Факторы экономическог роста казахстана

В 1990—2004 гг. накопление основных фондов не оказывало значимого воздействия  на развитие государств группы С, что  на фоне продолжавшегося сокращения запасов свидетельствует о низкой устойчивости влияния накопления на темпы роста их ВВП на душу населения. Противоположная ситуация наблюдалась в странах группы В, где значительные объемы запасов смягчили негативное влияние трансформационного кризиса на их развитие (г = 0.12), для накопления основного капитала значения коэффициента оказались существенно выше (г = 0.23).

В долгосрочном периоде  заметные различия в сопоставляемых коэффициентах корреляции были зафиксированы  лишь в развитых странах (табл. 9). Наличие  в них запасов национальных компаний заметно уменьшило воздействие колебаний инвестиционного цикла на темпы роста экономики. Вследствие этого коэффициент корреляции для накопления основного капитала составил 0.29, а для валового накопления - 0.35. Таким образом, влияние накопления основных фондов на экономический рост является менее устойчивым, чем влияние валового накопления. Наличие запасов смягчает воздействие резких колебаний инвестиционного цикла на темпы роста экономики в периоды спада мирового экономического цикла. В то же время постоянное поддержание запасов на высоком уровне может свидетельствовать о неэффективности делового цикла и приводить к уменьшению положительного влияния инвестиций на темпы роста экономики.

Влияние валовых внутренних сбережений на экономический рост в мире было менее устойчивым, чем воздействие валового накопления (см. табл. 6-9). В 1960-1973 гг. рост ВВП на душу населения наиболее сильно зависел от сбережений в странах среднего уровня развития (г = 0.45). Это в первую очередь объясняется активным использованием сбережений населения в период ускоренного развития промышленности в ряде государств Азии и Латинской Америки. Для стран группы С была характерна менее прочная зависимость между сбережениями и экономическим ростом (г = 0.18). Она свидетельствует о наличии в развитых странах эффективных инструментов для инвестирования частного капитала, играющего не первостепенную роль в инвестиционном процессе.

Во втором периоде  увеличилось влияние сбережений на развитие стран группы С (г = 0.27), что, по-видимому, отражает рост роли частных сбережений на фоне повышения уровня благосостояния населения. Воздействие валовых внутренних сбережений проявилось также в развивающихся странах (г = 0.18). В 1990-2004 гг. плавный рост этого показателя в развитых странах (см. рис. 5) стимулировал (благодаря наличию эффективных механизмов инвестирования) повышение темпов развития их экономики (г = 0.25). Степень влияния валовых внутренних сбережений на экономический рост зависит от уровня развития механизмов долгосрочного инвестирования и стабильности экономической динамики, поэтому наиболее сильное воздействие сбережения оказывают на рост стран группы С (г = 0.21). В государствах групп А (г = 0.07) и В (г = 0.10) прочность рассматриваемой корреляционной зависимости существенно ниже. Обобщая приведенные факты, можно сделать вывод о том, что положительное воздействие валовых внутренних сбережений на темпы роста ВВП на душу населения возрастает по мере повышения уровня развития страны.

Группа А Группа В Группа С

Рисунок 2. Валовые внутренние сбережения в рассматриваемых группах

стран, 1960-2004 гг., % от ВВП

Источник: Рассчитано по World Development Indicators 2006.

Вторым показателем, характеризующим  сберегательную активность населения, являются валовые сбережения, равные сумме валовых внутренних сбережений и чистых трансфертов из-за рубежа. Таким образом, разница между влиянием валовых и валовых внутренних сбережений на темпы роста экономики отражает воздействие чистых трансфертов из-за рубежа. Учитывая тот факт, что незначительные различия в коэффициентах корреляции между темпами роста ВВП на душу населения и показателями, характеризующими сбережения, как правило, находятся в рамках статистической погрешности, мы будем рассматривать лишь те случаи, когда характер и прочность зависимости для этих показателей существенно различаются.

В первом периоде в  развивающихся странах влияние  валовых внутренних сбережений на темпы  экономического роста было незначимым, в то время как рост валовых  сбережений коррелировал с ними (г = 0.24). В данном случае рост благосостояния вел к увеличению оттока сбережений из страны. В государствах группы В влияние валовых сбережений было слабее (г = 0.39), чем валовых внутренних сбережений (г = 0.45). Это во многом объясняется оттоком значительного объема сбережений (до 8% от ВВП) из данных стран, обусловленным инвестированием накоплений представителей национальных элит на развитых рынках при высоком уровне дифференциации доходов и низком уровне жизни большей части населения. Приток сбережений в развитые страны не оказывал значимого воздействия — валовые сбережения не коррелировали с темпами роста, что может объясняться оседанием большей части приходящих средств на банковских счетах, а также их незначительным объемом для экономики этих стран.

