Компенсация морального вреда причиненного воздействием источника повышенной опасности

По мнению Болдинова  В.М. более конструктивную позицию, занимают те авторы, которые сосредотачиваются  на исследовании законодательно определённых признаков непреодолимой силы – чрезвычайности и не предотвратимости.¹⁰⁶⁾

Е.А. Павлодский называет отличительные признаки непреодолимой  силы. Во-первых, это всегда внешнее  событие по отношению к сфере  деятельности обязанного лица; во-вторых, чрезвычайный характер непреодолимой силы не зависит от предвидемости; и, в-третьих, последствия ее воздействия непредотвратимых не только для данного правонарушителя, но и для других лиц, однотипных по роду и условиям деятельности.¹⁰⁷⁾ Что касается признака не предотвратимости, то по отношению к нему как раз и следует указать, что непредотвратимость форс-мажорных явлений не тем, что их нельзя было предвидеть, а тем, что их объективно нельзя было предотвратить. Судебная практика под непредотвратимым обстоятельством понимает не только и не столько само явление непреодолимой силы, столько его последствия,¹⁰⁸⁾ так как иногда само стихийное явление предотвращении невозможно, но устранить вредоносное воздействие этого явления на источник повышенной опасности, а, следовательно, причинение вреда, субъекту вполне по силам.

Непреодолимая сила –  явление, не предотвратимое возможностями  конкретного человека, непреодолимая  сила приравнивается к случаю. Способность  преодолевать внешнее воздействие  у различных видов субъектов  могут значительно отличаться друг от друга. Даже если принимать во внимание только владельцев источников повышенной опасности, то и у этих субъектов могут быть разные возможности в зависимости от вида источника и (или) повышенно опасной деятельности. Поэтому закономерно утверждение о том, что непреодолимой силой является событие, последствия которого не могут быть предотвращены при данных обстоятельствах любым другим таким же участником современного гражданского оборота.¹⁰⁹⁾

Вредоносное воздействие  вооруженных конфликтов, народных волнений и иных подобных обстоятельств может иметь для владельца источника повышенной опасности и иных субъектов столь же чрезвычайных и непредотвратимый характер, как и проявления отдельных природных явлений. Известно, что авиабомбы или крылатые ракеты (которые иногда залетают и в нейтральные страны) способны причинить огромный вред вследствие попадания, например в нефтехранилище. В данном случае будет налицо причинение вреда окружающим вредоносными свойствами источника повышенной опасности при способствующем воздействии непреодолимой силы. Это воздействие, по сути, не отличается от воздействия природных сил, например молнии. Иные социальные явления (народные волнения, забастовки, блокады и т. д.), очевидно, могут обладать столь же стихийной силой, как и некоторые природные явления. Все это позволяет утверждать о возможности квалификации последних в качестве непреодолимой силы.

Согласно абз. 1 п. 1 ст. 1079 ГК РФ, вред, причиненный источником повышенной опасности, подлежит возмещению, если владелец этого источника не докажет, что вред возник вследствие умысла потерпевшего.

Следует заметить, что  грубая неосторожность потерпевшего может  служить обстоятельством, полностью  освобождающим владельца источника  повышенной опасности от ответственности  лишь при отсутствии вины последнего; однако в случае причинения вреда жизни и здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается (абз. 2 п. 2 ст. 1083 ГК РФ). В данном случае размер возмещения (компенсации) лишь уменьшается, при этом.

Из сказанного видно, что обстоятельствами, исключающими ответственность владельца повышенной опасности, может быть умысел потерпевшего.

Умысел потерпевшего на причинение ему вреда источником повышенной опасности также является безусловным  основанием освобождения от ответственности владельца источника повышенной опасности, т.к. потерпевший желает, чтобы ему был причинен вред (например, попытка самоубийства, или самоубийство потерпевшего, использовавшего для этих целей вредоносные качества источника). При этом лицо должно понимать значение своих действий и руководить ими.

В связи с тем, что  при грубой неосторожности потерпевшего возможно снижение размера возмещения (компенсации морального вреда) в  данной работе будут рассмотрены  критерии разграничения грубой и  простой неосторожности.

В цивилистической литературе утвердилось и существует до настоящего времени древнеримское определение  грубой неосторожности как нарушения (игнорирования) обычных (элементарных), очевидных для всех требований (правил безопасности).¹¹⁰⁾

