Нефтяной фактор в развитии международных отношений

Долгое время, примерно до декабря 1997 года, Туркменистан считался надежным союзником Москвы - он выступал за создание кондоминиума, то есть совместного использования морскими ресурсами в центральной зоне. В официальных же документах "сектор Каспия" не применялся, использовался "туркменский шельф Каспия". Вообще говоря, Туркменистан, объявив себя нейтральным государством, проводил на Каспии лояльную и взвешенную политику. (Удивительно, что российские СМИ воспринимали это как "отсутствие позиции", а непоколебимость Азербайджана - как "наличие позиции"). Но после известных отступлений России от ирано-российских договоров и заключения российско-казахстанского договора о разделе дна Северного Каспия президент С.Ниязов издал Постановление № 3467 "Об утверждении перечня географических координат точек, определяющих положение исходных линий на туркменском побережье Каспийского моря", где, в частности, сказано: "Принять в качестве исходной линии на туркменском побережье Каспийского моря прямые исходные линии, соединяющие характерные точки побережья и линию наибольшего отлива (линию уреза воды с отметкой минус 28 м)". Тем самым раздел Каспия по срединной линии Туркменистан, по существу, признал, но с оговоркой "неприемлемости прокладки серединной линии между Азербайджаном и Туркменистаном с учетом Апшеронского полуострова". Из-за Апшеронского полуострова срединная линия сдвигается к берегам Туркменистана и туркменский "Сердар" становится азербайджанским "Капязом". А 20 января 1997 года С.Ниязов дал свое собственное имя области, включающей в себя месторождения Азери и Чираг, объяснив: "Я назвал область своим собственным именем, чтобы не было никакого недопонимания в вопросе, кому она принадлежит".

Но Туркменистан всегда выражал готовность идти на разумные компромиссы и всегда призывал к  этому другие прикаспийские страны. В январе 1998 года С.Ниязов подтвердил это, отметив, однако: "При решении  правовых вопросов использования природных ресурсов Каспия Туркмению устроили бы и варианты, связанные с использованием 45-мильной прибрежной зоны, и секторального деления бассейна Каспийского моря". Почему Туркменистан изменил свою позицию, в декабре 1998 года еще раз объяснил заместитель министра иностранных дел Е.Кепбанов: "Туркменистана ранее устраивала преобладающая концепция кондоминиума. Однако в связи с практическими шагами, предпринятыми рядом прикаспийских государств (имеется в виду односторонние действия Азербайджана по разработке месторождений Капяз, Азери и Чираг - А.Б.), связанными с разработкой углеводородных ресурсов на море, принцип кондоминиума утратил свой смысл и значение. Вот почему с начала 1998 года мы придерживаемся концепции деления Каспия на национальные сектора. Исходя из существующей международной практики, это означает, что разделу принадлежит как дно, так и водная толща".

После "корректировки" российско-азербайджанских позиций  по разделу Каспия Ашхабад стал занимать более жесткую позицию. Спецпредставитель  президента Туркменистана по Каспию Б.Шахмурадов заявил: "Международно-правой режим Каспия должен определяться только как вопрос о суверенных территориях прибрежных государств и об их государственных границах". Туркменистан, таким образом, настаивает сначала определить статус Каспия, а затем другие вопросы, включая урегулирование спорных месторождений. Это тоже общепринятая норма, а не то, что происходило на Каспии - сначала захват месторождений, потом статус.

12 августа 1999 года был  подписан Указ Президента Туркменистана "О Национальной службе освоения туркменского сектора Каспийского моря при Президенте Туркменистана". Через месяц С.Ниязов издал указ об образовании Национальной службы освоения туркменского сектора Каспийского моря - иностранные инвесторы получили определенные гарантии. В июне 2001 года в одном из своих интервью С.Ниязов подтвердил, что Туркменистан выступает за раздел Каспия по дну, но при этом заметил: "Что касается водной поверхности, то Ашхабад предлагает, чтобы каждое прибрежное государство имело 12-мильную зону плюс 35-мильную зону экономических интересов. Таким образом, 47-мильная зона становится зоной интересов каждого государства, а остальная поверхность - это общее море для судоходства". Эту же мысль он подтвердил и в декабре того же года.

