Международное право в деятельности конституционных судов и иных органов конституционного контроля

Конституция Российской Федерации  не определяет понятие “общепризнанные  принципы и нормы международного права”, не указывает источники  таких принципов и норм, не предоставляет  средств и методов для их выявления  и установления их содержания.

Отмеченная недосказанность Конституции  в отношении способов установления общепризнанных принципов и норм международного права отчасти была восполнена Верховным и Конституционным  судами Российской Федерации.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в уже упоминавшемся  Постановлении № 8 от 31 октября 1995 г. высказал такое мнение: “Судам при  осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека и гражданина, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах), и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы”. Казалось бы, Верховный Суд, по существу дав толкование положения Конституции, вторгся в компетенцию Конституционного Суда, который частью 5 статьи 125 Конституции уполномочен давать такое толкование. Однако Конституционный Суд склонился к позиции Верховного Суда, записав в одном из своих решений следующее: “По смыслу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации, в случае, если обнаруживается, что какая-либо норма противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права или международным договорам Российской Федерации, при рассмотрении конкретных дел надлежит применять правила соответствующих международных актов”. На это специально обращалось внимание судов всех инстанций в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 8 от 31 октября 1995 г. Таким образом, по мнению двух высших российских судебных органов, источником закрепления общепризнанных принципов и норм международного права для целей их применения судами являются “международные пакты, конвенции и иные документы” или “международные акты”.

Это не означает, что общепризнанным принципам и нормам международного права, не закрепленным в указанных  источниках, закрыт путь в российскую правовую систему, просто они не будут  иметь приоритета перед правилами  национального закона.

Анализируя часть 4 статьи 15 Конституции  Российской Федерации, необходимо помнить  о части 1 той же статьи, которая  гласит: “Конституция Российской Федерации  имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить  Конституции Российской Федерации”. Что касается международных договоров, то в соответствии с частью 6 статьи 125 Конституции “не соответствующие  Конституции Российской Федерации  международные договоры Российской Федерации не подлежат введению в  действие и применению”. Таким образом, сама Конституция устанавливает  жесткие рамки, в которых может  осуществляться норма о приоритете применения международного договора. В случае коллизии между нормами  договора и Конституцией безусловным  верховенством будет пользоваться последняя, что же касается не соответствующего Конституции международного договора, то он лишается преимущества по отношению  к национальному закону.

Решая дела о толковании Конституции, Суд нечасто обращается к международно-правовым аргументам. Да и заявителей по таким  делам пока мало интересовали те положения Конституции, в которых упоминаются общепризнанные нормы и принципы международного права или международные договоры Российской Федерации. Одним из исключений стал запрос Думы Чукотского автономного округа о толковании статьи 69 Конституции Российской Федерации, которая гласит: “Российская Федерация гарантирует права коренных малочисленных народов в соответствии с общепризнанными нормами и принципами международного права или международными договорами Российской Федерации”. 
Заявитель просил, среди прочего, разъяснить, каковы права коренных малочисленных народов в соответствии с международным правом, имеют ли общепризнанные принципы и нормы международного права приоритет по отношению к нормативным правовым актам Федерации и ее субъектов, каков порядок применения таких принципов и норм. В кратком решении, вынесенном в декабре 1996 года, Суд отказал заявителю в рассмотрении его запроса, сказав, что, “отвечая на поставленные вопросы, Конституционный Суд Российской Федерации был бы вынужден, по сути, сформулировать конкретные правовые нормы, которые определяли бы правовой статус коренных малочисленных народов, их права и т.д., что явилось бы вторжением в компетенцию законодателя”.

В целом практика Конституционного Суда Российской Федерации в отношении  международного права была неровной и неоднозначной. С самого начала своей деятельности Суд регулярно  упоминал международные договоры или  делал ссылки на общепризнанные нормы  и принципы международного права, не всегда уточняя, какие именно нормы  и принципы он имеет в виду. Однако, обращаясь к норме международного права, он никогда не анализировал ее с основательностью, с какой он исследует норму Конституции  или иного внутреннего нормативного правового акта. Порой складывается впечатление, что Суд не придает  должного значения иерархии источников, ставя на одну доску универсальные  и региональные договоры или обязательные нормы и рекомендации. Случалось, что Суд упоминал в качестве авторитетных источников международные договоры, в которых Россия не участвовала, или решения международных организаций, в которых Россия не состояла. Бывало, что Суд давал несколько неожиданную  трактовку положений договора или  уходил от устоявшегося понимания нормы  международного права.

