Развитие женского образования в России во второй половине XIX - начале XX века

2) Демократическая тенденция (К. Н. Вентцель, Н. А. Вышнеградский, П. Ф. Каптерев, Н. И. Пирогов, К. Д. Ушинский, В. Я. Стоюнин, и др.) Данное направление постулировало общечеловеческий характер образования – гармоничное развитие личности как приоритет над узкоспециализированностью образования; получением той или иной специальности и т.д. В работах этих педагогов все же сохраняется важность воспитания женщины-матери, женщины-жены, хранительницы семейного очага, как одна из сторон истинно гуманистического образования, но, подчеркиваем, этим функции женщин вовсе не ограничивались.

Этот принцип отчетливо впервые прозвучал в работах Н. И. Пирогова. Как отмечают большинство отечественных и западных исследователей (W. Johnson, 1951, Ph. Stock, 1978), значение для оживления споров о женском образовании имели идеи Н. И. Пирогова, который содействовал созданию воскресных школ и приему в эти школы представительниц женского пола [276; 358].

Н. И. Пирогов обосновал значимость образования для женщины именно как матери семейства. Это, по мнению современных исследователей (Г. В. Гнайкова, 2004), служит показателем ограниченности инновационных предложений этих педагогов. Педагоги-гуманисты особо подчеркивали значимость роли образованной женщины в семье.

По мнению исследователя Г. В. Гнайковой, в обосновании целеполагания женского образования выделяются два направления; сутью первого направления было – назначение женщины ограничивалось лишь реализацией воспитательных функций детей в семье (Н. И. Пирогов, Л. Н. Толстой, К. Д. Ушинский и др.); сторонники второго направления (В. Г. Белинский, Е. Н. Водовозова, П. Ф. Лесгафт, Н. В. Шелгунов) считали, что роль женщины нельзя сводить к выполнению воспитательных функций [50; 24-25]. Мы не можем согласиться с такой точкой зрения. На наш взгляд, Н. И. Пирогов, К. Д. Ушинский были активными сторонниками включения женщины в профессиональную деятельность, но, что очень важно для понимания специфики их педагогических взглядов, одновременно, признавали важность образованности женщины для воспитания детей в семье. В любом случае выделение четких тенденций в рамках гуманистической направленности женского образования достаточно условно, но оно характеризует разноголосицу мнений и идей относительно определения главных целей женского образования.

Отметим, что именно демократическая тенденция наиболее полно реализовалась в педагогической практике женских школ в России во второй половине XIX – начале  XX в.

3) Радикальная  тенденция (А. М. Коллонтай, Н. К. Крупская, Н. П. Огарев, Д. И. Писарев, Н. Г. Чернышевский,  Н. В. Шелгунов и др.) связывала проблему создания женского образования и решение об уравнении женщин и мужчин в правах с революционным переустройством общества. Данное направление было связано с революционным движением и «нигилистической» или «встречной», по определению немецкого историка Б. Пиетров-Эннкера, контркультурой XIX в. Как отмечал Б. Пиетров-Эннкер нигилисты середины XIX в. (Н. Г. Чернышевский, Д. И. Писарев) выразили всеобщую неудовлетворенность российского общества состоянием женского вопроса и направили его решение в качественно новое русло [160 ;60].

Необходимость женщинам самим организовать свое обучение обосновал Н. Г. Чернышевский в романе «Что делать»:  «Вера Павловна с первых же дней стала приносить книги. Сделав свои распоряжения, она принималась читать вслух, читала полчаса, час, если раньше не перерывала ее надобность опять заняться распоряжениями. Потом девушки отдыхали от слушания; потом опять чтение, и опять отдых» [249; 173]. Н. П. Огарев в своих письмах признавал большое «нравственное влияние женщины в семействе», на женщине «основано все прекрасное в быту общественной жизни» [47; 170]. Д. И. Писарев  в статье «Женские типы в романах и повестях Писемского, Тургенева и Гончарова» выступил в защиту женщин и женского образования [164; 4]. Все эти работы, на наш взгляд, не столько подстегнули развитие женского образования, сколько способствовали появлению женского нигилизма, и, в конечном счете, втягиванию женщин-студенток в революционную, террористическую и антиправительственную деятельность. По этой причине мы сочли необходимым выделить радикальную тенденцию гуманистической направленности женского образования – как движение, объективно реализовывавшее идеи демократизма в доступе полов к получению образования, но, одновременно, использовавшее образованных женщин как активных членов антиправительственных террористических группировок.

