Общее представление о неолиберализме в изучении международных отношениях

Практическое осуществление принципов  неолиберализма поставило перед  теоретиками государства ряд  новых проблем. Реализация этих принципов сопровождалась усилением власти правительства в ущерб законодательным органам, ибо парламентская процедура нередко оказывалась слишком громоздкой для того, чтобы корректировать проводимые реформы в соответствии с изменениями экономической конъюнктуры. Опасаясь перевеса исполнительной ветви власти над законодательной, идеологи неолиберализма обратились к разработке вопросов функционирования демократии в условиях регулируемой экономики и контроля за деятельностью правящей элиты.

Распространение идей кейнсианства достигло пика в 50–60-е гг. Они получили развитие в концепциях постиндустриального общества (Дж. Гэлбрейт), стадий экономического роста (В. Ростоу), государства благоденствия (Г. Мюрдаль) и др.

Идеология неолиберализма была подвергнута  критике в учениях консерваторов.

Современные консерваторы⁷ выступают в защиту свободного предпринимательства. Социальную базу этого течения составляют бизнесмены, не заинтересованные в усилении правительства, финансовая олигархия, истэблишмент, зажиточное фермерство и определенные круги творческой интеллигенции. Не отвергая экономической деятельности государства полностью, консерваторы выдвигают проекты ее ограничения в интересах частного капитала. Роль государственной власти в экономике они стремятся свести к регулированию рынка⁸.

Неолиберальные идеи стали доминирующими в международных  институтах, поскольку все они  придерживаются одного итого же экономического и политического подхода, включая даже ЮНКАД, которая и была создана в 60-е годы именно для того, чтобы оспаривать господствующие международные структуры⁹. Экономический рост, вызванный рынком, когда ряд ограничений был сведен к минимуму, воспринимается, в конечном счете как решение экономических и социальных проблем через создание богатства и рабочих мест и, таким образом, ослабление проявлений нищеты как на Севере, так и на Юге. Снижение роли правительств, достижение мировой торговли, растущее число социальных и экономических институтов, действующих в многонациональном мире, и новые механизмы неофициального регулирования – все это в целом отражает дух неукротимой современности. И именно в таком контексте вновь стали модными те классические экономические идеи и утилитарные взгляды XIX века, которые отводили государству ограниченную роль.

2. Роль неолиберализма  в международных отношениях

Если противоборство двух сверхдержав в эпоху биполярности подрывало сами основы многих положений либерально-идеалистической парадигмы, то окончание холодной войны, напротив, стало своего рода питательной средой для ее возрождения¹⁰. Вместе с тем изменения в международной системе исключали простое возвращение к прежним идеям. В ходе интеграционных процессов в Европе, Америке и Азии страны Нового и Старого Света, обладающие неотъемлемым признаком государственной независимости – суверенитетом, демонстрируют (хотя и в разной степени) невиданную прежде готовность передать часть его в сферу совместных структур и институтов. Стало очевидным и другое: об отмирании суверенитета и исчезновении государства говорить явно преждевременно. Появление на политической карте мира новых государств неоспоримо свидетельствует о притягательности суверенитета и самого государства, как политического института. Новые, нетрадиционные угрозы безопасности стали вызовом не только для реалистических теорий, но и для многих теоретических построений либерального толка¹¹. Глобализация экономических процессов и распространение плюралистической демократии сопровождались не только (а возможно, и не столько) распространением кооперативности как принципа международных отношений, но и возникновением новых проблем, столкновений и конфликтов. Неолиберализм, стремящийся учесть и отразить в своих теориях все эти процессы, существенно отличается от канонической либерально-идеалистической парадигмы.

Во-первых, он выдвигает  в центр всех своих концептуальных построений проблемы безопасности. Во-вторых, акцентирует внимание на экономических проблемах. В-третьих фактически переносит центр тяжести на моральные нормы, как побудительную силу, основу и критерий регулятивных действий в международной политике. На конец, в-четвертых, сближается по ряду позиций с неореализмом.

Вслед за своими идейными предшественниками, сторонники неолиберализма утверждают, что государство – не единственный, а иногда и не главный актер на международной сцене, которая становится все более доступной для транснациональных финансовых и промышленных групп, различного рода неправительственных объединений, террористических и криминальных организаций, профессиональных ассоциаций и даже отдельных индивидов. Сегодня любой из этих новых участников международных отношений может внести в них серьезные изменения, вынудить государства на непредусмотренные действия и даже вступить с ними в прямое соперничество.