В настоящее время  в ч. 4 п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ  от 28.04.94 № 3 разъясняется, что «вопрос о том, является  ли неосторожность потерпевшего грубой небрежностью или простой неосмотрительностью, не влияющей на размер возмещения вреда, должен быть разрешен в каждом отдельном случае с учетом конкретных обстоятельств. В частности, грубой неосторожностью должно быть признано нетрезвое состояние потерпевшего, содействовавшее возникновению или увеличению вреда». По мнению Болдинова В.М. приведенная формулировка не может помочь судам в решении данного вопроса, указание же на обязательное признание нетрезвого состояния потерпевшего грубой неосторожностью не соотноситься не только с требованием «учёта конкретных обстоятельств», но и противоречит логике – сам факт нетрезвого состояния может свидетельствовать о нарушении гражданином специальных правил (например, если потерпевший – водитель транспортного средства), но никак не о вине (тем более признаваться виной). Возможно, такой подход обусловлен так называемой теорией «предшествующей вины»,¹¹¹⁾ влияющей иногда и на позицию законодателя (п. 2 ст. 1078 ГК РФ). Между тем, как верно заметил О.С. Иоффе, хотя «поведение, предшествующее совершению противоправных действий, может иметь определенное значение для выявления виновности правонарушителя», «ограничиваться» одним лишь предшествующим поведением нельзя», ибо «вина должна сопутствовать, а не предшествовать неправомерному поведению».¹¹²⁾ Также, Болдинов В.М. считает, что признак противоправности также не должен увязываться с виной потерпевшего, как и с виной причинителя вреда. Вина есть субъективное явление, основным признаком которого должно признаваться предвидение субъектом вредоносных последствий своего поведения.

Так в ходе рассмотрения гражданского дела № 5057 рассмотренное Комсомольским судом г. Тольятти по иску П. к ОАО «Тольятти-порт» о компенсации морального вреда в связи с несчастным случаем на производстве. Суд, определяя размер компенсации, учёл, что истец совершил грубую неосторожность, находясь на рабочем месте в нетрезвом состоянии. Но не учёл, объяснения истца о том, что он, придя на работу, предупредил мастера об этом. Мастер же послал выполнять истца не свойственную ему по профессии работу, требующую допуска на высоту. Суд взыскал в пользу истца сумму компенсации морального вреда 20000 руб. Истец обжаловал данное решение. Кассационный и надзорный суд города в жалобе истцу отказал, оставив решение суда первой инстанции без изменения.    

Представляется необходимым  изложить понятие грубой и простой  неосторожности непосредственно в ГК РФ, используя имеющиеся определения видов неосторожности в уголовном праве (ст. 26 УК РФ), т.е. грубая неосторожность должна быть, определена так же, как уголовно-правое легкомыслие, а простая неосторожность – как небрежность. Точность данных формулировок проверенна временем.

По мнению Г.К. Матвеева, «признаком разграничения грубой и  легкой неосторожности может служить  различная степень предвидения  вредных последствий плюс различная  степень долженствования такого предвидения. Если лицо не предвидело вредных последствий своих действий, но по обстоятельствам данного дела могло, и должно было предвидеть их, его можно обвинить в легкой неосторожности; если лицо предвидело последствия своих действий, но легкомысленно надеялось их избежать (хотя по обстоятельствам данного дела оно могло, и должно было предвидеть неизбежность вреда), оно может быть обвинено в грубой неосторожности».¹¹³⁾ Иоффе О.С. указывает, что «различие между простой и грубой неосторожностью носит чисто количественный характер: чем более конкретным является предвидение, тем более тяжкой должна быть признана и степень виновности.¹¹⁴⁾

В случае причинения вреда  жизни источником повышенной опасности  в результате умышленных действий самого потерпевшего, а также при возникновении  у родственников покойного морального вреда, суд обязан исследовать вину потерпевшего (потерпевших). В данных случаях нелогично называть потерпевшим погибшего гражданина и исследовать его вину для решения вопроса о возмещении вреда. Т.к. единственным потерпевшим в таких случаях являются нетрудоспособные иждивенцы погибшего кормильца, а также иные родственники и друзья погибшего. Т.к. им и причиняется моральный вред.

Так в ходе рассмотрения гражданского дела № 1612 Автозаводского суда г. Тольятти по иску сына потерпевшего М.  к ОАО «АВТОВАЗТРАНС». Суд, пришел к выводу, что сыну М. причинены нравственные страдания. Вместе с тем определяя размер компенсации, учёл, что потерпевший  М. грубо нарушил Правила техники безопасности при производстве работ. Взыскал в счёт компенсации морального вреда в пользу истца 60000 руб.

Следующим обстоятельством, освобождающим гражданина от деликтной  ответственности, считается его  неделиктоспособность (не достижение возраста ответственности - 14 лет, признание  судом гражданина судом недееспособным) или невменяемость, т.е. состояние, в котором он не может понимать значения своих действий или руководить ими в момент причинения вреда. Состояние невменяемости может быть вызвано психической болезнью или иным (временным) расстройством психики, внешним физическим (психическим) принуждением.

В состоянии невменяемости  гражданин может понимать значение своих действий (даже предвидеть их вредоносные последствия), но не иметь  физической возможности руководить ими.

Следующие обстоятельства освобождающее от ответственности, которые можно назвать «управомоченностью на причинение вреда»: состояние необходимой обороны и крайней необходимости, согласие потерпевшего, исполнение служебной обязанности (приказа) и осуществление. Состояние необходимой обороны освобождает делинквента от ответственности, чем бы он ни пользовался при осуществлении защиты своих прав. Но, применение для самозащиты вредоносных объектов (т.е. объектов, в некоторых ситуациях обладающих признаками источников повышенной опасности, и в связи, с чем традиционно относимых к таковым) зачастую влечет причинение вреда с превышением пределов необходимой обороны.