Чтобы не быть голословными, мы приведем данные из работы А. А. Амфитеатрова «Женщина в общественных движениях в России» (1907 г.). Автор показал, что многие русские женщины становятся активными членами подпольных кружков, объединившихся в 1860-х гг. вокруг революционной организации «Земля и Воля». Во всех крупных политических процессах этого периода фигурировали десятки женских имен. По «процессу 50-ти» (1877 г.) было привлечено 16 женщин, по «процессу 193-х» (1877—1878) судили 34 женщины [6; 25].

 Как отмечает Э. П. Федосова, фактом было широкое участие  девушек-слушательниц высших курсов в революционно-террористической деятельности. В 1870— 1890-х гг. по официальным донесениям полиции, в России не было ни одной более или менее крупной революционной организации, в которую бы не входили слушательницы Бестужевских курсов. Они были членами народнических организаций «Земля и воля» и «Народная воля», позднее — участницами социал-демократических кружков. В середине 80-х гг. около 12% слушательниц Бестужевских курсов были признаны полицией политически неблагонадежными [231; 99]. Отсюда понятно стремление правительства к ограничению возможности женщин получить высшее образование.

Помимо нигилизма и народничества, существенную роль в оформлении радикальной тенденции гуманистической направленности женского образования сыграли идеи марксизма. В 1870 – 1880-х гг. в связи с распространением марксистских идей публицисты-демократы (Т. Е. Благосветлов, Н. В. Шелгунов и др.) стали рассматривать женский вопрос как классовый, являющийся частью общепролетарского движения; основной путь его решения они видели в социальной революции [100; 196].

Исследователь женского движения О. А. Хасбулатова отдельно выделила марксистскую (пролетарскую) концепцию женского движения, которая сформировалась в начале XX в. Ее представители – А. М. Коллонтай и И. Ф. Арманд - решение женского вопроса связывали с радикальным революционным переустройством общества. Женское движение за предоставление политических прав и права на образование рассматривалось как «женская сторона» рабочего движения. Эти исследователи выделяли «буржуазное» и «пролетарское» женское движение. Согласно марксистской концепции, имевшей в основе идеи К. Маркса, Ф. Энгельса и А. Бебеля, зависимое положение женщины сформировалось в период возникновения частной собственности в рамках индивидуальной семьи. Путями достижения эмансипации женщины назывались вовлечение их в общественное производство, предоставление профессионального образования, а также уничтожение частной собственности [239; 65]. 

Отметим, что эта тенденция, которая буквально трактовала тезис о равенстве полов, реализовалась в России после 1917 г., с приходом к власти большевиков.

Как отметила С. Г. Айвазова, для российских женщин был свойственен радикализм разных оттенков – женщины широко участвовали в революционном движении потому, что «оно обещало им личное, женское освобождение, и потому, что оно обещало освобождение России. Революционный радикализм также можно считать особым фактором, воздействовавшим на женское движение страны. Уже в 70-е гг. XIX в. женщины, по самым приблизительным подсчетам, составляли пятую часть активистов революционного крыла демократического движения» [2].

Достаточно ярким документом начала XX в., эксплицирующим взаимосвязь стремления женщин к образованию и радикальному переустройству общества может служить доклад феминистски А. Н. Чеботаревской «Женщина настоящего и женщина будущего» на I Всероссийском съезде женщин в 1908 г., где автор блестяще рассмотрела генезис женского вопроса в человеческой истории и пришла к выводу о том, что «властные жизненные условия толкают женщину на мировую арену классовой борьбы, где она становится в ряды международно-организованного пролетариата», т.к. «конечное разрешение женского вопроса только в грядущем социалистическом обществе». С другой стороны,  А. Н. Чеботаревская настаивала, что «пример Европы, где женщинам давно открыт доступ к высшему образованию, убедил, что эта мера сама по себе еще нисколько не влечет за собой существенных изменений в положении женщины». А радикальные меры – «уничтожение института брака и учреждения связанных с ним общественного воспитания детей и обобществленной системы хозяйства (домашнего) – вот, по ее мнению, « центральный узел женского вопроса» [246].

Другую оригинальную идею предложила А. В. Тыркова, отметившая, что «демократизация образования, являющаяся наряду с капиталистическим производством одной из особенностей столетия, захватила и женщин. В инертную, воспитанную в косности женскую душу, для которой преданность традициям и мужскому авторитету была не только привычкой, но и долгом, заронили наконец семя пытливого, критического мышления». По ее мнению, «отсюда зародилось женское движение» [222]. В 1914 г. начал выходить журнал «Работница». В котором женщины-радикалки Н. К. Крупская, А. И. Елизарова, К. Н. Самойлова, И. Ф. Арманд и др. вели активную пропаганду революционных и марксистских идей среди женщин, чем вовлекали их в революционную борьбу. 

