Гарантии защиты прав и интересов детей - граждан России при их усыновлении иностранными гражданами

Таким образом, следует придти к выводу, что закон 12-го марта 1891 г. предоставляет иностранцам те же права, что и коренным подданным России, так как в противном случае, подобное запрещение должно было бы быть особо оговорено в законе.

Следует также отметить, что в законе 1891 года было ясно выражено особое ограничение в отношении веры и подданства усыновляемых, установленное относительно иностранцев, на случай пользования ими общим правом усыновления подкидышей и непомнящих родства (см ст. 995 т. IX Свода Законов). В этом последнем случае общий для всех закон представляет некоторое изъятие для иностранцев, и уже из одного этого специально указанного изъятия нельзя не вывести заключения, что во всех остальных случаях иностранцы, наравне со всеми сословиями Российской Империи и без всяких ограничений, пользуются общим правом усыновления по закону 12 марта 1891 г.

Представляет интерес то, что в законе 12 марта 1891 г. нет запрещения усыновлять иностранцев. Но усыновление не дает усыновленному новых прав состояния. Отсюда per argumentum a fortiori можно заключить, что он не влияет и на подданство. Это обстоятельство существенно отличает усыновление в прошлом.

Усыновляемый сохраняет первоначальные права состояния, следовательно и подданство. Единственное исключение составляет усыновление дворянами и почетными гражданами: в этом случае усыновляемый, если он принадлежит к низшему состоянию, получает права личного почетного гражданства. Но личным почетным гражданином может быть и иностранец (ст. 999 т. IX). При усыновлении иностранными подданными обычно применялся российский закон16.

Что касается последствий усыновления иностранными подданными, связанных с имуществом, то они существенно не разнились от последствий усыновления российскими подданными17. В результате усыновления прекращалась власть прежних родителей, но при этом имущественные отношения между родителями и усыновленным не прерывались. В связи с этим, усыновленный не теряет права наследовать по закону после своих кровных родственников и не приобретает права наследовать по закону после усыновителя, если только они не являются кровными родственниками. Усыновленный может наследовать только приобретенное имущество усыновителя, но не родовое. Так же как и усыновитель может наследовать приобретенное   имущество  усыновленного   (ст.ст.   1561,   1565 Свода).   Это свидетельствует о том, что усыновленный вводился только в семью, а не в род усыновителя.

Необходимо отметить еще одну характерную черту закона 1891 года, выгодно отличающую его от последующих подобных законов о международном усыновлении. И. Шматков, юрист XIX века, определил ее так: «Право семейное, обнимающее названный институт, есть именно та область права, в которой соприкасаются интересы государственный и частный. Государство поступает так не вследствие филантропических побуждений, а по соображениям общественной пользы: жизненный интерес государства - в том, чтобы росли и крепли нарождающиеся поколения, а не вымирали физически и нравственно»18, то есть целью усыновления являются интересы государства, а не только частных лиц.

Закон от 12 марта 1891 г. установил судебный порядок усыновления. Дела рассматривались окружным судом по месту постоянного жительства усыновителей или усыновляемых (ст. 14608 - 146012 т.Х ч.1 Свода Зак.). Но порядок усыновления крестьянами и мещанами оставался прежним - приписка к семейству (ст. 155 Свода Зак.). Этот порядок был оставлен и в Законе от 3 июня 1902 года. Внесение в подлежащий семейный список происходило не с разрешения, а лишь с ведома мирских обществ. У мещан - с разрешения казенной палаты (ст. 157 Свода Зак.). Поэтому усыновление часто использовалось в крестьянских хозяйствах для приобретения «даровой рабочей силы» и эксплуатации детского труда. Определенную роль при этом имело то, что усыновленные не имели права на выделение на их душу надела. Они приобретали право только на пользование участком общественной земли, выделенной усыновителю (ст. 156 Свода Зак.). Эти оговоренные обстоятельства повлияли в дальнейшем на законодательное регулирование усыновления в первые годы Советской власти, вызывая недоверие к данному правому институту.

Особыми правилами регулировалось, как уже упоминалось, усыновление в Прибалтийских губерниях и в царстве Польском (ст.ст.175-192; 1874-1876 Свода местных узаконений губерний Прибалтийских, т.III, изд. 1864 г.; ст.ст.308-325 Собрания гражданских законов губерний Царства Польского, Гражданское уложение 1825 г.). Усыновление в ряде случаев могло иметь место только с ведома начальства (усыновление священнослужителями, нижними воинскими чинами) (ст.ст. 151,160,131 Свода Зак.).

