Система договора в гражданском

Наряду  с названными «философскими принципами»  договора, в системе общего права провозглашается, а отчасти и реализуется ряд других подобного рода принципов. В их числе: а) так называемый принцип объективности договора, согласно которому, несмотря на то, что закон признает «субъективный характер конкуренции воль» сторон в качестве некоего «стандартного примера» заключения контракта, тем не менее это не оказывает никакого влияния на действительность и юридическую значимость самого договора; б) принцип и одновременно существенный элемент англосаксонского договора, в соответствии с которым в договоре   как   правовом   институте,   в   отличие   от   всевозможных новых, дружеских обещаний и обязательств (social engagements), лежащих вне сферы правовых отношений, должно четко прослеживаться    намерение    сторон    породить   правовые    последствия; принцип и вместе с тем существенный элемент договора, согласно которому в договоре как юридическом акте непременно должно быть наряду с предложением одной стороны встречное удовлетворение (consideration) другой стороны. Основной смысл и назаначение данного принципа: элемент договора состоит в том, чтобы свидетельствовать «о здравом состоянии ума сторон в момент заключения договора»; и др.

Будучи  неотъемлемым атрибутом («универсальным реквизитом») любого договора, встречное удовлетворение должно отвечать ряду непременных требований, выработанных правовой теорией и юридической практикой. В частности, встречное удовлетворение должно исходить от кредитора, быть реальным; быть по возможности (но не обязательно) эквивалентным и т. д.

Говоря  о сути договора и договорного права, функционирующих в рамках системы общего права, важно, помимо всего про чего, еще раз подчеркнуть, что для договора в этой системе непременным атрибутом является, во-первых, обещание как «выражение намерения совершить действие или воздержаться от действия, сделанное таким образом, чтобы лицо, к которому оно адресовано, понимало, что лицо, сделавшее его, приняло на себя обязательство», а точнее - обмен обещаниями, рассматриваемый западными авторами в виде «главной движущей силы любой экономической системы», которая «основательно опирается на свободное предпринимательство» [28, с.390].

А во-вторых, весьма важным является правовое обеспечение договорных обязательств сторон, обусловленных этим взаимным обещанием.

В научной  литературе в связи с этим совершенно справедливо указывается на то, что в силу сложившейся в англосаксонском праве традиции договорное право применяется только ко встречным, взаимным обещаниям, которые рассматриваются как обязательства лица и лиц относительно их поведения в будущем. В тех же случаях, когда обещание с одной стороны не сопровождается встречным обещанием («встречным предоставлением») другой, договор не будет иметь никаких юридических последствий,

  Какова юридическая природа договора в англосаксонском прав  и как соотносится как регулятор общественных отношений, с другими аналогичными ему регуляторами?

Отвечая на эти и им подобные вопросы, необходимо иметь в виду прежде всего тот факт, что любой юридически состоятельный и признаваемый судом договор возникает и реализует не иначе как на основе законов и в рамках закона.

Закон устанавливает и закрепляет порядок  возникновения договоров,  основные  сферы  их  «приложения»;   основные  методы и пределы их осуществления; предопределяет виды, юридическую природу и характер их взаимоотношений друг с другом и иными регуляторами   общественных   отношений;   закрепляет   границы пределах которых может осуществляться свобода договора; регламентирует многие другие стороны и аспекты договорных актов.

В системе общего права в отношении договоров, противоречащих мщу, сложилось понятие «противозаконного договора», не совпадающего, а иногда и противопоставляющегося ничтожному договору. Несмотря на то что подобное подразделение противоречащих закону договоров и противопоставление их друг другу в научной литере подвергается сомнению и критическому восприятию, поскольку считается «несостоятельным даже с точки зрения элементарных требований формальной логики», тем не менее такая классификация договоров в англосаксонском праве сохраняется и используется.

В соответствии с действующим законодательством противозаконность договоров может быть обусловлена характером целей, которые стороны имеют в виду:  «противозаконными по своей природе» соглашениями; «способом исполнения договоров», которые может нарушать законодательные запреты»; и др. [28, с.290].

