Современные этнополитические конфликты

По мнению В.А. Тишкова  в России резкий рост миграционных потоков произошел в результате вооруженных конфликтов и изменившейся политической и социально-психологической  ситуации. В результате чеченской  войны около половины населения  Чечни выехало в другие регионы  России. Также в России произошел огромный прирост мигрантов из стран бывшего СССР, при резком сокращении обратного потока56[56].

Следует признать, что неконтролируемые миграционные процессы уже внесли существенные коррективы в структуру этнического  разделения труда, отразились на криминогенной обстановке, в ряде случаев приводят к столкновениям на межэтнической и межконфессиональной основе.

Появление беженцев-неславян из зон этнополитических конфликтов в сочетании с отсутствием полной и адекватной информации нередко ассоциируется наиболее радикально-настроенной частью общества с повышением уровня криминогенности, что вызывают соответствующую негативную реакцию.

Еще одним из опасных конфликтогенных факторов является «этнократизация власти» в национальных республиках. Этнократические элиты продолжают держать курс на возвышение титульных этносов до статуса однозначно доминирующих. Так, например, идет замена кадров на национальные (Тува, Саха-Якутия, Башкортостан и др.), увеличивается миграция славян из ряда республик (Северная Осетия-Алания, Тува, Саха-Якутия и др.), дает о себе знать бытовой национализм, противостояние языков общения, особенно в сфере образования.

В унизительном положении  оказались русские на территориях  бывшего Советского Союза. Уже широко известно, что дискриминации подвергаются русские и русскоязычные группы в странах Балтии. Так в Латвии помощник премьера по национальной безопасности официально заявляет, что «русская община не вписывается в концепцию  национального Латвийского государства»57[57]. Даже в Казахстане, где русское и русскоязычное население составляет большинство (более 50%) и где официальная пропаганда и политическое руководство страны заверяют о полном уважении прав всех народов, особенно русских, русское и русскоязычное население чувствует себя неуютно.58[58] По мнению Р.Г. Абдулатипова именно положение русских в ближнем зарубежье стало главным стимулом для возбуждения русского национализма. И затем это явление перенеслось на территорию России59[59].

Опасным конфликтогенным фактором является также ставка на монополизацию политического господства в руках доминирующей русской нации. М. Мнацаканян отмечает, что: «С распадом СССР исчезает имперский имидж России в лице Российской Федерации и более отчетливо проявляется ее характер как национального государства русских. Требования к нерусским народам вполне соответствуют статусу такого государства, и традиционный великодержавный национализм часто приобретает черты и выражения обиженного судьбой народа . В этих условиях национализм принимает форму и выражение патриотизма. И в России повторяется то, что мы неоднократно видели в различных странах: носители национальной вражды, ненависти, экстремистской и фашистской идеологии считают себя истинными патриотами, спасителями родины»60[60].

Еще один фактор, угрожающий этнополитической стабильности государства  – это средства массовой информации, которые активно участвуют в  формировании общественного сознания и способствуют в определенной мере разжиганию этнополитических конфликтов. Явно негативную роль играют не всегда компетентные, оскорбительные публикации и передачи в СМИ, возбуждающие национал-экстремизм, за которые журналисты не несут никакой  ответственности. Исходя из этого, представляется важным определить приоритеты в информировании населения, пропагандировать примеры  не вражды, а дружбы, взаимопомощи, нацеленные на формирование этнотолерантного массового сознания и поведения. В целом же этническая проблематика требует от журналистов большей ответственности, высокого уровня компетентности и профессионализма.

Начиная с 2000-х гг. в России произошли серьезные позитивные изменения, а именно, укрепление российской государственности, формирование приоритетов  государственного строительства и  национального развития России, постепенное  осознание необходимости консолидации различных этнических и религиозных (этнокультурных) сообществ, вокруг задачи национального масштаба – формирования единой российской нации. Это формирование, как справедливо отмечает В.А. Тишков, не отменяет наличия в России этнических общностей («народов» или «национальностей»), и с учетом давней традиции использования термина «нация» на данном историческом этапе вполне возможно сохранить двойной смысл этого словоупотребления: российский народ, или российская нация как согражданство – и народы, или этнонации как этнические сообщества61[61].