Иные из таких отклонений могут  показаться прогрессивными. Например, в нескольких решениях Конституционный  Суд сформулировал свое понимание  права на ограничение прав и свобод человека, которое расширяет перечень не подлежащих ограничению прав и  свобод, предусмотренный статьей 4 Международного пакта о гражданских и политических правах и статьей 15 Европейской конвенции  о защите прав человека и основных свобод.

Любопытной тенденцией стало стремление Конституционного Суда давать ненавязчивые подсказки другим судам или законодателям  в отношении применения международного права. В решении 1995 года по делу о конституционности ряда актов Президента и Правительства в связи с событиями в Чеченской Республике Суд упомянул Дополнительный Протокол II к Женевским конвенциям о защите жертв войны. Он не анализировал сам документ, однако недвусмысленно указал законодателю, что упорядочение законодательства об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации, а также о регулировании других возникающих в условиях экстраординарных ситуаций и конфликтов вопросов должно осуществляться с учетом Протокола.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

1. Конституционные суды  и иные органы конституционного  контроля в своих решениях  руководствуются принципом «pacta sunt servanda» - «каждый действующий  договор обязателен для его  участников и должен ими добровольно  выполняться» (статья 26), Конвенция  не определяет порядка исполнения  договора. Совет также отмечает, что это (т.е. правила, установленные  в Конвенции. прим. авторов) относится  к конституционным и законодательным  прерогативам государств и вытекает  из общепризнанного принципа  международного права - суверенного  равенства государств

Так, в своем постановлении  от 11 октября 2000 года № 18/2 Конституционный  Совет Республики Казахстан в  ходе официального толкования пункта 3 статьи 4 Конституции Республики Казахстан  для обоснования своих выводов  апеллирует указанному принципу Венской  Конвенцией о праве международных  договоров 1969 года.

2. Официальное толкование  и иное разъяснение конституционных  норм должно исходить именно  со смысла, придаваемого им международным  документом. В то же время смысл,  содержание и применение законов,  деятельность конституционных судов  и иных органов конституционного контроля также должны определяться как общепризнанными принципами, так и ставшими обязательными для государства нормами международных договоров. Это может быть успешно реализовано в силу почти полного воспроизведения в конституционном тексте основных идей и положений международных документов, составляющих международный Билль о правах человека.

3. Если конституционные  суды и иные органы конституционного  контроля при рассмотрении конкретного  дела придет к выводу о несоответствии  нормативного акта конституции,  то они должны признать эти  правовые акты, а также действия (бездействия) государственных органов,  связанных с реализацией конституционных  норм неконституционными. Аналогичное  правило должно действовать и  в случае выявления расхождений  между вступившими в силу международными  договорами и иными правовыми  актами (законами, декретами, указами  и др.). Причем внедрение на  практике такого правила не  требует специального законодательного  урегулирования. К этому, по существу, обязывают имплементированные в  конституцию нормы международного  права.

В пользу такого вывода свидетельствуют  закрепленные в конституциях (к примеру, в Конституции Республики Беларусь ст. 8, 116 и др.) правила о приоритете норм международных договоров при  расхождении норм национального  законодательства и международных  актов.

4. Возможности конституционных  судов и иных органов конституционного  контроля в утверждении верховенства  норм международного права должны  быть использованы более эффективно. В этом убеждает законодательство  и опыт многих стран. Например, согласно Конституции Германии (ст. 100) в случае возникновения сомнения  относительно того, является ли  норма международного права составной  частью федерального права и  порождает ли она непосредственно  права и обязанности для индивида, суд должен получить решение  Федерального Конституционного  Суда. Исходя из этого, можно  было бы через проверку Конституционным  Советом Республики Казахстан  актов текущего законодательства  на соответствие обязательным  для страны ратифицированным  международным договорам Республики  Казахстан решать этот вопрос.

