Развитие женского образования в России во второй половине XIX - начале XX века

Отметим, что образ Марии, был также важен для восприятия женской роли, он был связан с ореолом целомудренности. Христианская религия учила, что мужчина и женщина обладали бессмертными душами – «не важно евреи или греки, связанные или свободные, мужчины или женщины, ибо все мы едины в Иисусе Христе» писал святой апостол Павел. Интерпретация греха, обоснованная христианским теологом Августином, существенная для нашей тематики, обосновала специфическое отношение к женщине в эпоху европейского Средневековья.

 Если в эпоху античности  низшее положение женщины обосновывалось  биологическими различиями полов, то отношение к различиям полов  в эпоху Средневековья мы можем  охарактеризовать как иррациональное. В концепции пола, предложенной Августином в своем известном труде «Град божий» автор настаивал, что благодаря Еве Адам совершил грех, в итоге он делает вывод, о том, что страсть, которую порождает женщина – зло для мира, так как все это не могло контролироваться человеческой (мужской) волей и разумом. Он настаивал на том, что на основе невинности, обязательно возникнет поколение потомков, с которым будет связана «осмотрительность воли». Таким образом, образ грешной Евы был в своем роде продолжением мифа о ящике Пандоры,  она несла в мир порок и страсть, как и другие болезни [276; 22].

С другой стороны, как отмечает Е. Н. Каменская, человек был создан как «чета», и после воскресения мужчин и женщин ожидает блаженная супружеская жизнь. Анализ идей Блаженного Августина показывает, что представление о двойственности образа Божьего в человеке привело к высокой оценке христианского брака, целью которого, в отличие от языческого, было не только рождение детей и ведение совместного хозяйства, но и восстановление изначальной целостности человека, что подтверждает и учение святого Иоанна Златоуста [94; 93]. В таких противоречивых идеях отразилась концепция пола христианства.

Христианская религия в эпоху Средневековья монопольно служила базисом ценностно-смысловых структур женского воспитания. На примере трактата приора доминиканского монастыря во Флоренции Д. Доминичи (конец XIV — начало XV вв.). Основу женского образования составляли библейские идеи: «Воспитывай детей посредством книг, которые могут поучать и наставлять их божественному благу. Священное Писание представляется наиболее совершенным для этой цели, в нем заключены все примеры правильных и неправильных вещей, и оттуда можно извлечь все для настоящей жизни в Боге, насколько, позволят способности и разум» [67; 263].

Вместе с тем Д. Доминичи делает вывод о том, что «Адам был сотворен из земли, а Ева из мяса и костей человеческих, поэтому женщина слабее мужчины и менее способна к созерцанию интеллектуальных истин...» [67; 266]

 Психологический аспект генезиса гуманистической направленности женского образования был следствием реализации религиозно-идеологического аспекта и заключался в  преодолении взаимоотчуждения полов, подозрительного и фобийного отношении мужчины к женщине. Наиболее отчетливо этот аспект просматривается в характере межполовых отношений в эпоху Средневековья. Парадокс фобийного отношения мужчины к женщине в средневековье объяснялся следующими моментами. Значимым следствием психологического напряжения от взаимодействия полов стало принцип раздельного обучения мальчиков и девочек, мужчин и женщин, закрепленный в средневековой педагогике и сохранившийся позднее (вплоть до начала XX в.).

Фобийные отношения между полами –явления, которые в менее явственной, более завуалированной форме присутствуют и сейчас. Как отмечала К. Хорни в работе «Страх перед женщиной (сравнение специфики страха женщин и мужчин по отношению к противоположному полу)» в 1932 г., «Мужчина никогда не устает на все лады изображать непреодолимую силу, влекущую его к женщине, и идущий бок о бок с этим — страх, что из-за нее он может утратить себя или умереть» [242; 102]. К. Хорни выявила фобийность отношения мужчины к женщине: «Дело не в том,— говорит он [мужчина],— что я боюсь ее; дело в том, что она сама по себе зловредна, способна на любое преступление, хищница, вампир, ведьма, ненасытная в своих желаниях - она — воплощение греха» [242; 102-103].

Парадоксально, но в работах отцов христианской церкви мы можем усмотреть некоторые предпосылки гуманистической педагогики. Христианские воззрения на женское воспитание и теоретические основы женского образования в Европе впервые сформулировал отец церкви, теоретик раннего христианства блаженный Иероним. Свои воззрения он выразил в трактатах «К Дамасу», «К Лете» и «К Вигиляцию» (IV в.).

Согласно Иерониму, без христианского характера образования не могут быть достигнуты и осуществлены образовательные  и воспитательные цели: «все это приносит пользу тогда, когда кто бывает в церкви» [59; 135]. Иероним не исключал возможности изучения наук светских, знакомства с историей, риторикой и иностранными языками.

В работе «К Вигиляцию» существенным признавалось изучение грамматики, диалектики и философии. Иероним считал, что эти сложные науки более доступны для понимания мужчинам, чем женщинам. История как наука, составляющая «основу духовного понимания» должна быть обязательным предметом изучения для женщин. Образование женщины, по мнению Иеронима, не должно быть отвлеченным, теоретическим и оторванным от жизни [59; 129.]