Также для поддержания  этнополитической стабильности, развития межкультурных связей и решения  проблемы социально-экономического, этнокультурного  и духовного развития народов  России Министерством регионального  развития была разработана Концепция  федеральной целевой программы  «Этнокультурное развитие регионов России (2006-2008 гг.)». В программе предусматривается  содействие межкультурному и межрелигиозному  диалогу и сотрудничеству, направленному  на противодействие экстремизму  и различного рода нетерпимости.

Разработчики Концепции  исходили из того, что не только национальный аспект, но и религиозный - как важный и неотъемлемый элемент социокультурных традиций и образа жизни народов России – входит в понятие этнокультурное. Это соответствует подходам, реализуемым в Концепции государственной национальной политики Российской Федерации, в которой государственно-конфессиональные отношения рассматриваются как часть национальной политики.

Еще одним шагом на пути сохранения целостного, полиэтничного государства и снятия этнополитической напряженности является принятие мер по воспитанию толерантности с детского возраста. Представляется, что включение в региональные стандарты среднего, средне-специального и вузовского образования учебных программ по этнологии позволит качественно изменить духовно-нравственное воспитание молодежи, что в свою очередь приведет к повышению этнотолерантности и терпимости в обществе.

Сегодня проблема этнической толерантности настолько актуальна  и глобальна, что ЮНЕСКО работает над разъяснением философии мира между народами, уважения всех этносов  и этнических групп. Особое внимание уделяется проблемам терпимости, плюрализма и культурного мира62[62].

Сегодня, в условиях обновления высшей политической власти, перед  новым руководством страны стоит  задача выработать действенные меры противодействия этнополитическому и религиозно-политическому экстремизму, снизить уровень конфликтности в межнациональных и этноконфессиональных отношениях, сформировать надежные механизмы функционирования этносистем в условиях полиэтничного и поликонфессионального государства, представить новые модели политического поведения и новые средства воздействия на массовое политическое сознание, которые могли бы служить основой для формирования стабильной политической жизни в России.

Достичь этого можно лишь сохраняя и развивая национальную специфику народов, создавая условия для равноправного их участия в управлении государственными и общественными делами, развивая традиционные отрасли хозяйства, духовное возрождение, сохраняя и развивая национальную культуру и язык, воспитывая в обществе толерантность и терпимость, культивируя ценности индивидуальной свободы.

Достижению этих целей  неоспоримо способствует лишь демократическое, федеративное государство, провозглашающее  новые формы толерантности между  этническими и культурными группами на федеральном, региональном и местном  уровне.

Роль этнического  фактора в становлении современной  российской модели федеративных отношений: история и современность

Сегодня в условиях трансформации  политико-административных отношений  приоритетным является поддержание  стабильности на всей территории Российской Федерации путем выработки эффективных  механизмов взаимодействия между федеральным  Центром и субъектами Федерации. Одним из условий поддержания  целостности и стабильности государства  является недопущение конфликтов, возникающих в результате сепаратизма этнонациональных регионов, очаги которого имели место быть в 90-е годы прошлого столетия и на Северном Кавказе, в Урало-Поволжском регионе, и в Восточной Сибири. Противоречия сторон конфликта - российского федерального Центра и республик - реализовывались в форме политико-правового, экономического, идеологического и вооруженного противоборства63[63].

Политико-правовое противоборство представляет собой форму разрешения противоречий между федеральным Центром и национальными республиками в составе Российской Федерации по поводу повышения статуса последних в рамках Федерации вплоть до положения суверенных государств, ассоциированных с Россией либо или де-факто независимых. С этой формой этнополитического конфликта тесно связана экономическая борьба государственного Центра и этнических регионов, сепаратизм которых, прежде всего, имеет экономические интересы - в сфере владения, распоряжения и пользования природными ресурсами на своей территории, в сфере сохранения всех или большей части налогов и сборов, свободы внешнеэкономической деятельности как основы полунезависимого или полностью независимого от федерального Центра существования. В противоборстве республик и Центра также наличествуют элементы идеологической борьбы, конкуренции политических и ценностных проектов националистов и Федерации.

