Нефтяной фактор в развитии международных отношений

Если принять "озерный" вариант деления Каспия, то доступ к каспийской нефти в основном получают Азербайджан и Казахстан. Такой расклад не приемлем для некоторых стран. Если же исходить из концепции "закрытого моря", определяемого советско-иранскими договорами, то каждое государство имеет суверенные права на разработку месторождений, расположенных в 10-мильной зоне  и равные права на разработку месторождений центральной части моря (по 1.84 млрд из 9.2 млрд ТУТ). В этом случае все прикаспийские страны получают более или менее одинаковые куски "черного золота".

От повышения уровня моря и от ширины зоны национальной юрисдикции в наибольшей степени  страдает Казахстан. В зависимости  от проведения срединной линии между  Российским и Казахстанским секторами  Россия может потерять до половины своих ресурсов.

Если абстрагироваться от вопроса "разброса" данных, и  попытаться выразить количественно  степень разногласия между прикаспийскими государствами, то в зависимости  от способов разделения Каспия (см. также  табл. 3.6-3.9) ресурсы нефти и газа по секторам могут изменяться: для Казахстана - в 2.2 раза, для Азербайджана - в 1.4 раза, для Туркменистана - в 1.2 раза, для России - в 2.1 раза, для Ирана - в 2.5 раза. Отсюда ясно, что "справедливый" для одной страны раздел моря, автоматически становится "несправедливым" для другой. В этом суть проблемы статуса Каспия.

2.2 Международные  встречи по нефтяной проблеме  в начале XXI в.

В 2001/02 годах интенсивно работала специальная рабочая группа на уровне заместителей министров иностранных  дел по подготовке саммита прикаспийских государств в Туркменистане, где планировалось подписать "Конвенцию пяти". Почему в Туркменистане? На этот вопрос ясно ответил С.Ниязов: "Надо сначала подписать "Конвенцию пяти", проект которой подготовил Туркменистан, поскольку нет никакой гарантии в том, что в любом другом случае интересы Туркменистана будут обеспечены надлежащим образом". Дома и стены помогают.

Наконец-то, после неоднократного переноса срока, 22-24 апреля 2002 года в  Ашхабаде состоялся саммит глав прикаспийских  государств. Накануне В.Калюжный сказал: "То, что не под силу экспертам, которые до сих пор не могут найти взаимоприемлемое решение, то под силу президентам". Весь мир ждал прорыва в определении статуса Каспия. Однако анонсированное всеми сторонами как одна из главных целей саммита подписание совместной декларации не состоялся - оказалось, что и президентам не под силу решить проблему статуса Каспийского моря. С самого начала переговоров выяснилось, что, несмотря на единодушные призывы к взаимопониманию, стороны собираются разговаривать на разных языках. Так и случилось - даже обычно принимаемого в таких случаях формального документа о необходимости решения экологических проблем Каспия подписано не было. С.Ниязов констатировал: "Конкретных решений пока не получается, а пустой документ зачем принимать?". Затем добавил: "Вчера договорились об одном, а сегодня на бумаге получилось совсем другое". Следом предупредил: "Если вопросы Каспия не удастся решить мирным путем, в Каспийском море может "запахнуть кровью"". Н.Назарбаев признался: "Проблем оказалось больше, чем ожидали". Единственное о чем договорились в итоге президенты, так это о ежегодной регулярности своих встреч. Следующая должна состояться через год в Тегеране.

В своих выступлениях все президенты четко обозначили свои собственные координаты будущего статуса Каспийского моря.

В.Путин Р: "Статус Каспийского моря - исключительно важный вопрос, который должен решаться на основе консенсуса. Мы пересмотрели свою изначальную позицию с учетом интересов каждой из сторон. И, в конце концов, пришли к формуле: делим дно, вода - общая. Мы с удовлетворением отмечаем, что у этой формулы все больше сторонников. Видимо не удастся прийти к решению сразу всех спорных вопросов, поэтому есть предложение идти к решению поэтапно. В первую очередь требуют решения вопросы недропользования, рыболовства, защиты окружающей среды. Согласен, что национальную юрисдикцию прикаспийских государств в прибрежных водах следует несколько расширить, но за пределами этих вод Каспий должен быть открыт для судов всей пятерки".