Подписание российско-казахстанского договора о разделе дна моря Иран назвал "шагами, противоречащими  принципу консенсуса и только затягивающими  процесс выработки решения по правовому статусу Каспия между  всеми пятью прикаспийскими государствами", на азербайджано-казахстанское Соглашение ответил письмом Генеральному секретарю ООН, в котором отмечалось, что данное соглашение не имеет юридической силы, а после ратификации Госдумой российско-азербайджанского соглашения напомнил, что "упомянутые соглашения только тогда станут законными с юридической точки зрения, когда будут одобрены всеми прикаспийскими государствами". Через два дня после подписания российско-казахстанского соглашения, 8 июля 1998 года в своем совместном заявлении руководители Туркменистана и Ирана, отметили: "В случае секторального деления моря между прибрежными государствами в основе будет лежать принцип равенства и справедливого использования ресурсов Каспия". Тем самым, Иран, все эти годы отдававший предпочтение правовому режиму кондоминиума (еще в феврале 1992 года он выступил с инициативой создания Организации регионального сотрудничества прикаспийских стран), после сближения российско-азербайджанских и азербайджано-казахстанских позиций также выразил свое согласие "пойти на переговоры о юридическом режиме, основанном на разделе моря на сектора". Но для такого разграничения, по мнению Ирана, следует использовать "принцип равных прав прибрежных государств во всех вопросах - от суверенитета до использования морских ресурсов и недр моря" и "только один юридический режим должен распространяться на все море".

Заявление Ирана, что "каждая страна должна получить равную и справедливую долю" означает, что Каспий необходимо разделить на пять равных (равноэквивалетных, равнодолевых) секторов. Причем Иран выступает за раздел и дна, и толщи воды. Тегеран считает, что в качестве принципа установления государственных границ при разделе Каспия между сопредельными странами (например, Азербайджан и Россия) следует принимать перпендикуляр к срединной линии, а между странами, расположенным под прямым углом друг к другу (Иран-Туркменистан, Иран-Азербайджан) - биссектрису. Ясно, что при таком варианте Иран почти в два раза, с 12 до 20%, расширяет свой сектор. Возможно, иранская версия раздела Каспия, как утверждают Р.Мамедов и В.Гусейнов, "не соответствует географии Каспия и не имеет аналогов", но ничего противоречащего международным нормам в ней нет - принятая в международной практике срединная линия вовсе не является обязательной в национальной практике5. Мы уже отмечали, что и "география", и "аналоги" допускают раздел Каспия по схеме, показанной на рис. 4.11. Более того, если исходить из принципа "равных прав", заложенных в советско-иранских договорах, Иран вполне юридически обоснованно может претендовать на 50% ресурсов дна моря. Другое дело, что тогда, во времена СССР, он был не в состоянии воспользоваться этими "равными" правами. Помимо этого, где-то летом 2000 года МИД Ирана сделал заявление, в котором говорилось, что Тегеран в принципе не возражает против участия нерегиональных сил в Каспийских проектах.

Чрезвычайно противоречиво  отреагировала Россия на предложение  Ирана разделить Каспий на 5 равных частей. В обнародованном 28 июля 1998 года совместном заявлении заместителей глав МИД Ирана и России М.Сариади  и Б.Пастухова подтверждается: а) все вопросы правового статуса Каспия должны решаться на основе согласии прикаспийских государств, и никто, кроме них, не может влиять на решение даже в качестве арбитра; б) до решения о статусе остаются в силе условия договоров между Персией (Ираном) и РСФСР (СССР) 1921 и 1940 годов; в) обе стороны в случае решения о разделе моря выступают за равноправный раздел (по 20% каждому государству); г) обе стороны категорически против прокладки трубопроводов по дну Каспия.

На переговорах в Ашхабаде 13 августа 1998 года К.Харрази и С.Ниязов подтвердили, что оптимальным принципом определения статуса Каспия являются принципы, изложенные в заявлении Сариади-Пастухова.  
Позже, в октябре 2001 года президенты России и Ирана, подписали договор "Об основах отношений и сотрудничества между Россией и Ираном", где сказано: "Все решения и договоренности, касающиеся правового статуса и режима использования Каспия, будут иметь силу только в том случае, если они будут приняты с общего согласия пяти прикаспийских государств". В том же документе подчеркивается, что "Каспий и его ресурсы являются совместным достоянием пяти прибрежных государств".

Это, с одной стороны. С другой стороны, В.Калюжный задается вопросом: "Каким образом Иран может влиять на раздел морской территории между четырьмя государствами, если это была территория СССР?". Напомним, однако, В.Калюжному (и некоторым политикам, заявляющим, что советский сектор Каспийского моря являлся частью территории бывшего СССР - частью территории СССР по советско-иранским договорам являлся только 10-мильная зона), что Иран никогда не признавал легитимность внутрикаспийских границ - ни советско-иранской, ни российско-казахстанской, ни российско-азербайджанской, ни азербайджано-казахстанской. Напомним ему и его недавние слова: "Россия никогда не станет подписывать соглашения по разделу богатств Каспия в ущерб иранским интересам".