Так, известны случаи охраны имущества путем минирования  периметра, проведения по нему тока высоко напряжения, выпуска на территорию диких животных и т.д. В связи с этим зачастую можно обнаружить умысел в действиях обороняющегося, т.е. они либо направлены на причинение вреда с желанием такового (прямой умысел), либо вредные последствия особо не желается, но и не исключается (косвенный умысел). В гражданском процессе делинквент отвечает и за неосторожное причинение вреда при превышении пределов необходимой обороны. Так, если хозяин охраняемого объекта вывесил табличку типа «Осторожно, мины (высокое напряжение, злая собака и т.п.)!», то он несет ответственность и за тот вред, который обусловлен нетипичными свойствами потерпевшего, не внявшего подобному предупреждению об опасности (например, потерпевшим может оказаться маленький мальчик, не умеющий читать, слепой или иностранец, не знающий русского языка). В случае же применения ст. 1079 (1100) ГК РФ обороняющейся субъект будет отвечать и за невиновное причинение вреда.

В случае причинения вреда  в состоянии крайней необходимости  можно выделить три основных позиции.

Смысл первой заключается  о том, что нормы о крайней  необходимости подлежат применению и в случае причинения вреда источником повышенной опасности. Следует заметить, что иногда при причинении вреда в результате дорожно-транспортных происшествий судебная практика ошибочно устанавливает признаки крайней необходимости. Представляется, что в случаях причинения вреда в дорожно-транспортных происшествиях вряд ли вообще возможно достоверно установить умысел на причинение вреда, т.к. действия водителя в подобных ситуациях, как правило, не направлены на причинение кому-либо вреда, зачастую просто рефлекторны. В таких случаях водитель, скорее, не хочет причинять вред ни одному, ни другому лицу (потерпевшему), но в результате особых свойств источника повышенной опасности (большая масса, скорость, инерционность) не может предотвратить неблагоприятное развитие событий.¹¹⁵⁾ Вторая точка зрения на этот вопрос сводится к абсолютной невозможности применения  норм о причинении вреда в состоянии крайней необходимости в случае причинения вреда источником повышенной опасности. Так, Ярошенко К.Б. полагает, что в случае причинения вреда источником повышенной опасности, можно применять только нормы об ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности.¹¹⁶⁾

Авторы третьей концепции  также высказываются против одновременного применения норм ст. 1067 и 1079 ГК РФ, но по другим соображениям. Они не против применения норм об источнике повышенной опасности в случае установления признаков крайней необходимости. Так, О.А. Красавчиков полагает, что конкретные вредоносные действия владельцев источников повышенной опасности могут быть правомерными, если субъекты на эти действия «управомочены» законом. Некоторые авторы вообще отрицает возможность квалификации намеренного причинения вреда как причинение вреда источником повышенной опасности. «Если лицо было управомочено на причинение вреда, действовало, намерено, хотя бы и с применением тех объектов, которые обычно являются источниками повышенной опасности, то повышенная ответственность как за причинение вреда источником повышенной опасности не должна наступать».¹¹⁷⁾

Последняя позиция представляется более убедительной. Более того, по мнению Болдинова В.М. и все остальные, вышеуказанные случаи намеренного причинения вреда, влекущие отказ в возмещении (компенсации) вреда, не могут квалифицироваться по ст. 1079 (1100) ГК РФ. ¹¹⁸⁾

Заключение

В ходе дипломного исследования рассмотрены  актуальные  вопросы компенсации морального вреда причиненного воздействием источника повышенной опасности. По ряду проблем сделаны самостоятельные выводы и внесены предложения по совершенствованию законодательства по теме исследования:

1. До сих пор не сложилось  единого мнения относительно понятия источник повышенной опасности. Формально-логический анализ содержания норм статьи 1079 ГК РФ не позволяет определенно и недвусмысленно уяснить юридический факт (или фактический состав), лежащий  в основе правоотношения по возмещению вреда. Проблемы терминологии только на первый взгляд представляют лишь теоретический интерес; существующие разногласия относительно содержания рассматриваемых ниже терминов имеют реальное отражение на практике. Происходящая подмена понятий, и в частности понятий «деятельность, создающая опасность для окружающих» и «источник повышенной опасности», приводит к вынесению судами неправильных решений. Существующие правовые конструкции не учитывают современных тенденций, развития медицины и биологии, физики и химии, техники и технологии и др.

Наиболее обоснованной из рассмотренных выше представляется концепция, где под источником повышенной опасности понимается материальный объект, обладающий такими особыми свойствами, когда он может причинить вред другим лицам, находясь в состоянии, не контролируемым его владельцем.

2. Моральный вред – это физические и/или нравственные (душевные) страдания. Логичнее его называть «нематериальным» или «психическим» вредом. Моральный вред не может быть полностью возмещен, его можно лишь компенсировать, и поэтому к нему трудно применить принцип полного возмещения вреда.