Обоснованный риск как обстоятельство исключающее уголовную ответственность

обстоятельств, с учетом конкретной ситуации, при которой был допущен

риск, оно было обязано и  могло предпринять соответствующие этому меры

предосторожности.

В контексте нормативных положений, указанных в ч. 3 ст. 41 УК РФ,

на уголовно-правовую оценку содеянного не влияет соблюдение лицом

перечисленных выше условий правомерности  допущенного риска. В

последнем случае допущенный риск признается необоснованным, если он

сопряжен с нарушением или несоблюдением  специальных правил,

обеспечивающих радиационную, промышленную или экологическую

безопасность: настоящего и будущего поколений людей от вредного для их

здоровья воздействия ионизирующего  излучения; жизненно важных

интересов личности и общества от аварий на опасных производственных

объектах и последствий указанных  аварий; природной среды и жизненно

важных интересов человека от возможного негативного воздействия

чрезвычайных ситуаций техногенного характера, их последствий и создает

реальную угрозу этим интересам. Это  рассматривается уголовным законом,

как необоснованное допущение риска, признается преступным без

относительно фактического наступления  последствий, а содеянное может

быть квалифицировано по ч. 1 ст. 215 УК РФ «Нарушение правил

безопасности на объектах атомной  энергетики», ч. 1 ст. 217 УК РФ

«Нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах», ч. 1 ст. 247 19

УК РФ «Нарушение правил обращения экологически опасных веществ и

отходов», ст. 358 УКРФ «Экоцид».

На основе проведенного анализа  автор приходит к выводу о

необоснованности утверждений  в уголовно-правовой литературе, что

включение в ст. 41 УК РФ ч. 3 является излишним и нецелесообразным,

поскольку содержащиеся в этой части  положения представляют собой

частный случай условий правомерности  риска, указанных в ч. 2 ст. 41 УК

РФ. А также критически оценивает  суждения о том, что причиненный  вред

охраняемым уголовным законом  интересам следует сопоставлять со

степенью общественной полезности содеянного, поскольку это не вытекает

из буквального содержания настоящей  статьи.

Сопоставляя различные точки зрения, и принимая во внимание

отмеченную в работе и приведенную  выше специфику уголовно-правовой

регламентации данного обстоятельства, исключающего преступность деяния,

диссертант присоединяется к мнению тех ученых, которые считают, что  для

обоснованного риска не существует понятия «превышение пределов».

Совершение преступления при нарушении условий правомерности

обоснованного риска, указанных в  ч. 2 и 3 ст. 41 УК РФ, влечет уголовную

ответственность на общих основаниях и может быть признано

обстоятельством, смягчающим наказание  по п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ.

Предпринимаемые в теории уголовного права попытки увязать конкретную

форму вины лица, а также размер причиненного вреда с понятием

превышения пределов обоснованного  риска не учитывают, что этим

понятием применительно к гл. 8 УК РФ охватываются только случаи

умышленного причинения вреда, несоразмерного характеру опасности,

угрожающей объектам уголовно-правовой охраны, когда причинение вреда

рассматривается уголовным законом  как средство ее устранения (ст.ст. 37-39

УКРФ).

Во втором параграфе данной главы  на основе положений, содержание

которых раскрыто в предыдущих разделах диссертационного исследования,

уделяется внимание сравнительной  характеристике обоснованного риска  и

крайней необходимости, как наиболее близким по правовой природе

обстоятельствам, исключающим преступность деяния, их взаимодействию

между собой.

Анализ юридической литературы по рассматриваемому вопросу

позволяет отметить непоследовательность и противоречивость подходов к

разграничению этих обстоятельств, исключающих  преступность деяния, что,

по мнению диссертанта, во многом связано с отсутствием в науке уголовного

права согласованного подхода к  определению понятия обоснованного  риска,

признаков его характеризующих, и, нередко, неверным толкованием ст. 41

УКРФ.

Рассогласованность в оценке рассматриваемого вопроса может быть

охарактеризована утверждением, что  «при необходимости предотвратить

угрозу причинения вреда большему числу людей, лицо заведомо лишается

права на обоснованный риск, так как  в соответствии с ч. 3 ст. 41 УК РФ он не20

считается обоснованным, если заведомо сопряжен с угрозой для жизни

многих людей, хотя соотношение  числа человеческих жизней, объектов

уголовно-правовой охраны может быть самым разным (например, угроза

жизни десяти для спасения ста человек)» 1

.

