Международное право в деятельности конституционных судов и иных органов конституционного контроля

Правом проверки конституционности  нормативных актов обладает и  Конституционный Суд Республики Беларусь, в решениях которого обращается внимание на необходимость предсказуемости  и разумной стабильности нормативного регулирования, сочетание интересов  государства и граждан. Такой  подход, в частности,  был отражен  в решении от 20 февраля 2004 года «О соответствии Конституции Республики Беларусь и Закону Республики Беларусь «О здравоохранении» Положения о  лицензировании медицинской деятельности и Положения о лицензировании фармацевтической деятельности». Признав оправданным государственное регулирование в области осуществления медицинской и фармацевтической деятельности, Суд подчеркнул, что «эта мера обусловлена необходимостью обеспечения охраны здоровья граждан и установления в этих целях повышенных требований к субъектам, осуществляющим данную деятельность. Субъектам хозяйствования должны быть предоставлены реальные возможности для получения всех необходимых документов в соответствии с новыми требованиями». Конституционный Суд указал также на недопустимость негативных последствий для субъектов правоотношений в виде ликвидации (приостановление деятельности) по причинам, которые они не могли предвидеть [9].

Зарубежный опыт свидетельствует, что контроль в отношении законов  возможен не только за их содержанием, но и за порядком принятия. Эпизод, связанный  с соблюдением процедурных правил имел место в практике Конституционного Суда Российской Федерации. Дело в том, что Государственная Дума еще  в 1995 году приняла несколько законодательных  актов, не 226 голосами, как того требует  Регламент, а 223 голосами. Отсутствие депутатов  от Татарстана и Чечни, голоса которых  не учитывались, вызывало различное  толкование термина «общее число  депутатов». Поэтому при принятии законов общим числом считалось  число избранных депутатов, а  не общее конституционное число. Эта практика применялась до тех  пор, пока Конституционный Суд, разъясняя  термин «большинство от общего числа  депутатов», не установил, что для  принятия законов необходимо 226 голосов. Однако, признавая, что законы были приняты с нарушением Регламента, Суд постановил, что «эта норма  не распространяется на ранее принятые законы».

Аналогичный случай повторился и в 1999 году, при обсуждении Закона «О перемещенных культурных ценностях», принятие которого сопровождалось острой политической дискуссией партийных  фракций. Для преодоления вето Совета Федерации Государственной Думе требовалось 2/3 (или 300) голосов. Однако, когда вето было преодолено (в основном за счет того, что депутаты голосовали за своих отсутствующих коллег), представитель Президента попросил зафиксировать в стенограмме, что  в зале присутствует не 300, а 150 депутатов.  Грубые нарушения Регламента в конечном итоге привели к тому, что закон  был признан неконституционным  не только по процедуре принятия, но и по содержанию. Конституционный  Суд отметил, «что личное голосование  депутата по федеральному закону является обязательным условием его принятия, а возможность внесения дополнений в Регламент, касающихся передачи своего голоса в связи с отсутствием  по обстоятельствам, имеющим исключительный характер - правом Парламента»  [10, с.140].

Предварительная охрана Конституции  порождает и другую, не менее важную проблему, связанную с компетенцией органов власти в части аннулирования неконституционного закона. В Конституции Республики Казахстан по этому поводу сказано, что законы, признанные не соответствующими Конституции, не могут быть подписаны и введены в действие. Однако, эта процедура по обращению Президента Республики может быть приостановлена до результатов повторного рассмотрения. В англосаксонской группе стран при признании такого закона несоответствующим Конституции, объявляется его ничтожность, не требующая каких-либо дополнительных действий со стороны законодателя.

В других странах фиксируется  факт нарушения пределов компетенции  органом власти и в этом случае закон отменяется тем органом, который  принял его. Такая практика сегодня  наблюдается в Польше и Румынии,  конституционные суды которых наделены правом лишь приостанавливать вступление такого закона в силу. Решение же о конституционности закона уполномочены принимать национальные Парламенты. В других восточноевропейских странах (Болгария, Венгрия, Словакия и др.) органы конституционного контроля обладают самостоятельным  правом принимать решения об аннулировании неконституционного акта [11, с.119].