Средством закрепления особого  положения республик должна была стать форма государственно-правового закрепления статуса автономий, чему отвечало принятие республиканскими органами государственной власти деклараций автономий о суверенитете64[64]. Основные положения деклараций о суверенитете различных республик схожи, в них, прежде всего, провозглашается формирование собственной государственности, обеспечение свободного выбора языка, права на собственное правовое регулирование административных, административно-процессуальных, трудовых, семейных, земельных, жилищных, правоотношений, на издание собственных правовых норм, регламентирующих использование и сохранение недр, охрану окружающей среды, регулирующих вопросы интеллектуальной собственности и другие. Декларации объявлялись в качестве основы для разработки новых республиканских конституций.

Специфической особенностью этих документов является степень притязаний на полноту суверенитета в составе Российской Федерации. Во многих декларациях было провозглашено верховенство конституции и законов данной республики над законами и конституциями Российской Федерации и СССР. Республики Коми, Саха, Марий Эл, Калмыкия, Тыва, Кабардино-Балкария сохраняли за собой право на самостоятельный выбор своего национально-государственного устройства и самоопределения, вплоть до отделения и образования самостоятельных государств. В декларациях Удмуртии, Чувашии, Марий Эл закреплялись права самостоятельно, вне пределов полномочий, переданных ими в ведение Союза ССР и РСФСР, определять бюджетно-налоговую политику, осуществлять социальную защиту населения.

Помимо принятия деклараций, отдельные республики стремились закрепить  свой статус с помощью референдумов. Так, 21 марта 1992 г. в Татарстане прошел общереспубликанский референдум по вопросу о государственном статусе республики. Большинство избирателей поддержало формулировку референдума о том, что республика является суверенным государством, субъектом международного права, строящим свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров.

В республике Бурятии был  принят содержащий положение о суверенитете республики проект конституции и  положительно решен вопрос о проведении весной 1994 г. референдума по вступлению в силу самого основного закона. В декларации о суверенитете в  конституции Саха-Якутии также были приняты подобные положения.

Неспособность федерального Центра нейтрализовать проявления сепаратизма национальных республик была связана с ростом этнополитической мобилизации народов, высокой степенью поддержки националистических этнических движений большинством населения республик с одной стороны и задачей демократического руководства РСФСР сохранить целостность страны и территориальное единство, не применяя вооруженной силы с другой. Под влиянием процессов суверенизации автономий федеральный Центр был вынужден пойти на компромисс с руководством национальных республик, нашедшим свое воплощение в Федеративном договоре, заключенным 31 марта 1992 г., который приостановил нарастание конфликта внутри Федерации и перевел его на время в локальные формы. Согласно договору, только республики наделялись правом принятия законов, правом на предварительное рассмотрение подготовленных ими законопроектов в Верховном Совете РФ, самостоятельное определение республиканских моделей разделения властей, избрания собственных президентов, формирования правительств в законодательных органах, создания собственных верховных и конституционных судов, более широкое представительство на Съезде народных депутатов и в Совете Национальностей Верховного Совета РФ, включение глав исполнительной власти республик в состав Совета Министров - Правительства РФ, перечень предметов совместного ведения Федерации и республик был закрытым. Однако Республика Татарстан и Чеченская Республика не подписали договор, Башкортостан оговаривал самостоятельность в международных и внешнеэкономических связях, налогообложении и организации сборов в бюджет, оформлении законодательной и судебной систем, прокуратуры и адвокатуры.

 Появившиеся после подписания Федеративного договора двусторонние договоры о разграничении предметов ведения и полномочий в своем большинстве представляли собой, не идеальные схемы, но являлись итогом встречных уступок и компромиссов между Российской Федерации и национальными республиками.

Принятая в 1993 г. Конституция  РФ провозглашала равенство всех субъектов Федерации. Основной закон  закреплял верховенство Конституции  и федеральных законов, разграничение  предметов ведения Федерации и ее субъектов, приоритет конституционных норм над положениями Федеративного договора, договорами о разграничении предметов ведения и полномочий.