Наряду  с этим противозаконным считаются  договорные акты, нарушающие «публичный порядок». В их числе: а) соглашения о совершении преступлений, о совершении деликта или о мошенничестве; б) соглашения, которые «вредят государству в его отношениях с другими государствами»; в) соглашения, направленные на нанесение вреда государственной службе (продажа государственных должностей и т. п.); г) соглашения, направленные на нарушение порядка отправления правосудия; д) соглашения, направленные на ограничение свободы торговли и др. Исходя из того, что договоры в рамках англосаксонского права возникают и реализуются не иначе как на основе законов и в соответствии  с  законами,   следует  сделать логический  вывод о том, что юридическая природа и характер договорных актов возникают не сами по себе в силу их соответствующих институциональных и функциональных особенностей, а будучи производными от юридической природы лежащих в их основе законов. Именно законы, а вместе с ними судебные прецеденты, которые так же, как и законы, по справедливому замечанию исследователейt, лежат в основе договорного англосаксонского права, вследствие чего «договорное право в основе своей остается по-прежнему  прецедентным»,   а   кроме   того - в   определенной степени обычай, с которым зачастую находятся в тесной взаймы связи договорные акты, - именно эти источники общего права в конечном счете определяют как юридическую природу, характер, так и правовые рамки, в пределах которых возникают и развиваются договоры, договорное право и договорные отношения. Именно эти акты изначально «закладывают» в договор определенный регулятивный ресурс и закрепляют за ним строго определенное место в системе других регулятивных актов [93, с.390].

2.3 Место и роль международного договора в системе источников современного российского права

  Вопрос о международном договоре  как источнике российского национального права, о его месте и роли в системе других источников права во весь рост встал перед теоретиками права и практикующими юристами сравнительно недавно, а именно - с начала 90-х годов, со времени принятия в 1993 г. действующей Конституции России.

Наряду  с общепризнанными принципами и  нормами международного права в ч. 4 ст. 15 Конституции международные договоры Российской Федерации объявляются в качестве составной части ее правовой системы и при этом поясняется, что «если международным договором Российской Федерации установлены  иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

Позднее данное конституционное положение  трансформировалось в отраслевое законодательство и применительно к каждой отрасли стало декларироваться как один из источников права.

Вначале оно было воспринято и в несколько  модифицированном виде воспроизведено гражданским законодательством (ст. 7 ГК РФ) и, соответственно, системой гражданского права, а  затем,   по   мере   изменения   и   развития   правовой   системы   России - и законодательством других отраслей права.  В частности Трудовой кодекс РФ провозглашает, что международные договоры Российской Федерации вместе с общепризнанными принципами и нормами международного права «в соответствии с Конституцией   Российской   Федерации   являются   составной   частью  новой системы Российской Федерации» и в связи с этим поясняет мнет, что если международным договором Российской Федерации установлены другие правила, чем предусмотренные законами иными нормативными актами, содержащими нормы трудового права то применяются правила международного договора [25, с.26-31].

  Аналогичные положения содержатся  также и в других нормативных   правовых   актах,   являющихся   основополагающими   для отраслей права. В качестве дополнительного примера можно сослаться на Гражданско-процессуальный кодекс России (4 ст. 11), который определяет: а) что «если международным договором   Российской   Федерации  установлены   иные   правила, чем те,  которые предусмотрены законом,  суд при разрешении гражданского дела применяет правила международного договора»; что в случае возникновения коллизии между соответствующими положениями международного договора Российской Федерации и положениями, предусмотренными ГПК РФ, применяются нормы международного договора (ч. 2 ст. 1).

Не  претендуя на охват всех сторон и  аспектов международного договора Российской Федерации, его места и роли в системе источников современного российского права, остановимся на рассмотрении его с позиций общей теории права вопросов, касающихся   понятия   и   особенностей   международных   договоров России, их классификации, юридической природы и характера, а также их функциональных особенностей.

  В качестве исходного положения  рассмотрения иных подобных вопросов следует обратить внимание прежде всего на то, но конституционное и отраслевое признание международных договоров Российской Федерации, наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права, поставило перед российским законодателем и правоприменителем, а также перед международниками и теоретиками государства и права далеко не тривиальные, и далеко не только и даже не столько академические, сколько весьма важные в практическом плане вопросы. Об 
этом уже не однажды говорилось в научной юридической литературе [5, с.3].