Г.Алиев Т: "Мы ведем интенсивный диалог со всеми прикаспийскими государствами по определению правового статуса Каспия. В результате подписаны соглашения с Россией и Казахстаном о принципах сотрудничества в Каспийском море и о разграничении дна моря. В основу этих соглашений положен общепризнанный в мировой практике принцип деления подобных водоемов на сектора между сопредельными и противолежащими государствами посредством применения метода равноудаленной срединной линии. Отсутствие на сегодняшний день единого международного правового статуса Каспия не должно препятствовать осуществлению прибрежными государствами своих суверенных прав на соответствующую долю моря и не может служить основанием для прекращения разработки природных ресурсов моря в уже сложившихся соответствующих секторах".

Н.Назарбаев К: "Затянувшийся процесс переговоров по Каспию сопряжен с рядом трудностей объективного и субъективного характера. Благодаря взвешенной политике прикаспийских государств удалось добиться единства общих взглядов на остающиеся между нашими государствами разногласия. В подходе к этим вопросам, по мнению казахстанской стороны, целесообразно руководствоваться сочетанием принципа учета национальных интересов с разумным компромиссом. Наши конкретные предложения по правому статуса моря: установить прибрежные рыболовные зоны согласованной ширины, дно и недра разделить на национальные секторы, остальную часть моря оставить общей. Наш подход позволяет четко разграничить права прибрежных государств на минеральные ресурсы".

С.Ниязов А: "Огромные запасы углеводородного сырья, уникальные биологические ресурсы, перспективная зона прокладки международных транспортных маршрутов - все это подчеркивает значение региона для интересов мирового сообщества. Тем более велика ответственность лидеров прикаспийских государств за решение дальнейшей судьбы Каспийского моря. Понятно, что нашей приоритетной задачей остается поиск кардинального решения каспийской проблемы - определения международного статуса моря. Все остальные вопросы - экология, биоресурсы, судоходство, рыболовство - будут решаемы, если удастся справиться с главной задачей. Далеко не уверен, что мы сможем обойтись единственной встречей. Слишком много накопилось проблем, да и опыт предварительных консультаций подсказывает, что без личного участия руководителей государств столь серьезные вопросы решить не удастся. Я предлагаю создать Совет президентов прикаспийских государств с тем, чтобы мы ежегодно могли собираться для решения актуальных проблем".

М.Хатами И: "Положения Договора между Ираном и РСФСР от 26 февраля 1921 года и Договора о торговле и мореплавании между Ираном и СССР от 25 марта 1940 года остаются единственными международными юридическими документами, регулирующими деятельность на Каспии. Для дальнейшего решения проблем Каспия необходимы приверженность прикаспийских стран существующему на сегодняшний день правовому положению и избежание односторонности действий. ИРИ заявляет, что любые соглашения по Каспию могут считаться законными только тогда, когда они в порядке консенсуса признаны всеми прибрежными странами. В этом плане можно считать, что все односторонние действия не только не решают общей проблемы, но и создают новые трудности в переговорных процессах. Мы призываем все прикаспийские страны, до принятия нового международного статуса Каспия, воздержаться от какой-либо деятельности в зоне двадцатипроцентной минимальной доли Ирана на Каспии".

Вряд ли какой аналитик сумеет найти в этих пяти высказываниях  что-то общее, что-то объединяющее, что-то дающее надежду на скорое решение проблемы. Можно лишь выделит два принципиальных вопроса, на которых споткнулись президенты. Первый. Стороны не смогли определиться с тем, какой юридический подход к определению статуса Каспия считать главным - то ли основанное на российско-иранских договорах, то ли двухсторонние соглашения, основанные на принципе "сначала нефть, потом статус", то ли пятистороннее соглашение, основанное на принципе "сначала статус, потом нефть".

