достаточно обоснованных научных рекомендаций на этот счет.

Так, органами предварительного следствия 3., Гр. и Г. обвинялись, наряду с другими  оконченными эпизодами краж, в  совершении двух эпизодов покушения  на кражу, предусмотренных ч.3 ст.30, п.п.«а», «б», «в», «г» ч.2 ст.158 УК РФ. Первый эпизод -23 октября 1996 г. в дневное время  они по предварительному сговору  с целью в последующем в  ночное время совершения хищения  чужого имущества, проломили отверстие  в покрытии гаража, расположенного по ул.Защитной в г.Тамбове. Второй эпизод - в тот же день в вечернее время  они по предварительному сговору  прибыли к указанному гаражу, через  ранее проломленное отверстие в  покрытии гаража проникли внутрь, откуда изъяли мотоцикл «Урал» (с запчастями к нему) и выкатили его из гаража. Однако реальной возможности распорядиться похищенным они не имели, поскольку на расстоянии 100 м от гаража были задержаны работниками милиции.

Суд правильно признал 3., Гр. и Г. виновными в покушении на кражу  только по второму эпизоду. Он исключил из обвинения эпизод от 23 октября 1996 г., совершенный ими в дневное  время, как покушение на тайное хищение  чужого имущества, поскольку их действия в дневное и в вечернее время  охватывались единым умыслом и дополнительной квалификации не требовали.[179]

В связи с анализом данного дела возникает интересный вопрос: к какой  стадии осуществления кражи относятся  действия указанных лиц по пролому  покрытия гаража, учиненные ими 23 октября 1996 г. в дневное время? Ответ, на наш  взгляд, должен быть однозначным: стадии приготовления к краже. Это объясняется  следующим. У органов предварительного следствия не имелось оснований  для квалификации содеянного 3., Гр. и Г. днем 23 октября 1996 г. (пролом покрытия гаража) как покушения на кражу. Во-первых, их преступная деятельность днем не была доведена до конца не по независящим  от них обстоятельствам (добровольный отказ от кражи также отсутствовал). Во-вторых, устранение препятствий  в совершении кражи (пролом покрытия гаража) в данном случае явилось  подготовительными к ней действиями, а не действиями, непосредственно  направленными на исполнение кражи, так как пролом покрытия гаража не входит в число обязательных элементов  объективной стороны состава  квалифицированной кражи. Эти действия были отделены во времени от действий по исполнению кражи. Он (пролом) осуществлялся  с прямым умыслом на совершение подготовительных к краже действий с целью последующего (на стадии исполнения преступления) осуществления  квалифицированной кражи (с проникновением в помещение). При этом у указанных  лиц при совершении пролома покрытия гаража имелась ближайшая цель - создание возможности кражи и  конечная цель - осуществление в  последующем (на стадии исполнения преступления) кражи с проникновением в хранилище.

Однако не могут быть включены в  стадию создания условий для исполнения преступления обязательные элементы его  объективной стороны (например, проникновение  в жилище, помещение либо иное хранилище  с целью кражи, изъятие имущества  при краже), поскольку они входят в непосредственное приведение преднамеренного  в исполнение. В связи с этим ошибочным следует признать решение  суда по делу 3., С. и К. Указанные лица с целью последующего хищения  взяли в ОТК завода подшипники, принесли в цех, где они работали, и спрятали. Однако их действия заметили и подшипники изъяли. Ждановский районный народный суд Москвы осудил этих лиц  как за оконченную кражу государственного имущества - по ч.2 ст.89 УК РСФСР. Президиум  Московского городского суда подтвердил правильность такой квалификации и  указал следующее. Для признания  хищения оконченным не требуется, чтобы  виновный унес или увез похищенное с места совершения преступления и собственник имущества лишился  возможности, хотя и на время, распоряжаться  имуществом. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР с такими доводами не согласилась. Она признала, что осужденные, изъяв  подшипники и спрятав их в другом цехе на территории того же завода с  целью последующего хищения, не имели  возможности распоряжаться имуществом по своему усмотрению. Поэтому действия осужденных являлись неоконченным преступлением, а именно приготовлением к преступлению, которое должно быть квалифицированно по ст.15 и ч.2 ст.89 УК РСФСР.[180]

На наш взгляд, указанные действия 3., С. и К. представляют собой покушение  на кражу, т.к. в стадию создания условий  для исполнения преступления не могут  быть включены обязательные элементы его объективной стороны (в данном случае изъятие имущества при  краже), поскольку они входят в  непосредственное приведение преднамеренного  в исполнение. В дальнейшем судебная практика по аналогичным делам пошла  по правильному руслу: подобные действия квалифицируются как покушение  на хищение.[181]

Также трудно согласиться с распространенными  в теории уголовного права мнением  и позицией судебной практики, что  устройство засады с целью учинения расправы является разновидностью создания условий для совершения преступления.[182] В подтверждение данного мнения приведем следующие примеры. «К., находясь в нетрезвом состоянии, решил  убить своего соседа А., с которым  долгое время враждовал. Взяв ружье, К. направился в дом А. Узнав, что  он на работе, К. пошел к ферме, где  работал А., и за селом, в придорожных  кустах, устроил засаду. Там он и  был задержан односельчанами, узнавшими  о готовящемся убийстве».[183] В  данном случае, по мнению М.П. Редина, имело  место нападение К. с целью  убийства А., сопряженное с умышленными  действиями, непосредственно направленными  на убийство. При этом убийство А. не было доведено до непосредственного  приведения преднамеренного в исполнение по независящим от К. обстоятельствам. Содеянное К. должно быть квалифицировано  как покушение (неполное) на убийство А.[184] «Б., отбывая наказание в  исправительной колонии, решил совершить  побег, для чего с помощью осужденных Л. и Ш. спрятался под полом  квартиры строящегося дома. После  снятия охраны объекта Б. намеревался  уйти в город. Однако при съеме  осужденных отсутствие Б. заметили, и  охрана не была снята, а он был обнаружен  в укрытии».[185] В данном случае имело  место попытка совершения осуждённым Б. побега, сопряженная с умышленными  действиями, непосредственно направленными  на его исполнение. При этом преступление Б. не смог довести до конца по независящим  от него обстоятельствам. Содеянное  Б. должно быть квалифицировано как  покушение на побег из места лишения  свободы.