Образы детей в мировой художественной литературе с позиции сравнительного литературоведения

Вбирая в себя традиционные формы национально-художественного  творчества,   Ауэзов постоянно  обращался и к литературному  наследию других народов.  Примечательно  обращение молодого Ауэзова -ученого  к "Манасу", выдающемуся памятнику  киргизского фольклора. С 30-х годов Ауэзов выступает не только как литературовед, но и как художественный критик, озабоченный тем, чтобы вклад каждой национальной литературы в сокровищницу искусства был полноценным. Творчество М. Ауэзова означает приобщение казахской литературы и культуры к мировой цивилизации.

 Говоря о большой  масштабности и сюжетно-композиционном  мастерстве Мухтара Ауэзова, нельзя  не подчеркнуть и другие стороны  его многогранного таланта: тонкий  лиризм и напряженный драматизм  многих изображенных положений,  коллизий.   Углубленный психологизм в раскрытии характеров персонажей, строгий реализм с едким сарказмом в обрисовке отрицательных героев и эмоциональная романтическая окраска в правдивом рисунке положительных образов - вот что составляет отличительные черты стиля романа М. Ауэзова.

Отдельные особенности  художественно-повествовательной манеры Мухтара Ауэзова тесным образом  связаны с устно-поэтическим творчеством  народа. Прекрасный знаток казахского фольклора, он черпает из его сокровищ яркие образы, эпитеты и сравнения, афоризмы, пословицы и поговорки, которыми писатель уместно уснащает диалог своих героев. Таким образом, персонажи получают меткую и выразительную характеристику.

Богат, гибок и красочен язык романа также в ремарках, в  рассказе, в передаче психологии, в обрисовке портретов персонажей, в описаниях пейзажа. Знаток живой народной речи, Мухтар Ауэзов умело использовал ее колоссальные возможности в своем романе: обнаружил несчетное количество слов и выражений, ставших уже «архаизмами», и придал им новое значение. Вообще можно смело сказать, что казахский литературный язык, благодаря роману М. Ауэзова, сделал значительный шаг вперед своем развитии как в смысле расширения словарного фонда, так и в смысле стилистики.

Упоминая о стилистике М. Ауэзова, нельзя не указать еще на такие важные и характерные стороны его художественного мастерства, как способность писателя четко и выпукло нарисовать портреты своих героев, органически включить портретную зарисовку в состав психологических характеристик этих героев.

 Присутствие  в его произведении элементов аллегории и символики очень удачно служит задачам более глубокого и эмоционального раскрытия образов.   Яркий  казахский колорит, в неповторимое национальное своеобразие — одно из главных достоинств   большинства произведении Ауэзова, которое дышит ароматом казахской степи и в котором ощущаешь во всей полноте целый мир материальной и духовной жизни казахского народа; его радости  и горести, его специфический быт, психологический уклад, мысли и чувствования.

Возникшее  на национальной  почве,  творчество Ауэзова   понятно и близко всем народам мира,  потому что воплощенные в нем идеалы перекликаются с лучшими порывами и стремлениями  передового человечества. Здесь мировой читатель находит мотивы и идеи, родственные тем, которые воплощены в бессмертных образах Шекспира, Гёте, Бальзака, а также классиков русской литературы,— те идеи, которые Белинский называл  «общечеловеческими».

Сложная политическая и  культурная ситуация во второй половине двадцатого века отразилась и на литературе.  Мировая литература, особенно в конце века, переживает сложные процессы. 

 Масштабные и глубинные  процессы идейно—стилевых, эстетических  трансформаций в советской и  казахской литературе 60, 70, 80—х годов  нельзя понять в целостности,  если не учитывать важнейших явлений в мировой литературе второй половины 20-го века.

   Художественный  синтез принципов экзистенционализма, мифопоэтического творчества и  религиозно-реалистического мышления, характерный для ведущих латиноамериканских  писателей на практике обусловил и новые грани гуманистических поисков, мистериальных, психологических откровений безграничной поэтичности; открыл миру сокрытые ранее аспекты истории, психологии, этнокультуры, эстетики целого ряда народов которые раньше находились в безвестности. Эстетическое своеобразие и качество новых произведений латиноамериканских литератур продемонстрировало широкие возможности многомерных полифонических повествовательных структур, гибкость речевых стихий, способных отразить любые повороты, оттенки, нюансы человеческой души, психики, запечатлеть их колоритным выразительным и одновременно современным языком.