В 1974—1989 гг. влияние валовых сбережений (г = 0.35) на темпы роста стран группы А было сильнее, чем валовых внутренних сбережений (г = 0.18), что объясняется стимулирующим воздействием на экономику развивающихся стран притоков сбережений от представителей национальных диаспор и граждан, работающих за рубежом.

К числу основных положений  теории Кейнса принадлежит гипотеза о том, что одним из ключевых факторов развития экономики является стимулирование спроса. Однако проведенный корреляционный анализ приводит к противоположным выводам. Действительно, из полученных результатов следует (см. табл. 6), что снижение доли потребления домашних хозяйств в ВВП стран групп А и В в 1960-1973 гг. отрицательно коррелировало с темпами их экономического роста (г = -0.11 и г = -0.31 соответственно). Такой характер зависимости объясняется следующим. Ускорение темпов роста ВВП на душу населения в этих группах государств в начале периода способствовало быстрому повышению благосостояния населения, которое, как правило, приводит к уменьшению доли расходов на потребление в общем объеме затрат. Низкая прочность корреляции в развивающихся странах обусловлена их невысоким первоначальным уровнем жизни, вследствие которого сокращение объемов нормы потребления в странах группы А оказалось существенно меньше, чем в странах группы В.

Таким образом, в рассмотренном  случае норма потребления является не фактором, а результатом экономического роста. При этом важно подчеркнуть, что норма потребления фактически может служить индикатором настроений в обществе, отражающим уверенность населения в будущем. Поэтому существенное снижение значения данного показателя в странах среднего уровня развития во многом объясняется не только ростом благосостояния, но и повышением уровня оптимизма в обществе.

Подтверждением такой интерпретации нормы потребления может служить отрицательная корреляция между анализируемыми показателями (г = -0.16), наблюдавшаяся во втором периоде в развитых странах (см. табл. 7). Взлет мировых цен на энергоносители способствовал ускорению инфляции и замедлению темпов развития, что привело к снижению уверенности населения государств группы С в будущем и стимулировало увеличение их потребления. Психологическая составляющая описываемых колебаний спроса подтверждается и наличием временного лага в 1-2 года между увеличением цен, замедлением темпов роста и ростом потребления. Аналогичная ситуация наблюдалась и в развивающихся странах (г = -0.13), где росту потребления помимо указанных выше причин также способствовало быстрое увеличение численности населения.

В 1990-2004 гг. в развитых странах зависимость между расходами  домохозяйств на конечное потребление  и темпами роста ВВП на душу населения сохранялась точно  такой же (г = -0.16), как и в предыдущем периоде (см. табл. 8). В государствах группы В была выявлена положительная корреляция между потреблением и темпами роста (г = 0.11), объясняющаяся, по-видимому, следующими обстоятельствами. Трансформационный кризис, который пережили многие из стран этой группы, и экономическая нестабильность в государствах Латинской Америки в начале третьего периода сопровождались дефицитом и гиперинфляцией, что привело к резкому сокращению потребления. Улучшение экономической ситуации, напротив, способствовало росту значения данного показателя, так как уровень жизни многих домохозяйств повысился, и они стали совершать отложенные ранее покупки.

В долгосрочном периоде  не было установлено статистически  значимой корреляции между динамикой  доли потребления домашних хозяйств в ВВП и темпами роста экономики (табл. 9). Это подтверждает предположение о краткосрочном характере зависимости нормы потребления от темпов экономического развития, во многом обусловленном психологическим настроем в обществе.

Государственные расходы  оказывали устойчивое негативное влияние  на экономический рост (см. табл. 6-9). В первом периоде оно проявлялось лишь в странах среднего уровня развития (г = -0.32) и в государствах с развитой экономикой (г = -0.23), что, скорее всего, говорит об увеличении в этих группах стран социальных расходов. Как было отмечено ранее, их влияние на рост экономики трудно формализуемо, при этом качественные изменения, обусловленные влиянием социальных факторов, носят долгосрочный характер и не оказывают прямого воздействия на рост душевого ВВП в краткосрочном периоде.

Зафиксированное в первом периоде слабое положительное влияние расходов правительства стран группы А на темпы роста их душевого ВВП с лагом в 3 года (г = 0.16) отражает важную роль государства в инвестиционном процессе (в первую очередь в крупных инфраструктурных проектах) при низкой отдаче от реализуемых проектов. Во втором периоде отрицательное влияние роста госрасходов на экономику государств групп В

(г = -0.20) и С (г  = -0.18) ослабло, а воздействие на  экономику развивающихся стран  — четко проявилось (г = -0.10). По-видимому, их правительства также были вынуждены увеличить потребление в период экономической нестабильности. В 1990-2004 гг. отрицательная зависимость между расходами государства и ростом ВВП на душу населения была зафиксирована лишь в развитых странах (г — -0,18), где их снижение способствовало ускорению развития экономики (см. рис. 6). Следует особо отметить, что в долгосрочном периоде государственные расходы по-разному влияют на экономический рост различных групп стран: сила их воздействия возрастает пропорционально уровню развития государства (от г = -0.07 в группе А, до г = -0.29 в группе С). При этом наиболее устойчиво отрицательное влияние госрасходов проявляется в экономически развитых странах.