5. Конституционные суды  и иные органы конституционного  контроля по примеру Конституционного  Совета Республики Казахстан  должны обладать правом превентивного  контроля за конституционностью  международных договоров до их  ратификации.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

 

1 Гаджиев Г.А. Правовые  позиции Конституционного суда  РФ как новый источник гражданского  права // Журнал Закон. – 2006.–  №11.– С. 27.

2  Витрук Н.В.Конституционное правосудие в России (1991–2001годы): Очерки теории и практики. – М.: «Городец–издат», 2001.– 508 с.

3 Курис Э. Субъекты  с правом обращения в Конституционный  Суд // Конституционное правосудие. – М., 2005. – № 2.– С.123–125.

4 Авакьян С.А. Конституция  России: природа, эволюция, современность.    Учебное пособие. – М.: Юрид. издат.  дом, 1997. – 512 с.

5 Нуссбергер А. Актуальные  проблемы в области законодательства о СМИ. Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. – М., 2004. – №2. (47). – С.78–80.

6 Конституционное правосудие  в странах СНГ и Балтии // Дайджест  официальных материалов и публикаций  периодической печати. – М., 2005. –  № 17. – 144 с.

7 Юрковский А.В. Республика  Корея: некоторые особенности  конституционного строительства.  Интернет журнал ассоциации юристов  Приморья //  http://law.vl.ru/analit/show_atr.php?

8 Анита Ушацка.  Роль  Конституционного Суда в защите  избирательных прав: пример Латвии. Конституционное правосудие в  странах СНГ и Балтии // Дайджест официальных материалов и публикаций периодической печати. – М., – №2. – 2006. – 144 с.

9 Вестник Конституционного  Суда Республики Беларусь. – Минск,  2004. – №4. – С.44–46. /  http: // www.kc.gov.by

10 Конституционное правосудие  в странах СНГ и Балтии // Дайджест  официальных материалов и публикаций  периодической печати. – М., 2005. –  №4. – 140 с.

11 Конституции государств  Восточной Европы // Учебное и   справочное пособие. – М., 1996. –  460 с.

12 Конституционное правосудие  в странах СНГ и Балтии // Дайджест  официальных материалов и публикаций  периодической печати. – М., 2005.–  №3.– 142 с.

13 «Ошибка ценою в 40 млрд. или как депутаты Мажилиса  устраняли «косяки» толкователей  из Генеральной прокуратуры и  разработчиков Налогового кодекса» // Республика.– 2008.– 25 января.

14 Айтхожин К.К. О конституционных  реформах: Казахстан и мировой  опыт  // Юрист. – 2007.– № 2. – С.37–41.

15 Конституции стран СНГ  / Сост. Булуктаев Ю. – Алматы: Жетi жарѕы, 1999. – 416 с.

16 Штайнбергер Х. Современный  немецкий конституционализм. – М., 1994. – 50 с.

17  Европейское право.  Учебник для вузов / Под общ.  ред. Энтина Л.М. – М.: Норма, 2000. – 720 c.

18 Арнольд Р. Международное  право в немецком правопорядке. Общепризнанные принципы и нормы  международного права и международные  договоры в практике конституционного  правосудия. –  М., 2004. – С.193–202.

19 Конституционное правосудие  в странах СНГ и Балтии // Дайджест  официальных материалов и публикаций  в периодической печати. – М., 2002. –№ 7.– 144 с.

20 Международное право  и защита прав человека российским  Конституционным Судом // Проблемы  права. –  2003. – №1.– С.81–87.

21 Римский статут –  дополнительная гарантия неотвратимости  ответственности за международные  преступления // Правовая реформа  в Казахстане. – 2003. – №4. –  С. 34–37.

22 «О присоединении Республики  к Конвенции о предупреждении  преступления геноцида и наказания  за него»; «О присоединении  Республики к международной конвенции  о ликвидации всех форм расовой   дискриминации».  Закон Республики  Казахстан от 29 июня 1998 г.: Информационно–справочная система «Юрист» // http: //  www. zakon.kz.

23 Ламберт–Аведелгавад   Э.  Международный уголовный суд  и адаптация Конституций: Сравнительное  исследование в переводе Маклакова  В.В. // Конституционное правосудие  в странах СНГ и Балтии // Дайджест официальных материалов и публикаций периодической печати. – М., 2004. – № 20. – С.93–95.