В развивающихся  странах (Намибия, Шри-Ланка и др.) контроль конституционности законов вообще не имеет завершенного и окончательного  характера.  Решения органов конституционного контроля о признании закона несоответствующим  Конституции  во всех случаях в  обязательном порядке подлежат утверждению  национальными парламентами. А в  Монголии, если закон признан неконституционным, Народный Хорал обладает правом обратиться с предложением повторного его рассмотрения [12, с.136].

Не менее важными в  контексте правовой охраны Конституции  представляются проблемы, связанные  с качеством принимаемых законов. Неясность и недостаточная проработанность  законодательных актов  на практике ведет к произвольному их толкованию и применению [13].  В законах содержится немало отсылочных норм, многие вопросы регулируются подзаконными актами, которые рассматриваются как более важные, нежели положения самого закона. На эту особенность обращает внимание и сам Конституционный Совет, особо подчеркивая,  что «состояние конституционной законности в стране во многом зависит от качества действующих законов и стабильности национальной нормативно-правовой базы. Материалы конституционного производства свидетельствуют о том, что некоторые законы принимаются без должной концептуальной проработки, нередко противоречат друг другу, а необоснованно часто вносимые в них изменения порождают нестабильность действующего законодательства и правоприменительной практики».

Для повышения эффективности  конституционного контроля законопроекты  необходимо подвергать предварительному контролю на разных стадиях рассмотрения в Парламенте, т.е. во время первого или второго чтения, как это делается во многих странах мира. Кроме того, представляется необходимым установить обязательный конституционный контроль в отношении законов принятых Сенатом, без участия Мажилиса, а также законов вступивших в силу без подписи Президента Республики Казахстан.

2. Применение органами  конституционного контроля норм  международного права

1. Роль и значение международного права в современной правовой системе

Международное право возникало  вместе с государствами как необходимость  регулирования зарождающихся международных  отношений и прошло длительный путь развития, тесно связанный с историей формирования и развития мирового сообщества.

Становление международного права  как системы принципов и норм относится к середине XVII в. – времени  первых буржуазных революций, положивших начало эпохе создания и развития буржуазных государств, научно-техническому прогрессу, ускорившему развитие торгово-экономических  отношений в рамках создаваемого всемирного рынка, потребовавших, в  свою очередь, должного международно-правового  регулирования. Указанные процессы способствовали признанию международного права как самостоятельной правовой системы, необходимого инструмента  дипломатической практики и международного сотрудничества, получившего название классического международного права, действовавшего вплоть до Второй мировой  войны. Создание ООН после Второй мировой войны, в Уставе которой были закреплены принципы нового международного правопорядка, положило начало функционированию современного международного права.

Современное международное право  существенно отличается от классического  по субъектам, содержанию и территориальной  сфере действия. Субъектом классического  международного права признавались только цивилизованные европейские  народы и государства, что нашло  отражение в доктрине международного права того периода. Так, русский  ученый XIX в. Ф.Ф. Мартене утверждал, что «пространство действия международного права ограничивается только теми народами, которые признают основные начала Европейской  культуры и достойны названия образованных народов». Схожей точки зрения придерживался  немецкий ученый Ф. Лист, который определил  международное право как «право Европейских христианских государств». Поэтому весь афро-азиатский регион, народы которого находились в колониальной и полуколониальной зависимости  от цивилизованных европейских государств и США, был вне сферы регулирования  международного права.

В начале XX в. колонии и протектораты были легализованы мандатной системой Лиги Наций, первой политической межправительственной организацией, созданной в 1919 г. Война  была провозглашена правомерным  средством разрешения межгосударственных споров, если конфликтующие государства  не сумели урегулировать их мирными  средствами. Этим объясняется то, что  наиболее успешно кодификация международного права осуществлялась в области  разработки международных договоров, касающихся законов и обычаев  войны.