Начало творческой деятельности Чингиза Торекуловича Айтматова (1928 г.р.), киргизского прозаика,   выпало на середину века. В  1952 он  начал  публиковать в периодической печати рассказы на киргизском языке.   В 1956 поступил на Высшие литературные курсы в Москве.  В 1958 году были опубликованы его рассказы в журнале «Новый мир», а также вышла в свет повесть «Джамиля», принесшая Айтматову мировую известность.  Его становление как писателя почти совпало с  периодом «оттепели», пришедшей на смену жестокому времени тоталитарного режима. В русской литературе появились произведения, говорящие правду об этом времени. Но «оттепель» продержалась недолго, сменившись годами застоя, строительства «развитого социализма». Это был период вынужденного перехода киргизской литературы на «эзопов язык». Поэты и писатели, не желавшие воспевать «социалистическую действительность», в прошлом, в истории своего народа, искали вдохновение и ответы на проклятые вопросы современности.   Но только в период перестройки появилась возможность восстановить подлинную историю развития   литературы, оценить ее не по политическим, а художественным критериям

В этот период  обращение  Ч. Айтматова к духовному потенциалу народного мифа,   религиозно— философским темам вполне закономерно. Как и многие другие писатели, он возвращается к традиционной связи литературы и мифологии, религии,   существовавшей много веков, духовно   обогащая литературу.

Из писателей советских  национальных литератур наиболее "мифологичным" был Ч. Айтматов. В повести «Прощай, Гульсары!» создан мощный эпический фон, ставший еще одной важной приметой творчества Айтматова, использовались мотивы и сюжеты киргизского эпоса Карагул и Коджоджан. В повести «Белый пароход» (1970) Айтматов создавал своеобразный «авторский эпос», стилизованный под эпос народный. с ложью и жестокостью «взрослого» мира. Это была сказка о Рогатой Матери-Оленихе, которую рассказывал главному герою Белого парохода, мальчику, его дед. На фоне величественного и прекрасного в своей доброте сказания особенно пронзительно ощущался трагизм судьбы ребенка, который сам обрывал свою жизнь, будучи не в силах смириться

Мифологические, эпические  мотивы стали основой повести «Пегий пес, бегущий краем моря» (1977). Ее действие происходит на берегах Охотского моря во времена Великой Рыбы-женщины, прародительницы человеческого рода. В 1973 Айтматов написал в соавторстве с К.Мухамеджановым пьесу Восхождение на Фудзияму. Поставленный по ней спектакль в московском театре «Современник» имел большой успех. В центре пьесы – проблема человеческой вины, связанной с молчанием, невозвышением голоса против несправедливости.

В 1980 Айтматов написал  свой первый роман «И дольше века длится день» (впоследствии озаглавленный «Буранный полустанок»). Главный герой романа – простой казах Едигей, работавший на затерянном в степи полустанке. В судьбе Едигея и окружающих его людей, как в капле воды, отразилась судьба страны – с предвоенными репрессиями, Отечественной войной, тяжелым послевоенным трудом, строительством ядерного полигона близ родного дома. Действие романа развивается в двух планах: земные события пересекаются с космическими; внеземные цивилизации, космические силы не остались безучастными к злым и добрым поступкам людей. Как и в повестях Айтматова, в романе «И дольше века длится день» важное место занимает образ верблюда – как символа природного начала, а также легенда о матери Найман Ана и ее сыне, который по воле злых людей становится манкуртом, т.е. не помнящим своих корней бессмысленным и жестоким существом.

Роман «И дольше века длится день» имел огромный общественный резонанс. Слово «манкурт» стало нарицательным, своего рода символом тех неодолимых изменений, который произошли в современном человеке, разорвав его связь с извечными основами бытия.

Второй роман Айтматова  «Плаха» (1986) во многом повторял мотивы, возникшие в романе «И дольше века длится день». В романе появились образы Христа и Понтия Пилата. Критики отмечали эклектичность авторской философии, которая в романе «Плаха» перевешивала художественные достоинства текста.

Устойчивость и последовательность использования форм мифологизированного  мышления, развитие средств  художественной символики и парадигматического сказывания, парадоксальное совмещение в нравственном фокусе мифа  эпического  прошлого и современности, духовная реабилитация религиозно настроенной личности   в конце концов привели Ч. Айтматова к условностям фантастического сюжета  - такова логика развития его магического реализма (от социалистического реализма «Первого учителя» до магического реализма в «Плахе» и мышления условно-символическими образами в «Тавро Кассандры»).