Таким образом, обоснованный риск связывается с юридическим

основанием, присущим состоянию крайней  необходимости, которое

определяется в уголовном законе как непосредственно угрожающая

опасность личности и правам лица или иных лиц, охраняемым законом

интересам общества и государства (ч. 1 ст. 39 УК РФ). Между тем,

уголовный закон, исходя из используемой терминологии, описания

признаков и условий правомерности  крайней необходимости и

обоснованного риска, размещает их в гл. 8 УК РФ обособленно друг от друга,

тем самым, подчеркивая необходимость  четкого проведения границ между

ними. Поэтому обоснованность подобного  подхода представляется

сомнительной и требует критической  оценки.

Автор отстаивает позицию, что при  решении вопроса о том, действовало

ли лицо в состоянии крайней  необходимости или в условиях обоснованного

риска необходимо, в первую очередь, принимать во внимание, что

юридические основания, дающие лицу право  на совершение таких деяний,

различны. Основание – это причина, повод, которые объясняют,

оправдывают поступки. Понятие общественно  полезной цели в ст. 41 УК РФ,

характеристика которой дана в  предыдущих разделах автореферата, исходя

из построения нормативного материала  гл. 8 УК РФ, не следует

отождествлять с устранением опасности (ст. 39 УК РФ), отражением

преступного посягательства (ст. 37 УК РФ), задержанием лица,

совершившего преступление (ст. 38 УК РФ). Указанные основания, являясь

самостоятельными юридическими основаниями, дающими лицу право на

совершение деяний, преступность которых  уголовным законом исключается,

в силу этого сопровождаются определенным, присущим только таким

поступкам уголовно-правовым режимом, что в конечном итоге влияет на

признание совершенного деяния правомерным  и на его уголовно-правовую

оценку. Эти деяния по своей сути также общественно полезны, но по смыслу

уголовного закона всегда выступают  в качестве реакции на внешнее

воздействие.

В свою очередь норма уголовного закона об обоснованном риске

связывает признание деяния, связанного с ним, правомерным

(обоснованным) с непременным соблюдением  следующего условия: «Лицо,

допустившее риск, предприняло достаточные  меры для предотвращения

вреда охраняемым уголовным законом  интересам» (ч. 2 ст. 41 УК РФ),

указывая, таким образом, что источником риска является само лицо,

1

Бабурин В.В. Влияние объекта преступления на степень уголовно-правового

риска // Научный вестник Омской академии МВДРоссии.2002. № 1.С.4-5.21

действие (бездействие) которого не опосредовано реакцией на внешнее

воздействие.

Следуя изложенным положениям, диссертант критически оценивает

мнение специалистов по уголовному праву, считающих, что в отличие от

крайней необходимости вред, причиненный  при обоснованном риске, может

быть и больше того, который предотвращен, что делает область действия ст.

41 УК РФ значительно шире, чем  ст. 39 УК РФ, и расширяет пределы

уголовной ответственности. Опровергая доводы сторонников такой

дифференциации, автор приходит к  выводу о необоснованности такой

оценки. Причинение вреда при обоснованном риске не рассматривается

уголовным законом как средство достижения общественной полезной цели.

При совершении деяния, связанного с  ним, не идет речь о замене одного

последствия другим, что характеризует  уголовно-правовой режим крайней

необходимости. Допущение риска, это  только нарушение или несоблюдение

специальных правил, соблюдение которых призвано предупреждать вредные

последствия, которое не опосредовано реакцией на внешнее воздействие.

В тоже время крайняя необходимость  и обоснованный риск при всей

своей социальной и юридической  специфике отнюдь не разделяются  между

собой непроницаемыми гранями. Одним из аспектом рассматриваемой

проблемы является обсуждаемый  в теории уголовного права вопрос о

правовом значении деяния, направленного  на устранение непосредственно

угрожающей опасности неизбежного  причинения вреда охраняемым законом

интересам, если такая опасность  создана самим лицом. По мнению ряда

ученых, в указанных случаях  деяние лица отвечает требованиям,

сопровождающим уголовно-правовой режим крайней необходимости, если

опасность была создана лицом по неосторожности, а не специально для

оправдания причинения вреда со ссылкой на крайнюю необходимость.