Сущность современного международного права выражается в его общедемократичности, универсальности, антидискриминационности. Международное право является общим  правом. Оно не имеет национальной окраски, не входит в качестве отрасли  в правовую систему какого-либо государства. Его нормы обязательны для любого государства, независимо от политической или экономической системы либо географической принадлежности. Международное право является общим кодексом поведения государств на международной арене, выражает интересы всего мирового сообщества.

Международное право характеризуется  универсальностью:

• в субъектной сфере - любое государство, независимо от количества населения, степени  развития, размера территории обладает равными правами и обязанностями  в международных правоотношениях;

• в пространственной сфере - объектом регулирования международного права  является космическое пространство, международное воздушное пространство, дно мировых океанов и морей, с находящимися в них ресурсами.

Современный этап политико-правового  развития характеризуется все большим  возрастанием противоречий во многих сферах жизнедеятельности общества. Необходимость самосохранения цивилизации, обеспечения международной и региональной безопасности, экологические, социальные и демографические  проблемы заставляют государства искать пути сближения в самых разных сферах жизни, создавать единое экономическое, политическое и культурное пространство. 

В этом отношении глобализация представляет значительный вызов традиционному  национальному праву, размывая правовую карту мира, создавая условия для  формирования и развития наднационального права. Эти обстоятельства оказывают  существенное воздействие на внутригосударственный  конституционный процесс, ведут к сближению различных правовых систем, их активному взаимодействию и взаимопроникновению. Несмотря на неизбежные различия современные Конституции, фиксируют немало общих принципов, в которых находят свое выражение наиболее универсальные демократические ценности.  На этом фоне происходит неизбежное проникновение норм международного права во все сферы внутригосударственных общественных отношений.

Международное право выступает  как специфическая система юридических  норм, регулирующяя отношения между  государствами на основе принципов  взаимности и уважения прав друг друга. Оно создается суверенными государствами, которые инициируют заключение двух и многосторонних соглашений. Взаимное согласие государств соблюдать договоренности, обеспечивает сближение правовых позиций, гарантирует соблюдение международных  стандартов в области защиты прав человека, в регулировании торговых и иных отношений, разрешении региональных и этнополитических конфликтов.

«Для современного конституционного процесса, - отмечает профессор Айтхожин К.К., - также характерны активные интеграционные процессы в сфере взаимодействия международного и внутригосударственного (национального) права. Взаимопроникновение институтов международного и внутригосударственного права, в том числе и конституционного права как особого рода внутреннего права,  проявляется в уступке части суверенных прав государственных полномочий наднациональным организациям» [14, с.39].

В отличие от Конституций  стран СНГ, зарубежные Конституции, говоря о примате норм международного права над национальным, не говорят  о его первичности по отношению  к Конституциям. На эту особенность  обращают внимание многие современные  ученые. Так, Конституция Украины (ст.9) устанавливает, что «действующие международные  договоры, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой, являются частью национального законодательства Украины. Заключение международных  договоров, противоречащих Конституции  Украины, возможно только после внесения соответствующих изменений в  Конституцию Украины». Конституция  Российской Федерации (ст.15) также устанавливает, что «общепризнанные принципы и  нормы международного права и международные договоры являются составной частью правовой системы. Если международным договором установлены другие правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора» [15, с. 265, 365].

Как известно Венская Конвенция  о праве международных договоров (ст.27) 1969 года запрещает государству  ссылаться на положения своего внутреннего  права в качестве оправдания для  невыполнения им договора. Таким образом, появляется объективная потребность  в создании эффективного механизма  реализации норм международного права  на внутригосударственном уровне.  Особая роль в этом процессе, безусловно, должна быть отведена органам конституционного контроля, наделенным правом устанавливать  соответствие международных договоров  Конституции страны, а также судам  общей юрисдикции в своей практической деятельности.