Органичность мифологизированного  поэтического мышления по концептам, знакам, символам и алгоритмам традиционной этнокультуры в творчестве Ч. Айтматова была в свое время отмечена многими критиками и литературоведами страны. В романе "Тавро Касандры", обычные для прежней поэтики писателя обостренность нравственной проблемы, повышенные гуманистические запросы к человеку современности, эмоциональность, развитое сопереживание герою на этот раз, как нам кажется, уступили место стилистике и жанровым принципам условно—символистического повествования. Творчество Ч. Айтматова имело большое значение для развития не только киргизской, но и  казахской литературы второй половины ХХ века. Его роман «Буранный полустанок» был написан на материале казахстанской действительности. Автору удалось создать национальный характер в образе буранного Едигея колоссальной типической силы. 

 В 1988–1990 Айтматов  был главным редактором журнала  «Иностранная литература». В 1990–1994 работал послом Киргизии в  странах Бенилюкса. Произведения  Айтматова переведены на многие  языки мира.  Сейчас писатель  живет и работает у себя   в Киргизии.

Сегодня, очень актуально  звучат слова М. Ауэзова: «В середине первого тыcячелетия до новой эры конные кочевники выходят на мировую арену, и с тех пор ни одно крупное событие древней и средневековой  истории Евразии не проходило без их деятельного прямого или косвенного участия».

Все три рассматриваемых произведения можно поместить под одним названием «Сиротская доля» или словами А.Платонова «Сироты земного шара».  Писатели не случайно описывают  своих героев   сиротами.  Этим они еще более поднимают социальную проблематику своих произведений. Сирота синонимично слову беззащитный.  Несправедливость по отношению к таким детям, показывает не только социальные проблемы общества, но и морально-нравственную сторону.

Схожи и формации, в  которых живут дети. Это патриархально -феодальная степь, где правит тот кто богаче и хитрее; отдаленные поселок на склоне гор, где начальник кордона Оразкул считает себя местным байком, которому все дозволено;  и наконец улицы Лондона середины XIX века, опять таки место, где ребенок одинок и беззащитен.

Так   рассказ  казахского  писателя  Мухтара Ауезова  «Сиротская доля»  поражает  образом  главной  героини – Газизы,  жившей  в  казахской  степи  в  тот  период  времени,  когда  Казахстан  переживал  пик  патриархально- феодальных  отношений,  т.е.  XXI  веке.   История случилась одной ночью в заброшенном ауле.  На  нищую затерянную  в степной дороге  зимовку,  где ютились три беззащитные женщины,  заехал  на ночлег  волостной правитель Ахан.  Старая  женщина,  потерявшая  единственного  сына-кормильца,  ее слепая  сноха,  тринадцатилетняя  внучка делятся  с  Аханом  последним  куском мяса.  Старуха,  рассказывая  о  тяготах  жизни,  раскрывает  перед  ним  всю  душу.  А  ничтожные  волосной,  насытившись  горячим  ужином,  улучив  момент, насилует  девочку.  «Дорожащая  честью  больше   чем  жизнью,  Газиза  убегает  из  дома  и  замерзает  в  метельную  ночь  на  могиле  отца».  Ауезов – гуманист  безжалостно  и сурово  показывает,  как  унижение личности  становится  величайшим  злом. [9 ]

Роман  Английского  классика  Чарльза Диккенса  «Приключения Оливера Твиста»  повествуют  о  жизни беспризорного мальчика,  жившего  на  улицах  Лондона, в  тоже время, что  и Газиза.  Несмотря  на  безнравственное,  распученное   окружение  воров  и  убийц,  Оливер  сумел  остаться  «безгрешным  ребенком,  сохранившем  все  то  доброе и чистое,  что  закладывается  в  человеке  от  природы».  Диккенс  говорит  о  том,  что  несмотря  ни  на  что,  ребенок  может  и должен   оставаться и расти  честным и  порядочным  человеком. [9]

Повесть  Чингиза  Айтматова   «После  сказки (Белые  пароход)»   привлекает  ярчайшим  образом  Мальчика,   живущего  в мире  своих  мечтаний  и  сказок  деда,  единственного  близкого человека.  Реальная     действительность     жестока  и  несправедлива,  настолько, что  Мальчик    поверил в свою мечту  и предпочел  уйти  в  нее -   превратится  в  рыбу  и  уплыть.  Он  погибает, «отвергая то,  с чем  не  мирилась  детская  совесть». Небольшой повесть   по  пронзительности и силе  чувств,  по  своей проблематике  приобретает общечеловеческое  звучание.  [10]

Те же общественно-типологические схождения играют  важную роль в  выборе  не только идейности трех произведений, поднимается одна и та же тема  социальной несправедливости, но и схожая образная система. . Выбор ребенка, особенно ребенка сироты, как героя произведения не случаен. Он выступает как «совесть»  общества. Сходны как социальное положение трех детей, так и общественные  отношения в которых они существуют в целом.