В этом контексте идет развитие понятийной сущности усыновления как связи между усыновителем и усыновленным. Точка зрения ученого-правоведа Н. Мартынова на происхождение связи усыновления сводится к тому, что усыновление - это «введение в состав семьи исключительно чужих усыновленных детей», которое является «актом воли одного лица -усыновителя»19. Кроме того, как считает Н. Мартынов, усыновление «устанавливает только личную гражданскую связь усыновителя с усыновленным, но не может создавать, само по себе, никакие юридические отношения между последним и родственниками усыновителя (по праву представления), а равным образом и в родовом имуществе последнего, так как эти права составляют принадлежность только членов рода»20.

Усыновить могли дееспособные, бездетные лица обоего пола, достигшие 30 лет, при условии, что разница в возрасте между усыновителем и усыновленным была не менее 18 лет. Усыновленными могли быть как несовершеннолетние дети, так и совершеннолетние лица (ст.ст. 145, 146 Свода Зак.). Закон от 12 марта 1891 г., как и ранее действовавшее законодательство, не допускал усыновление внебрачных детей. В этом отношении более прогрессивным был уже упоминавшийся Закон от 3 июня 1902 г. Этим законом не только допускалось усыновление внебрачных детей, но и устанавливались менее строгие условия их усыновления. Усыновитель в этом случае мог быть моложе 30 лет и разница в возрасте была не обязательна (ст.1501 Свода Зак.).

При усыновлении требовалось также согласие усыновленного, если он достиг 14-летнего возраста. «Этот возраст оправдывается личными интересами самого усыновляемого»21. Если нет родителей или неизвестно их местожительство, то требуется согласие опекуна или попечителя на усыновление (ст. 149 Свода Зак.). Для усыновления одним из супругов требовалось согласие другого (ст. 150 Свода Зак.).

Определенный интерес представляет отличие детей усыновленных от узаконенных. Из Разъяснений Правительствующего Сената следует, что «усыновленными считаются дети законные посторонних лиц, а узаконенные - незаконные дети тех лиц, которыми они узаконены. Права тех и других на наследство различны: усыновленные пользуются правами по рождению, и усыновление не дает им никакого преимущества перед теми родственниками наследодателя, которые имеют перед ними предпочтительное право по рождению. Узаконение же дает детям, введенным во все права по роду и наследству, право наравне с законными детьми»22. Таким образом, усыновлять своих незаконнорожденных детей запрещалось в связи с «невозможностью поощрять внебрачные сожития и необходимостью всячески поддерживать то высокое нравственное значение, которое в жизни общества должен иметь брак.»23. То есть, усыновителями не могли являться родители незаконнорожденного ребенка.

Усыновленный приобретал права и обязанности законных детей только по отношению к усыновителю и не приобретал никаких прав в отношении его кровных родственников, усыновитель мог передать ему только свою фамилию (ст. 152 Свода Зак.).

Правительствующим Сенатом разъяснялось, что усыновитель не вправе передать ему свое отчество, за исключением тех случаев, когда он не имел отчества вообще. Исходя из того, что связь усыновленного с родным отцом полностью не прерывалась, усыновленный сохранял право наследования после смерти своих родителей и их родственников (ст. 15 б7 Свода Зак.), но усыновленный не приобретал никаких прав наследования после смерти родственников усыновителя (ст.ст. 1561, 1565 Свода Зак.).

Дворяне по-прежнему сохраняли некоторые из своих личных привилегий. Так, передача дворянской фамилии, герба и титула была возможна с высочайшего разрешения (ст. 152 Свода Зак.). При этом фамилия, герб и титул передавались только потомственному дворянину при условии отсутствия у усыновителя сыновей или родственников мужского рода. Лица, усыновленные дворянами, приобретали после усыновителя «личное почетное гражданство» (ст. 153 Свода Зак.). После смерти усыновителя, наравне с кровными детьми, усыновленные имели право на пенсию и единовременное пособие за службу усыновителя (решение Государственного Совета от 8 апреля 1891 г.).

Таким образом, «усыновление» как личная гражданская связь, было поставлено в ранг искусственного родства на законодательном уровне. На основании изучения статей 145,149,154,156-1-156-7 Свода Законов можно также сделать вывод, что в законодательстве рассматриваемого периода был закреплен статус субъектов усыновления: усыновитель, усыновленный, опекун или попечитель, родители усыновляемого.

Содержал Свод Законов и особые правила об усыновлении иностранцами питомцев Санкт-Петербургского и Московского Императорских Воспитательных Домов. В п. 1 прил. к примечанию ст. 156 ч. 1 т. X Свода законов указывалось, что право усыновления питомцев Императорских воспитательных домов предоставляется как русским подданным, так и иностранцам. Вышеприведенная статья имеет тот смысл, что иностранцам предоставляется,   наравне   с  русскими  подданными,   нечто   большее,   чем обыкновенное усыновление, а именно, усыновление питомцев Императорских воспитательных домов, т.е. детей, над которыми государство имеет, во всяком случае, больше прав, чем над детьми, вскормленными и воспитанными их матерями. В виду этого особенного положения питомцев воспитательных домов, законодатель и нашел нужным специально оговорить в законе, что право усыновления таких детей распространяется также и на иностранцев, как «некоторая прибавка к их общему праву усыновления»24.

