Современное сосотояние организованной преступности в Республике Казахстан

Все остальные  вышеуказанные составы преступлений, по мнению автора, являются факультативными, т.е. могут квалифицироваться как коррупционные только в совокупности с основными. Например, «незаконное освобождение от уголовной ответственности» будет считаться коррупционным деянием в том случае, если прокурор, следователь или дознаватель получили взятку за незаконное освобождение от уголовной ответственности подозреваемого (обвиняемого). Или, например, «неправомерный доступ к компьютерной информации лицом с использованием своего служебного положения» (ст. 227 УК РК) может считаться коррупционным в том случае, если за эти деяния государственный служащий, являющийся должностным лицом, получил взятку либо если он злоупотребил должностными полномочиями.

Эти и другие составы можно отнести к коррупционным  в том случае, если они совершаются  систематически и если лицо, их совершившее, «начинает служить не государству либо иному субъекту, у которого он официально состоит на службе (общественной, коммерческой организации), а тому, кто ему платит больше или дополнительно»1.

Для нас в  связи с исследованием коррупции в органах государственной власти наибольший интерес представляют коррупционные преступления, ответственность за которые предусмотрена в статьях Главы 13 УК РК (ст.ст. 307–316 УК РК).

Среди уголовно наказуемых коррупционных деяний в  г. Алматы, г. Астане, Акмолинской и Южно-Казахстанской областях наиболее часто встречаются: взяточничество (дача и получение взятки), злоупотребление властью, служебный подлог и незаконное вознаграждение.

По сведениям  ДБЭКП по г. Алматы и г. Астане, в  большинстве случаев получение взяток выявляется на уровне должностных лиц, занятых в сфере земельных отношений, распределении жилых площадей по ГПРЖС, а также уличенных в фальсификации результатов различных аукционов, предоставление фиктивных справок и т.д. Причем, количество выявленных фактов взяточничества реально не отражает истинную картину этого явления в связи с тем, что судебная практика в подавляющем большинстве «признает» в настоящее время факт взятки только при поимке взяточника с поличным, что значительно осложняет работу правоохранительных органов, так как взяточничество является одним из самых латентных преступлений, а взяткодатель обращается за помощью только в крайних случаях (в случае вымогательства или недостачи необходимой суммы взятки).

Дача взятки наиболее часто выявляется в случаях попыток передачи незаконного «вознаграждения» сотрудникам УДП, участковым инспекторам полиции ГОРРАЙОВД, сотрудникам финансовой полиции, а также должностным лицам некоторых других контролирующих органов (МЧС, СЭС). Это происходит, как правило, за несоставление различных протоколов, актов, за уничтожение материалов проверок и т.д.

В одном из последних  международных документов, направленных на борьбу с коррупцией, а именно в Межамериканской конвенции  против коррупции, подписанной государствами-участниками Организации американских государств 29 марта 1996 г. в столице Венесуэлы г. Каракасе, названы следующие «случаи коррупции»:

– вымогательство или получение прямо или косвенно правительственным чиновником или  лицом, которое выполняет государственные обязанности, любого предмета, имеющего денежную стоимость, или иной выгоды в виде подарка, услуги, обещания или преимущества для себя или иного физического или юридического лица в обмен на любое действие или несовершение действия при исполнении им своих государственных обязанностей, а также предложение или предоставление таких предметов или выгод указанным лицам;

– любое действие или несовершение действия при исполнении своих обязанностей правительственным  чиновником или лицом, выполняющим государственные обязанности, в целях незаконного получения выгоды для себя или третьего лица;

– мошенническое  использование или сокрытие имущества, полученного в результате совершения указанных действий;

– ненадлежащее использование правительственным  чиновником или лицом, исполняющим государственные обязанности, для своей выгоды или выгоды третьего лица любого имущества, принадлежащего государству, компании или учреждению, в которых государство имеет имущественную долю, если чиновник или лицо, исполняющее государственные обязанности, имеет доступ к этому имуществу вследствие или в процессе исполнения своих обязанностей;

– ненадлежащее использование правительственным  чиновником или лицом, исполняющим  государственные обязанности, для  своей выгоды или выгоды третьего лица любого рода секретной или конфиденциальной информации, которую этот чиновник или лицо, выполняющее государственные обязанности, получили вследствие или в процессе выполнения ими своих обязанностей;

– переадресование  правительственным чиновником независимому учреждению или частному лицу в целях, не связанных с теми, для которых они были предназначены, для своей выгоды или выгоды третьего лица, любого принадлежащего государству движимого или недвижимого имущества, денежных средств или ценных бумаг, которые такой чиновник получил вследствие своего служебного положения в целях распоряжения, хранения или по другой причине.