Анализируя данную точку зрения и соглашаясь с мнением о том, что

«ситуации крайней необходимости  и риска взаимосвязаны, могут

«переходить» одна в другую»

1

, диссертант вместе с тем на основе

конкретных судебных решений критически оценивает вывод, в соответствии

с которым в такой ситуации необходимо давать самостоятельную уголовно-

правовую оценку каждому из этих деяний. При устранении опасности

охраняемым законом интересам, возникшей при допущении риска, при

которой лицо (при невозможности  устранить ее иными средствами)

причиняет меньший вред другим интересам, деяние, совершенное при

обоснованном риске, утрачивает самостоятельное  уголовно-правовое

значение, поскольку содеянное в такой ситуации охватывается признаками,

характеризующими состояние крайней  необходимости, и поэтому

самостоятельной уголовно-правовой оценке не подлежит.

В третьем параграфе рассматриваются  отдельные вопросы применения

нормы уголовного закона об обоснованном риске к ситуациям, связанным с

выполнением лицом своих профессиональных обязанностей.

1

Михайлов В.И. Указ раб. С. 55.22

В диссертации отмечается, что в  специальной литературе традиционно

юридическая оценка нормы уголовного закона об обоснованном риске

сопровождается характеристикой  его видов и различными основаниями

классификации. С этих позиций анализируется  деятельность лиц,

выполняющих профессиональные обязанности  в той или иной сфере

общественных отношений. Обусловлен такой подход в оценке нормативного

материала ст. 41 УК РФ распространенным в специальной литературе

утверждением, что общественная практика связана с различными видами

деятельности, поэтому в ней  возможны различные виды риска:

политический, научный, хозяйственный, технический, медицинский,

педагогический, спортивный и др. Вслед  за этим обычно приводится

характеристика того или иного  вида профессиональной деятельности,

включающая указание на то, что  эта деятельность связана с риском, идет ли

речь об оказании медицинской помощи, аварийно-спасательных службах и

формированиях, сотрудниках органов  внутренних дел, должностных лицах,

осуществляющих предварительное  следствие в соответствии с уголовно-

процессуальным законом, и т.д.

Сопоставляя различные точки зрения ученых по рассматриваемому

вопросу, автор приходит к выводу о необоснованности такой оценки

нормативного материала ст. 41 УК РФ, которая, прежде всего, не ставит

уголовно-правовую оценку содеянного в зависимость от принадлежности

лица к той или иной профессии, или от осуществляемой лицом деятельности.

Поэтому понятия «виды обоснованного  риска» в уголовном праве РФ, как

это представляется в специальной  литературе, не существует, подобная

классификация для уголовно-правовой оценки содеянного в контексте

нормативного материала об обоснованном риске правового значения не

имеет. Ключевой момент при юридической  оценке деяния, связанного с

риском, это его обоснованность, которая определяется уголовным  законом в

ст. 41 УК РФ с позиции соблюдения лицом условий правомерности  его

совершения. При этом содержание, которое вкладывается сторонниками

такой дифференциации в понятие  «риск», означает лишь возможность

наступления неблагоприятных последствий  в результате осуществления

лицом профессиональной деятельности, что для квалификации содеянного по

мотивам обоснованного риска недостаточно, поскольку относимо к любой

деятельности, и таким образом  ведет к неправильной юридической  оценке

деяния по причине неконкретизации  ключевых понятий в рассматриваемом

вопросе «допущение риска», «деяние, связанное с риском».

В диссертации на конкретных примерах рассматриваются случаи

ошибочной, по мнению автора, квалификации деяний, как совершенных в

условиях обоснованного риска. Так, например, использование сотрудником

милиции на основании ст. 15 Закона РФ «О милиции» от 18.04.1991 г.

№1026-1 (далее – Закон) огнестрельного оружия для остановки

транспортного средства путем его  повреждения, когда водитель создает