Другое требование, предъявленное Иеронимом – простота и общедоступность преподавания: «для меня, - говорил он, - святая простота всегда была предметом уважения» [59; 131]. Главным гуманистическим, на наш взгляд, педагогическим принципом Иеронима было требование того, чтобы занятия девиц должны быть «не работой, а удовольствием, делом не принуждения, а добровольного желания» [59; 132]. Из традиции раннего христианства ведет свое происхождение принцип раздельного обучения мальчиков и  девочек. Иероним четко формулировал это требование: «В состав женской школы не должны допускаться лица мужского пола», «Общество резвых мальчиков должно быть удалено также и от девицы Павлы» [59; 132] «Женский пол пусть соединяется со своим полом, пусть не знает и даже боится играть с мальчиками и маленькая Покатула» [59; 133-134.].

 Таким образом, исходя из  анализа работ Иеронима, мы выделяем  основные педагогические принципы женского образования в изложении этого автора: обучение и воспитание женщины должны быть тесно и неразрывно связаны между собой; обучение должно быть воспитывающим;  цель воспитания по Иерониму – «развитие не только ума, но и всех душевных сил и способностей» [59; 62.]. По учению Иеронима в воспитании девиц основанием должны служить нормы христианской морали; религиозно-нравственное направление должно преобладать, составляя главный воспитательный элемент [59; 127]; обоснование простоты и доступности образования; принцип раздельного обучения мальчиков и девочек; учение не работа, а «дело добровольного желания».

В Средние века монополией на образование обладала церковь. Для женщины из привилегированных слоев уже считалось необходимым владеть чтением, письмом, разбираться в поэзии и искусстве, уметь поддерживать беседу. Девушек из дворянских семей часто посылали в женские монастыри, где они проходили курс обучения и заодно получали религиозное воспитание. Многие женщины воспитывались дома приходящим священником. Парадокс заключался в том, что женщина из привилегированного слоя часто была лучше образована, нежели мужчина, который часто не умел писать и читать.

В России в XV-XVI в. женщина стала более несвободна, чем в домонгольский период. Идея подчинения женщины мужчине была развита и закреплена в «Домострое» (XVI в.) - религиозно-нравственном кодексе средневековой Московской Руси. Подчинённость женщины мужчине заключалась в строгом следовании религиозным заповедям. Муж, как глава семьи, выступал в качестве духовного и нравственного наставника. В допетровской России сложился культурно-исторический тип русской женщины, отличавшийся от западноевропейского идеала. В женский характер были прочно вплетены народные традиции и обычаи. Народная педагогика стала основой для воспитания женщин в допетровский период.

В первой половине XVI в. митрополит Даниил в своих поучениях говорил,  что обучение необходимо не только монахам, но мирянам - «отрокам и девицам». В царствование Ивана Грозного женщина считалась существом, связанным с нечистыми силами. Русское православие испытало влияние переводной византийско-болгарской литературы: большинство из переведенных книг развивало аскетический взгляд на женщину как на существо нечистое, «сосуд диавольский» и т.д. Предписания «Домостроя» оказались мягче, чем положения переводных византийских сочинений, которые были написаны еще в VI – XIII вв.

Средневековые авторы в своих рассуждениях о целях и методах женского образования, прямо ссылались на Библию. Это было общепринятым для легитимации собственных педагогических идей. К примеру, западноевропейский автор Винсент (из Бове) (первая половина XIII в.) отмечал в трактате «О наставлении детей знатных граждан»: «Писание правильно убеждает родителей тщательно охранять дочь-девушку, а также воспитывать ее в строгости, чтобы не ослабли вожжи до распущенности и низменных страстей или чтобы не опозорила она как-нибудь случайно себя и родителей. Отсюда в XXVI главе Книги Иисуса, сына Сирахова, говорится: «Над бесстыдной дочерью поставь крепкую стражу, чтобы она, улучив послабление, не злоупотребила собой, т.е. не предалась бы блуду» [36; 132].

О целях женского воспитания этот средневековый автор говорит так: «Пока родители указанным способом благородных девочек старательно охраняют [дома], надлежит их с помощью литературы обучать, а также наставлять в нравах. Обучать их, бесспорно, следует чтением, чтобы они, постоянно стремясь к этому достойному занятию, избегали бы вредных мыслей, а также уклонялись от телесного наслаждения и от пустословия... »

Винсент из Бове, живший в XIII в. прямо ссылается на Благого Иеронима (IV в.): «Говорит Иероним в «Письме Алетии» о воспитании дочери: «Пусть твоя маленькая дочь земных песен не знает, не понимает непристойностей. Пусть нежный язычок приучается к пению сладостных псалмов».

Винсент закрепил раздельное обучение по признаку пола: «пусть будет удалена [девочка] от распущенных мальчиков... Пусть сделают ей буквы из самшита или слоновой кости... и пусть играет ими, чтобы и игра ее была обучением... Пусть будут у нее подружки по обучению, которым она бы завидовала и чьими успехами была бы уязвлена. И нельзя девочку наказывать, если она будет отставать, но следует поощрять ее ум, чтобы радовалась в случае победы и печалилась от неудач. Наконец, пусть любит твоя девушка вместо украшений божественные книги, в которых ценится не рисунок золотом или вавилонская кожа, а безукоризненный блеск веры...»