Группа А Группа В Группа С

Рисунок 3. Государственные расходы в рассматриваемых группах стран, 1960-2004 гг., % от ВВП

Источник: Рассчитано по World Development Indicators 2006.

Отраслевая структура  экономики оказывает сильное  влияние на темпы

экономического развития страны, поскольку именно от нее  зависит объем используемых в производстве капитальных и человеческих ресурсов, а также отдача от их использования. Наиболее точное представление о вкладе конкретной сферы экономики в общий объем ВВП дает создаваемая ею валовая добавленная стоимость. Учитывая тесную взаимозависимость между промышленностью, сельским хозяйством и сферой услуг, мы будем исследовать влияние динамики выпуска этих трех отраслей на темпы экономического роста параллельно. При анализе динамики промышленного производства отдельно будет рассмотрено воздействие на темпы роста душевого ВВП обрабатывающей промышленности, так как ее продукция обладает более высокой добавленной стоимостью, чем продукция добывающей промышленности.

В 1960-1973 гг. во всех рассматриваемых  группах стран шло увеличение доли промышленности в валовой добавленной стоимости, что стимулировало рост экономики развивающихся стран (г = 0.14) и государств группы В (г = 0.31) (см. табл. 6). Это объясняется низким первоначальным уровнем развития промышленности, особенно в странах группы А. Многие государства группы В в эти годы проходили период ускоренной индустриализации, сопровождавшейся переоборудованием промышленности и внедрением новых технологий, что обусловило более сильное влияние промышленного производства на темпы развития экономики. В то же время увеличение объемов добычи полезных ископаемых в ряде стран среднего уровня развития вызвало незначительное уменьшение доли продукции обрабатывающей промышленности в общем объеме производства, что привело к замедлению темпов роста ВВП на душу населения (г = -0.27).

Помимо роста промышленного  выпуска в странах групп А  и В наблюдалось небольшое  увеличение добавленной стоимости, создаваемой в сфере услуг. Это  негативно сказывалось на темпах развития данных групп государств (г = -0.15 и г = -0.41 соответственно), так как они находились на индустриальном этапе развития, и повышение выпуска достигалось за счет увеличения доли услуг с низкой добавленной стоимостью. Зафиксированная в развитых странах корреляция между долей сферы услуг и темпами роста душевого ВВП (г = 0.31) не имеет содержательной интерпретации, так как она получена на основании недостаточно полного объема статистических данных.

Резкие колебания динамики энергетических рынков в 1974-1989 гг. привели к серьезным  изменениям структуры экономики. Рост мировых цен на энергоносители уменьшил рентабельность энергоемких предприятий, что вызвало снижение объемов промышленного производства в большинстве стран анализируемой выборки. В результате в наиболее развитых государствах были приняты меры для разработки и внедрения новых энергосберегающих технологий, а также для сдерживания развития новых производств. Промышленность развивающихся стран также оказалась в кризисной ситуации, однако недостаток ресурсов препятствовал ее быстрому технологическому обновлению. Тем не менее, в государствах данной группы была зафиксирована статистически значимая положительная зависимость между увеличением промышленного производства и повышением темпов экономического роста (г = 0.09), что было обусловлено продолжением процесса индустриализации.

Рост доли промышленности в валовой  добавленной стоимости шел преимущественно  за счет сокращения доли сельского  хозяйства. Так, в странах среднего уровня развития, многие из которых  были развитыми аграрными государствами, уменьшение вклада сельского хозяйства в ВВП (во многом обусловленное ростом цен на горюче-смазочные материалы) привело к замедлению темпов экономического развития (г = 0.20). Происходившее во всех странах увеличение доли сферы обслуживания оказывало негативное влияние на экономический рост развивающихся стран группы А (г = -0.19). В этих странах шло развитие в первую очередь сектора мелкого бытового обслуживания, в то время как многие виды услуг с высокой добавленной стоимостью, особенно в финансовой сфере, оставались доступными лишь в развитых государствах.

Третий период был ознаменован  масштабной трансформацией экономики, затронувшей многие страны группы В. При этом в них сокращалась  доля промышленности в ВВП и увеличивалась  доля сферы услуг. Происходивший на фоне выхода из трансформационного кризиса переход к постиндустриальной экономике привел к тому, что экономический рост стран среднего уровня развития стимулировали сокращение неэффективного промышленного производства (г = -0.19) и увеличение третичного сектора экономики (г = 0.28). Уменьшение веса неэффективных сельскохозяйственных производителей в экономике также способствовало повышению темпов ее развития (г = -0.22).