Не противопоставляя современный период развития договорных взаимоотношений различных государств, в особенности бывших социалистических государств, а ныне «молодых демократий», западными государствами - «старыми демократиями», где первые в значительной степени зависят от вторых,  с периодом развития второй половины XX в., в особенности 60-80-х некогда гораздо в большей степени, чем ныне торжествовали ... национальное право в случае возникновения коллизий с международным правом,  необходимо отметить, что в настоящее время в силу объективных и субъективных причин и прежде разрушения двухполюсной мировой системы, коренным образом и изменились международно-правовые, в том числе межгосударственные договорные отношения.

В  настоящее  время маловероятной  представляется  ситуация, имевшая место,  по  свидетельству исследователей,   в 60-е прошлого столетия, когда в случае возникновения коллизии между национальным законом и международным договором в большинстве случаев торжествовал национальный закон [81, с.90].

Не  секрет, что в тот период относительного равновесия противостоящих друг другу и сдерживающих друг друга социально- политических и иных сил великим державам - СССР и США было гораздо труднее, чем в настоящее время - в период временного доминирования  одного  государства - США   на  мировой арене, использовать международное право и международные договор исключительно в своих интересах. Ведь известно, что в сфере международно-правовых, в том числе и договорных отношений, так же как и на уровне внутригосударственного, национального права, несмотря на провозглашение юридического равенства сторон в практическом плане всегда доминируют более весомые в экономическом, политическом и других отношениях силы.

Раскрывая сущность и содержание международного права, одной из составной частей которого де факто является договорное право, известный отечественный ученый Г. И. Тункин справедливо отмечал, что «именно в процессе нормообразования, т. е. в ходе создания новых норм международного права, их развития и изменения, действуют те социальные силы, которые и определяют содержание его норм и сущность международного права в целом» [93, с.190].

 В силу относительно слабых позиций России в современном мире, а также фактически бескомпромиссного и безоговорочное признания ею международных договоров - традиционных источников  международного  права составной частью  своей  правовой системы, а следовательно, и в качестве одного из источников  своего национального права, к международному договору, естественно должно быть привлечено более активное и более профессиональное внимание отечественных юристов - теоретиков и практиков, чем это было прежде, в годы не только формально-юридических, но и фактических паритетных отношений России с другими государствами. Ибо, как тонко подмечал около столетия назад широко известный представитель отечественной школы международного права дореволюционного (октябрь 1917 г.) периода Ф. Мартенс, - истинная причина частого нарушения договоров (трактатов) состоит, как правило, не в коллизии интересов сторон, а в том обстоятельстве, что сами договоры (трактаты) «нередко заключаются без знания и достаточного уважения взаимных разумных отношений и пользы контрагентов» [72, с.23].

В свете сказанного весьма важным представляется обратить особое внимание на понятие, основные признаки и содержание международных договоров вообще и «международных договоров Российской Федерации», в особенности на их виды, юридическую природу и правовой характер; на особенности их «взаимоотношения» как источников права с конституционными и текущими (обычными) законами, а также с другими источниками российского права.

Касаясь вопросов понятия, основных признаков и содержания международных договоров вообще и международных договоров Российской миграции в частности как источников не только международного, но и внутригосударственного права России, следует отметить прежде всего, что все они, независимо от их видов, целевых установок, роли и значения, обладают всеми теми общими, точнее - общеродовыми признаками, которые свойственны любым международно-правовым и национально-правовым договорным актам. Это и согласительный характер договоров, и добровольность их заключения, и достижение приемлемого для всех контрагентов консенсуса интересов, воль и др.  С учетом специфики международно-договорных отношений в Венской конвенции «О праве международных договоров» (1969 г.) международный договор определяется как «международное соглашение, заключенное государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или несколько связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования» [2, с.70].

Основной  акцент в данном определении делается, как это нетрудно определить, на том, что международный договор по своем сути -это прежде всего соглашение, заключенное государствами,  т.  е.  сторонами,  свободно выразившими и согласовавши между собой свою волю и, собственно, свои взаимные притязания и интересы.