Второй. Выдвигая идею "общей  воды" и Казахстан, и Россия с самого начала понимали, что вода не может быть общей. Сейчас на Каспии создалась парадоксальная ситуация - морская граница прикаспийских государств проходит по урезу береговой линии. Никто не должен удивляться, например, тому, что если завтра утором мы обнаружим на махачкалинском рейде азербайджанский или иранский, или казахстанский, или туркменский военный корабль, пушки которого нацелены на Госсовет Республики Дагестан. Стороны осознают, что вода не может быть общей, но никак не могут согласовать пределы юрисдикции и ширины самих вод.

Не ясно также, что, собственно, подразумевается под понятием "совместное пользование поверхностью и водной толщей моря". Имеет ли, например, страна Х право добывать со дна  моря нефть с нефтяной платформы, установленной на поверхности "общей воды"? Имеет ли страна У право транспортировать добываемую со своего дна моря нефть через толщу "общей воды"? Имеет ли страна Z право контролировать (регламентировать) действия другой страны по нанесению ущерба биоресурсам моря, находящимся на поверхности и в толще "общей воды"? Имеет ли страна Q право уничтожать донные организмы своего сектора, служащие пищей для организмов, обитающихся в "общей воде"? Имеет ли расположенная за тридевять земель держава USA право милитаризовать "общую воду"?

На протяжении 1992-1995 годов  по инициативе России было разработано  Соглашение о сохранении и использовании  биоресурсов Каспийского моря. Тогда  не сумели согласовать протяженность  рыболовной зоны. На ашхабадской встрече (январь-февраль 1995 ода) Россия выступила с предложением определить протяженность зоны исключительной юрисдикции прибрежных государств на рыбную ловлю шириной до 15 миль. Казахстан предложил увеличить эту зону до 25 миль, Иран - до 30 миль, Туркменистан и Азербайджан - до 40 миль. В результате четыре государства, за исключением Азербайджана, приняли окончательный текст соглашения и согласились на 20-мильное ограничение рыболовных зон. Азербайджан отказался признать это соглашение, заявив, что его решение предопределит правовой статус Каспия. И Соглашение так и не стало пятисторонним, то есть статусным.

В 2002 году Казахстан принял новый закон о границе, где  введено понятие "континентальный  шельф Каспия" шириной в 12 миль. Москва выступила против, считая, что  понятие "континентальный шельф" не применимо к Каспию, хотя, как нам представляется6, его без ущерба для юрисдикции можно заменить на понятие "шельфовая равнина". В свою очередь Россия предлагала установить на Каспии 12-мильную прибрежную зону национальной юрисдикции, в пределах которой прикаспийские государства осуществляли бы пограничный, таможенный, санитарный и иной контроль, и 20-мильную зону рыбного промысла соответствующей прибрежной страны. Ашхабад считает, что каждое прибрежное государство должно иметь право на суверенное использование 12-мильной зоны территориальных вод и плюс 35-мильную зону экономических интересов. Азербайджан втайне надеется на полный раздел водной толщи. Дело идет к тому, что на Каспии будут несколько пространственно разнесенных границ - одна по дну, две по воде.

В чем здесь дело? Дело в том, что наиболее эффективные  районы промысла кильки находятся у  побережьях Азербайджана и Туркменистана, а поскольку одно государство  может предоставить промысел другому  на лицензионной основе, то, чем шире зоны Азербайджана и Туркменистана, тем в большей степени добыча кильки другими государствами зависит от лицензий этих двух государств. Если, например, примут 10-мильную зону рыболовной юрисдикции, то лицензируемая добыча кильки России составит около 1%, а при 40-мильной зоне - почти 80%.

...Итак, саммит провалился. Более того, нависла угроза провала  всего переговорного процесса - в  течение последующего года ни  одна встреча рабочих групп  прикаспийских государств в формате  "пяти" так и не состоялась. Кому это выгодно?