Усыновление, согласно указанным выше правилам, производилось с согласия начальства, которое выдавало в удостоверение усыновления специальное свидетельство. Питомцы Воспитательных Домов должны были к моменту усыновления достигнуть трехлетнего возраста при наличии метрических выписок о рождении. Если же отсутствовал факт записи, то питомцы допускались к усыновлению по истечении шести недель со дня поступления в Воспитательный Дом. Таким образом, был создан механизм усыновления детей, как русскими, так и иностранными подданными.

В конце XIX - начале XX вв. законодательство об усыновлении изменилось. Целью усыновления теперь стало создание собственной семьи. При этом отменялись все сословные ограничения при усыновлении, а всякого рода запреты распространялись только на лиц, состоящих в браке и имевших собственных детей.

Усыновление рассматривалось в качестве договора, действительного в силу судебного решения. Но установить усыновление на срок или под условием было нельзя. Лица, права которых были нарушены усыновлением, могли оспорить судебное решение в течение двух лет со дня вступления его в законную силу или могли заявить свои возражения во время производства дела об усыновлении, причем только при жизни усыновителя.

Таким образом, на первом, условно говоря, этапе формирования института международного усыновления в законодательстве дореволюционной России, оно складывалось как прогрессивное. Семейное законодательство России в части, касающейся усыновления с иностранным элементом, в целом находилось на том же уровне развития, что и законодательство большинства европейских государств.

В первые годы Советской власти институт усыновления претерпел серьезные изменения, с началом которых можно говорить о новом, втором этапе развития института международного усыновления в России.

Изучение правового положения несовершеннолетних и проблем усыновления в период с 1917 г. и до начала 90-х, связано с особенностями социалистических преобразований в России. Они, как нигде в мире, отразились в семейных отношениях, на воспитании детей и, соответственно, в правовом регулировании вопросов усыновления и удочерения.

После революции 1917 года в России уже 31 декабря 1917 г. создается коллегия по охране и обеспечению материнства и детства. Декретом от 26 января 1918 г. все учреждения призрения несовершеннолетних и малолетних детей были переданы в ведение Народного комиссариата государственного призрения несовершеннолетних25. При этом особое внимание уделялось детям, лишившимся попечения своих родителей.

Первый советский семейный кодекс 1918 г.26 отменил вообще усыновление как правовой институт, опасаясь его использования не в интересах детей, а, напротив, их эксплуатации как даровой рабочей силы. Органы опеки и попечительства в то время из-за неразвитости и слабости не могли обеспечить необходимый контроль за усыновлением и жизнью всех усыновленных в семье. Одновременно были открыты детские дома и учреждения интернатного типа сразу в первые годы после Октябрьской революции, что призвано было спасти детей от голода и дать им соответствующее воспитание.

Как считают исследователи, на такое законодательное решение оказала в определенной мере влияние распространенная в те годы теория об отмирании семьи и необходимости полной замены семейного воспитания общественным27. Устанавливалось, что с «момента вступления в силу настоящего закона не допускается усыновление ни своих родных, ни чужих детей. Всякое такое усыновление, произведенное после указанного в настоящей статье момента, не порождает никаких обязанностей и прав для усыновителей и усыновленных»28. Однако, несмотря на отмену усыновления как правового института, фактически принятие детей в семьи имело распространение особенно там, где оно было связано с национальными обычаями.

По мнению М.В. Антокольской, найти логичное объяснение появлению в этот период кодекса, регулирующего семейные отношения отдельно от гражданских, на первый взгляд, затруднительно. Но причина, как считает ученый-правовед, видимо кроется в том, что в период военного коммунизма, когда собственность была национализирована, гражданского оборота почти не существовало. Его заменили административные распределительные отношения, и в этом случае семейные отношения необходимо было регулировать по-новому. Поэтому при отсутствии гражданского законодательства был принят отдельный семейный кодекс29. При всех его недостатках, обусловленных социальными и политическими особенностями того исторического времени, первый семейный кодекс имел позитивное значение, отражая попытку власти перевести морально-политические соображения по поводу воспитания и усыновления детей в нормативную плоскость. В этой связи стоит отметить разработку в 1918 году проекта малоизвестной Декларации прав ребенка, послужившей в известной степени прообразом Конвенции ООН «О правах ребенка» 1989 года.