Достаточно  распространенной формой коррупции  в США является «кикбэкинг». Его  схема проста: участники сговора  устно договариваются заключить сделку по одним ценам, а официальное соглашение подписывают по более высоким. Часть разницы передается должностным лицам, которые разрешили сделку, то есть дается скрытая взятка. Такая форма получения взяток практикуется уже и в Казахстане.

Помимо таких традиционных форм коррупции, как получение взяток и злоупотребление служебным положением, на наш взгляд, дополнительно можно выделить следующие виды проявления коррупции, не наказуемые в уголовном порядке:

– непосредственное участие должностных лиц и государственных служащих, депутатов в коммерческой деятельности для извлечения личной или корпоративной прибыли;

– использование  служебного положения для «перекачки»  государственных денежных средств  в целях их «обналичивания» и  похищения в коммерческие структуры;

– предоставление льгот для своей корпоративной  группы (политической, религиозной, национальной, клановой и т.п.) с отвлечением  государственных ресурсов;

– использование  служебного положения для воздействия  на СМИ для получения личной и  корпоративной выгоды;

– использование  должностными лицами и государственными служащими подставных лиц и родственников  в коммерческих структурах в целях  личного обогащения;

– использование  служебного положения для манипулирования  информацией (искажение, непредоставление, затягивание сроков выдачи и т.п.) в целях извлечения личной и корпоративной выгоды;

– лоббирование решений о принятии нормативных  актов в узкогрупповых интересах;

– предоставление государственных финансовых и материальных ресурсов в избирательные фонды отдельных претендентов1.

Отдельные проявления коррупции в каждом конкретном случае еще не являются неоспоримым доказательством  факта коррумпированности. Они становятся таковыми лишь в определенных комбинациях  и при наличии так называемых внешних признаков коррупции (индикаторов).

Невозможно  предложить исчерпывающий перечень таких внешних признаков, однако целесообразно выделить как минимум  две их группы: социально нейтральные  индикаторы и необходимо присущие (или  сигнальные).

К социально  нейтральным индикаторам относительно поведения и деятельности должностного лица относятся:

– приватные  длительные переговоры с предпринимателями-«просителями»;

– необоснованное резкое изменение материального  благосостояния;

– отсутствие свободного времени, отказ от очередного отпуска, присутствие на работе при болезнях;

– «подбрасывание»  после работы домой транспортом  сторонних лиц;

– неожиданный  интерес к работе других служб  и ведомств, не входящих в непосредственную компетенцию чиновника (вмешательство  в работу других служащих);

– открытая передача дорогостоящих подарков;

– неожиданная  смена точки зрения на рассматриваемый  вопрос;

– обособление, замкнутость;

– ведение, так  называемой, двойной жизни (на работе – простой, ничем не примечательный чиновник, а после работы – постоянный клиент дорогих ресторанов, увеселительных заведений и т.д.);

– побочная деятельность в определенной области (например, «консультирование» фирмы-просителя).

К необходимо присущим или «сигнальным индикаторам» относятся:

– режим наибольшего  благоприятствования при оформлении документов или рассмотрении проекта определенного заявителя, участника конкурса;

– неоднократная  победа в конкурсах одной и  той же организации либо предпринимателя;

– работа по различным  проектам только с одной и той  же организацией на протяжении продолжительного времени;

– заключение долгосрочных договоров аренды, поставок продукции  на заведомо невыгодных для государства  условиях;

– заключение договоров  без оговорки штрафных санкций и  заведомое неприменение последних  в случаях нарушений договорных обязательств;

– большое количество искажений в расчетах в пользу конкретной организации или лица при подготовке проектов предложений  для подрядов, составлении смет и  т.п.;

– отсутствие регистрационных  штампов на письмах, поступающих от органов государственной власти;

– последующее  за проведением тендера снижение расчетных сумм по сравнению с  первоначально заявленными.