В первую очередь провал саммита выгоден Соединенным  Штатам Америки, находящимся в конфронтации с Тегераном и не желающим общего укрепления Ирана в регионе, находящимся  в "дружественных" отношениях с  Москвой и стремящимся нивелировать остатки былой доминирующей роли России в регионе. Он выгоден и западным нефтяным компаниям, уже ведущим активную нефтедобычу на шельфе, не обременяя себя экологическими проблемами Каспия. И, наконец, неурегулированность правового статуса Каспия выгодна всем хозяйствующим субъектам стран "пятерки", которые в условиях отсутствия единых правовых норм ведут активную разработку биологических и углеводородных запасов моря на уровне браконьерства. Из десятилетней работы по определению правового статуса Каспийского моря можно сделать три вывода.

1. Чтобы любое соглашение  по Каспию стало статусным,  неукоснительно надо выполнять  принцип консенсуса. За десять  лет переговоров не удалось  выработать ни одно статусное  соглашение по Каспию ни в  одной области использования  его ресурсов - судоходства, добычи углеводородов, рыболовства, экологии, охраны биоресурсов, прокладки подводных трубопроводов и кабелей, организации и осуществления научных исследований, создания искусственных островов и сооружений... Они утонули в бесплодных спорах. Совершенно очевидно, что правовой статус Каспия определяет правовые основы осуществления хозяйственной деятельности в водоеме, а не наоборот. Именно территориально-ресурсный раздел Каспия между субъектами владения в условиях отсутствия (вернее, игнорирования) правового статуса Каспия способствует нагнетанию напряженности в регионе.

2. Международно-правовой  режим Каспийского моря, определенный  советско-иранскими договорами, как  закрытого водоема, не претерпел  никаких изменений - советско-иранские  договора до сих пор не денонсированы, и расхожее мнение о полной правовой неопределенности Каспия, по меньшей мере, несостоятельно. Иными словами, никакого пространственного разграничения, кроме 10-мильной прибрежной полосы, на Каспии де-юре в настоящее время не существует и добыча минеральных ресурсов за 10-мильной зоной не легитимна.

3. Российская дипломатия  на Каспии, не сумев решить  ни одну стратегическую задачу, привела к простой перестановке  слагаемых; противостояние России, Туркменистана и Ирана, с одной  стороны, а с другой стороны Азербайджана и Казахстана переросло в противостоянии России, Казахстана, Азербайджана с одной стороны и Туркменистана и Ирана с другой. Российская дипломатия так и не поняла, что инициированный Соединенными Штатами Америки раздел Каспия на сектора в первую очередь направлен против России, что раздел Каспия на сектора однозначно означает потерю влияния России не только на Каспии, но и в Каспийском регионе - от Черного моря до Китая [42, С.58].

2.3 Политика  Казахстана в решении болевых  точек Каспийского региона

Основной отличительной  особенность Каспийского моря, как  было сказано выше, является сезонное, межгодовое и вековое изменение  уровня моря, и оно относится к  категории озер с меняющейся береговой  линией. Причем в различных частях Каспийского моря это изменение по-разному сказывается на конфигурацию береговой линии. Изменение уровня моря на 1 м вызывает перемещение уреза воды на казахстанском побережье на 10-15 км. Напомним также, что 7-8 тысяч лет назад (в период мангышлакской регрессии) Северный Каспий вообще исчез. Поэтому установление срединной линии Каспийского моря по принципу равноудаленности точек от побережья осложняется непостоянством уровня и действием нагонных волн, которые изменяют площадь зеркала моря на многие сотни квадратных километров. Возможные варианты раздела с ориентировкой на отметки минус 27 метров (как предлагают Россия и Казахстан) или минус 28 метров (как предлагает Туркменистан) существенно меняют положение срединной линии и, следовательно, территории секторов и их ресурсов. В территориальных претензиях на дно моря сопредельные и противолежащие прибрежные государства, скорее всего, обречены на вечные споры