Винсент в «Письме к Евстохии» закрепил основы женского образования: «Чаще читай, изучай как можно больше. Пусть сон захватывает тебя, когда ты держишь книгу, и пусть лицо твое склоняется на святую страницу...» И чтобы не останавливалось и не прерывалось честное и полезное занятие подкрадывающимся отвращением, с чтением должны быть связаны и два других занятия — молитва и труд... » [36; 133-134]. Таким образом, религия играла существенную роль в качестве базиса средневекового воспитания женщин.

Словами Иеронима Винсент формулировал содержание женского воспитания: «Утром пусть поет она гимны... за молитвою последует чтение, за чтением — молитва... Пусть научится, и держать решето... крутить веретено, прясть, пусть изготовляет такие одежды, с помощью которых можно спастись от холода, а не такие, которые обнажают тело». Девушек, по мнению Винсента, «следует воспитывать и обучать их преимущественно четырем добродетелям, а именно целомудрию, или нравственной чистоте, смирению, молчаливости, а также зрелости нравов и поступков...» [36; 133-134]. Таким образом, христианская концепция женского образования предложила следующие педагогические идеи:

 Приоритетом образовательных целей ставила, прежде всего, духовное развитие девушки; основой духовного воспитания являлась христианская религия; во главу угла педагогических целей ставились специфические женские практические умения и навыки, что существенно отличало женское образования от мужского, в котором доминировало изучение философии, теологии и др.; был окончательно закреплен педагогический принцип раздельного обучения девочек и мальчиков; образовательный процесс был построен на принципах авторитарной педагогики (учитель – непререкаемый авторитет, учащийся – послушный реципиент воздействий педагога)

Таким образом, несмотря на то, что христианская концепция женского образования формировалась в рамках теоцентрической образовательной парадигмы, мы можем найти здесь немало интересных педагогических идей.

По мнению И. А. Соловцовой, исторически первыми, получившими широкое распространение, стали в процессе секуляризации образования идеи педагогов-гуманистов эпохи Возрождения, поставивших в центр педагогической системы интересы развивающейся личности воспитанника и заменивших таким образом теоцентрическую образовательную парадигму на антропоцентрическую (гуманистическую). С этого времени положение о том, что высшая цель воспитания – развитие ребенка с целью наиболее полной его самореализации, наряду с иногда подразумеваемой, а иногда открыто провозглашаемой мыслью о самодостаточности человека, становится аксиомой для светской педагогики. В той или иной модификации эта мысль присутствует в подавляющем большинстве современных гуманистических концепций. Для педагогов эпохи Возрождения характерным является также отказ от идеи иерархичности в воспитании – одной из ведущих идей христианской педагогики. Вместо нее выдвигается идея гармонического развития личности, берущая свое начало в Древних Афинах и ставшая впоследствии необыкновенно популярной в странах Запада и в России [201; 194].

 В гуманистической педагогике в качестве цели воспитания рассматривается сам человек, его наиболее полная самореализация. Мы, в целом, согласны с этими тезисами, однако анализ работ теоретиков женского образования эпохи Ренессанса и Просвещения позволил выделить то, что в этой сфере  идеи педагогов-гуманистов были более консервативными. Не следует также преувеличивать «светскость» гуманистической педагогики Ренессанса и Реформации. Христианские ценности здесь главенствовали. Светский характер педагогики характеризовался, прежде всего, смещением исследовательских интересов педагогов от изучения Бога, богословских вопросов - теологии, схоластики к изучению, собственно человека, его места в мире, человеческих проблем.

Значимую роль в оживлении споров о женщине и ее месте в обществе сыграли реформационные течения. Т. Мор в сочинении «Утопия» (1516 г.) открывает женщине полный простор выявления своей личности. В письме к Гонелию Т. Мор отметил: «просвещение среди женщин — дело новое и многие охотно увидят в нем упрек мужской лени, приписывая науке то, что на самом деле есть недостаток характера, полагая, что из-за пороков ученых людей собственное их невежество сойдет за добродетель. Если женщина (я хотел бы этого для всех своих дочерей и надеюсь, что с твоей помощью они этого достигнут) к своим замечательным душевным достоинствам добавит скромные познания в науках, то, я полагаю, она обретет истинного блага более чем, если бы овладела она богатством Креза и красотой Елены. Не по той причине, что ученость принесет ей славу (хотя ученость и сопровождает добродетель, как тень сопровождает тело), но по той причине, что награда за мудрость прочнее той, которая может исчезнуть вместе с богатством или погибнуть вместе с красотой, потому что такая награда зависит от действительного знания, а не от людской молвы, глупее и пагубнее которой ничего нет на свете...»  Т. Мор был убежден, что наука и знание чужды разделения по полу, и потому представителям обоих полов нужно дать одинаково широкую возможность образования. [139].