Коррупция имеет  не только скрытый, но и согласительный характер совершения. В большинстве  случаев факты подкупа не влекут за собой жалоб, так как обе стороны получают выгоду от незаконной сделки. Даже вымогательство взятки не всегда будет обжаловано, поскольку люди в различных странах не питают доверия к процессу борьбы с коррупцией. И этому есть достаточно объективных и субъективных оснований. Коррупционные действия обычно совершаются в специфических видах государственной деятельности, где непрофессионалу разобраться достаточно трудно. Коррупция имеет высочайшую приспособительную способность. Она непрерывно видоизменяется и совершенствуется, а основная ее особенность – латентность. Поэтому нигде нет сколько-нибудь полных или хотя бы репрезентативных данных об этом явлении, еще меньше виновных лиц, предстающих перед уголовным судом, и лишь единицам из них, причем самой низшей категории, назначается реальное уголовное наказание.

Динамика некоторых  учтенных коррупционных действий, совершенных  всеми должностными лицами в Республике Казахстан в сложный период перестройки  и реформирования (1991–1999 г г.), вполне благоприятна. Однако она отражает не реальные тенденции коррупции, а  фактическое ослабление борьбы с ней, в силу обстоятельств перечисленных ранее. Вся регистрируемая преступность за эти годы, несмотря на рост ее латентности, увеличилась в 2–3 раза. Мздоимство и казнокрадство стали в эти годы массовыми, а их учитываемая и осуждаемая части снижались. Должностные хищения, присвоения и растраты сократились практически вдвое, а судимость за них – почти в десять раз1.

Аналогичные тенденции  демонстрируют сведения о взяточничестве и должностных преступлениях. По всем трем видам деяний на одного осужденного приходится 8 зарегистрированных коррупционных преступлений, а по отдельным видам деяний – 12 злоупотреблений, 10 хищений и 3 случая взяточничества2.

В разрезе областей, наибольшее количество коррупционных  преступлений зарегистрировано: Костанайская область – 217 фактов, г. Алматы – 180 фактов, Южно-Казахстанская область – 172 факта, Восточно-Казахстанская область – 130 фактов, Атырауская область – 129 фактов. При анализе приведенных данных нельзя однозначно считать, что коррупции наиболее подвержена Костанайская область, г. Алматы и т.д., так как количество населения Казахстана по регионам значительно разнится, поэтому необходимо сравнивать показатели объема коррупционной преступности в сопоставлении с численностью населения рассматриваемого региона. Для этого необходимо вывести количественный показатель коэффициента интенсивности по областям, который соответственно составил: Костанайская область – 24,10; г. Алматы – 13,99, ЮКО – 7,54; ВКО – 9,13; Атырауская область – 26,85 и т.д.

На основе проведенных расчетов можно выделить регионы с наиболее высоким, средним и низким коэффициентом коррупционных преступлений:

наиболее  высокая интенсивность: Атырауская область (26, 85), Костанайская область (24, 10);

высокая интенсивность: Кызылординская область (18, 88), Северо-Казахстанская область (18, 75);

средняя интенсивность: г. Астана (15, 67), Мангистауская область (14, 61), Акмолинская область (14, 03), Актюбинская область (14, 13), г. Алматы (13, 99);

низкая  интенсивность: Жамбылская область (10, 80), Восточно-Казахстанская область (9, 13), Павлодарская область (8, 46), Карагандинская область (8, 29), Западно-Казахстанская область (8, 16), Алматинская область (7, 71), Южно-Казахстанская область (7, 54)1.

Как видно из проведенного анализа, самая низкая интенсивность коррупционных преступлений – в Южно-Казахстанской и Алматинской областях, хотя по данным средств массовой информации эти области считаются наиболее коррумпированными. Здесь следует учитывать особенность коррупционных преступлений, которая заключается в том, что, например, получение взятки считается делом публичного обвинения, однако уголовное дело возбуждается фактически по заявлению потерпевшего. Отсюда можно сделать выводы:

· низкая активность правоохранительных органов указанных областей;

· институализация коррупции, то есть восприятие ее как обязательного атрибута государственной власти;

· низкая правовая культура населения (нигилизм и незнание антикоррупционного законодательства).

Говоря о  лицах, совершивших коррупционные  преступления из числа правоохранительных органов, больше всего их совершено сотрудниками ОВД – 111, тогда как органами финансовой полиции совершено – 19, таможенными органами – 16, органами налоговой службы – 14, органами юстиции – 14 коррупционных преступлений.