Нужно отметить, что подобные идеи о необходимости радикального пересмотра институтов женского образования, брака и семьи были достаточно популярны в начале XX в. и распространены, к примеру, в американской социальной мысли. В работе Э. Голдман «Замужество и любовь» (1911) мы выявили похожие радикальные идеи. По мнению автора, принадлежавшей к анархическому движению, «Замужество и любовь не имеют ничего общего, они далеки друг от друга, как два противоположных полюса, фактически антагонистичны по отношению друг к другу [271; 4]. Таким образом, по мнению Э. Голдман институт брака является формой закрепления экономической, духовной и политической зависимости и несвободы женщины [271].

Генезис демократической тенденции гуманистической направленности женского образования в целом выявляется нами в середине XIX в. в следующих общественно-педагогических идеях: педагоги-гуманисты обосновывали возможность предоставления женщине полноценного образования наравне с мужчиной. Первой статьей, поднявшей на новый уровень дискуссионного обсуждения вопрос о женском образовании, стала статья Д. Мацкевича, вышедшая в журнале «Современник» под названием  «Заметки о женщинах» (1850 г.). В ней автор заявил о необходимости организации женского образования [125; 52-70]. Через десятилетие эти идеи развил М. Л. Михайлов в статье «Женщины, их воспитание и значение в семье» [130]. В журнале «Русский вестник» в 1858 г. выходят статьи по проблеме женского образования Н. А. Добролюбова «Мысли об учреждении открытых женских школ» [65; 65-76], Г. Головачева «О женских учебных заведениях» [51; 267-285, 457-480], что послужило основой формирования общественно-идеологического уровня гуманистической концепции женского образования.

Н. И. Пирогов в 1856 г. опубликовал статью «Вопросы жизни», указывая в нем, что недостаточное внимание к женскому образованию, что гибельно для умственного развития детей в будущем. [162; 595-596]. Статья Н.И. Пирогова «Вопросы жизни», сделала, по выражению Т. А. Карченковой,  женский вопрос «модным» в российском обществе [100; 98].

В публикации «Вопросы жизни», в которой были выражены самые передовые педагогические идеи той эпохи, мыслитель рассмотрел ряд проблем российской действительности, затронув проблему женского образования. Н. И. Пирогов подчеркнул, что развитие мышления и воли для женщины также нужны, как и для мужчины, однако женское образование недостаточно и поэтому требует кардинальных преобразований [162; 595-596]. Итогом его размышлений стало обоснование прогрессивной концепции гуманистического воспитания (определение Т. А. Карченковой), «в которой невозможны ограничения ни по сословиям, ни по полу».

Представители демократической тенденции гуманистической направленности женского образования, как и авторы умеренно-традиционной тенденции (М. Н. Катков, Л. Н. Толстой), существенное внимание уделяли вопросу о значимости воспитания будущей матери, приоритета семейных ценностей. Г. В. Гнайкова отметила, что основные мысли Н. И. Пирогова об ответственной роли матери в первоначальном семейном воспитании детей, об идеале матери-воспитательницы зародились у него задолго до опубликования статьи «Вопросы жизни». Главное назначение матери, по утверждению Н. И. Пирогова, отдать себя полностью семье, делу воспитания детей. Но женщина должна быть подготовлена к воспитательной деятельности. Н. И. Пирогов отмечает, что в руках матерей лежит будущность человечества. «Неоценимое счастье, - писал Н. И. Пирогов, - быть воспитанным в первых годах детства образованной матерью, знавшей и понимавшей всю высокость, всю святость своего призвания». Чтобы выполнить это призвание, матери необходимо быть образованной, постоянно стремиться к самовоспитанию и самообразованию, иметь способность ясно говорить с детьми, а главное «постоянно трудиться над улучшением воспитания детей» [50; 22].

Т. А. Карченкова сделала вывод о том, что публикация авторитетного мыслителя заставила всё общество рассуждать о женском образовании, «но сам Н. И. Пирогов дальше педагогических идей не пошёл». «Он не считал нужным изменение статуса россиянок и полагал, что необходима лишь умственная эмансипация «прекрасного пола» от консервативного воспитания, которое не даёт матерям на должном уровне воспитывать своих детей». В этой связи, Н. И. Пирогов подчеркнул, что если «женские педанты», рассуждая об эмансипации, имеют в виду только воспитание, они правы, но если они подразумевают расширение общественных прав женщины, то они сами не знают, чего хотят. (Женщина эмансипирована и так уже, да ещё может быть более, нежели мужчина», - писал Н. И. Пирогов о дебатах об изменении социально-политического положения «слабого пола». Е. А. Рыболова также отметила в значимую роль для развития женского образования статьи Н. И. Пирогова «Вопросы жизни» [188; 38]. Мы отметим, что сама постановка о необходимости реформирования и развития на новых педагогических принципах женского образования в изложении Н. И. Пирогова несла глубокий гуманистический смысл.