В марте 2002 года В.Калюжный нашел другое потрясающее объяснение: "Настаивать на позиции равного  деления можно было только до 1998 года, когда Борис Ельцин и Нурсултан Назарбаев подписали соглашение о разграничении дна северной части Каспия". В ноябре того же года он повторил: "Если бы сегодня на календаре был 1997 год, в основу решения вполне могли бы лечь предложения иранской стороны. На сегодняшний же день это уже сложно. И в первую очередь по той причине, что в 1998 и 2000 годах президенты России и Казахстана подписали двусторонние документы, в которых заложены иные принципы разграничения Каспия. В январе 2001 года аналогичный документ был подписан президентами России и Азербайджана. Международное право не позволяет обойти эти документы". Интересно, что было бы с миром, если бы такие двухсторонние сепаратные соглашения приобрели бы статус международных договоров и о каком "международном праве" В.Калюжный толкует?

Естественно, против двадцатипроцентного  деления Каспия возражают Азербайджан (в обмен на увеличение своего сектора  на 1-2% он теряет богатый нефтью южный  участок моря) и Казахстан, который  теряет очень много - 1/3 своего сектора. Против выступает и Россия, которая могла бы увеличить свой сектор на 1-2%. Туркменистан не возражает против того, чтобы делится с Ираном частью своего сектора, при условии, если Казахстан отрежет ему недостающий до 20% кусок от своего сектора.

И все-таки, какой-то заговор прикаспийских стран СНГ (или попытки создать коалицию) против Ирана существовал. По окончании сочинского саммита СНГ (август 2001 года) Г.Алиев заявил: "Определение статуса Каспия - дело четырех стран Содружества, которые, являясь правопреемницами Союза, могут затем просто поставить Иран перед фактом". Тогда же Н.Назарбаев призывал "законсервировать Иран в границах определенных соглашениями от 1921 и 1940 годов". Возможно и то, что эсэнговский заговор провалился из-за твердой позиции С.Ниязова в поддержку Ирана. Если это так, то Ашхабад в очередной раз доказал приверженность принципу неприсоединения к различным блокам, альянсам, сговорам, коалициям. С каким политическим достоинством президент Туркменистана придерживается принципа "дружить со всеми, но не дружить ни с кем против кого-то" вызывает уважение.

Как бы там ни было, судя по складывающейся вокруг Каспия ситуации, Иран не намерен отойти от своих  принципов. Иран продемонстрировал  это и в ходе встречи заместителей министров иностранных дел прикаспийских стран (февраль 2001 года), и во время визита президента М. Хатами в Москву (март 2001 года), и, блокировав встречу президентов прикаспийских стран в Туркменбаши (март 2001 года), а в ответ на высказывание Гейдара Алиева Иран приступили к охране своих 20-процентов Каспийского моря, давая ясно понять, что время, когда можно было игнорировать мнение Тегерана в каспийской тематике, ушло в прошлое. Но в Тегеране понимают, что получить 20% Каспийского моря фантастически тяжело. Пока же не определен новый статус Каспия, Иран считает, что все государства должны совместно владеть богатствами моря. Вместе с тем, В.Гусейнов в своей книге утверждает: "По сведениям ряда источников, в ходе переговоров (во время визита М.Хатами в Москву 11-14 марта 2001 года - А.Б.) иранская сторона заявила о возможности поддержки российских инициатив, основанных на разделе Каспия по модифицированной срединой линии. Единственным условием Тегерана явилось, якобы, установление вдоль срединной линии 20-мильной зоны, доступной для общей хозяйственной деятельности (по дну и по толще воды) и свободного судоходства". За достоверность сказанного не ручаюсь (ссылки на "ряд источников" всегда вызывают недоверие), но спецпредставитель президента Ирана по каспийской дипломатии М.Сафари в июне 2003 года отметил: "Исламская Республика Иран все еще рассматривает в качестве наилучшей альтернативы вариант совместной эксплуатации Каспийского моря".

В заключение подчеркнем, что любое соглашение (блок, союз, альянс) между двумя или группой стран направлен против конкретной страны или группы стран, создание любого соглашения (блока, союза, альянса) есть индикатор назревающейся конфронтации. Кондоминиум на Каспии был тем и прекрасен, что он исключал возможность возникновения блоков в регионе. Именно кондоминиум Каспия служит той основой, способной превратить географическое понятие "Каспийский регион" в единое экономическое и политическое пространство, в самостоятельный геополитический субъект Мира.

Собственно, о чем спор? О справедливости. Но "справедливость" каждая сторона понимает по-своему и в ее основе лежит вожделенное желание получить в свою собственность наибольшее количество минеральных ресурсов Каспия. Данные противоречия указывают на наличие целого ряда противоречий по исследуемой проблемы, высвечивают интересы прикаспийских государств. Исключением здесь, пожалуй, является лишь Россия - имея прекрасные юридические возможности, она потрясающе легко и беспечно рассталась со своими каспийскими богатствами.