Отличия неолибералов заключается  в том, что они не только усиливают  это положение, но и делают его  исходной основой для нового понимания  безопасности. Возросшие после окончания холодной войны и падения коммунизма возможности общения, обменов, передвижения, повышения уровня и качества жизни людей, связанные с распространением демократии, а так же с новыми научными, технологическими, экономическими и социальными¹² достижениями, сопровождаются нарастающими опасностями из-за утраты прежних и отсутствия новых рычагов регулирования мирового порядка. В их числе «хаос и затрагивающие огромные массы людей бедствия, порожденные насильственным распадом многонациональных государств; состояние стресса, в котором находятся традиционные союзы, сопровождающиеся разногласиями относительно того, как реагировать на распад государств и как включить бывшие коммунистические государства в новые структуры безопасности; международная преступность и терроризм; нестабильность, которую может породить распространение ядерного оружия…»¹³. Бедность и нищета, по-прежнему распространенные в Африке, этнические конфликты, свирепствующие на Балканах и в других регионах мира, постоянно увеличивающаяся деградация окружающей среды – все это и многое другое формирует начала «грядущей анархии», требующие немедленного реагирования со стороны мирового сообщества (Kaplan 1994 г.). Плюрализация международных акторов таким образом, генерирует увеличение источников и рост многообразия угроз социальной ткани общества, жизни и здоровью, самому существованию человечества, наконец, выдвигает на первый план проблему создания новой системы безопасности. В качестве наиболее подходящей для решения вставших перед мировым сообществом задач предлагается концепция кооперативной безопасности (cooperative security¹⁴).

Неолибералы, таким образом, в полном соответствии с канонической либерально-идеалистической парадигмой считают международное сотрудничество не только возможным, но и необходимым для достижения стабильности, социального прогресса и мирового порядка. Международные отношения в целом являются игрой с положительной суммой. Вопреки мнению сторонников политического реализма, они развиваются¹⁵. Об этом свидетельствуют такие процессы, как распространение либеральной демократии и индивидуальной свободы, взаимозависимость, рост образования и новые технологии. Однако прогресс в развитии международных отношений не происходит сам собой. К нему ведет расширение международного сотрудничества. Оно необходимо не только как путь к стабилизации существующего положения и к безопасности мирового сообщества, но и как средство достижения и роста экономического благополучия. Расширение и углубление международного сотрудничества, особенно в экономической области, позволяет каждому участнику получать выгоду от международных обменов независимо от размеров и пропорций такой выгоды.

Либерализму всегда было свойственно отдавать приоритет  в оценке характера международных  отношений и в рекомендациях  по их регулированию нормам морали и права, а также созданию с этой целью институтов, призванных выполнять роль гарантов соблюдения указанных норм. При этом моральные и правовые принципы не противопоставлялись друг другу: право рассматривалось как свод ряда кодифицированных, формализованных моральных принципов и критерий оценки международных событий и как основа регулирования взаимодействий международных акторов.

Существенно важным отличием неолиберализма в этой области стало  смещение акцентов в соотношении  права, институтов и морали. «…Деятельность новых институтов оказывается бесплодной и не способствует решению назревших проблем… Их функции часто дублируются, что ведет к излишним расходам. То же самое относится к действующим нормам и процедурам», - пишет директор СИПРИ Адам Ротфельд. В данной связи подчеркивается необходимость регулирования международных отношений на основе прагматических решений, создаваемых ими прецедентов и процедур. Таким образом, основное предпочтение отдается моральным принципам, а в качестве главных критериев моральности выдвигаются либеральная демократия и права человека. При этом важно отметить, что неолиберализм не только продолжает, но в отдельных аспектах даже усиливает традиции рассмотрения внутригосударственных отношений, как вторичных по сравнению  с мировым социумом, с одной стороны, и отдельным индивидом – с другой¹⁶. Именно мировому социуму и индивиду и должен по этому отдаваться приоритет при принятии тех или иных решений в области международных отношений.

Последние положение  кажется, на первый взгляд, полной противоположностью тому, что утверждает реалистская парадигма, центральной темой которой является государство и его интересы. Однако в действительности противоположность неореализма и неолиберализма вовсе не столь очевидна, особенно если вспомнить, что неореализм исходит из решающего влияния на поведение государств структурных возможностей международной системы, а неолибералы все чаще делают акцент на государстве. Конечно, в либеральной парадигме, как подчеркивает М.Доил, государства по своей природе изначально представляют собой неодинаковые «единицы», которые различаются по их отношению к индивидуальным правам человека. Эти различия так или иначе сказываются на характере международной деятельности. Кроме того, с точки зрения либералов, цели государства, как и цели отдельного человека, сдвигаются к сфере защиты и обеспечения прав личности.

И неореализм, и неолиберализм  нередко называют рационалистическими  подходами, поскольку и тот, и  другой ставят в центр своего рассмотрения рационального политика, руководствующегося не эмоциями, а расчетом в принятии политических решений. Для неореалистов это расчет, определяемый соображениями власти¹⁷. Для неолибералов – соображениями материального благосостояния и безопасности. Никаких иных факторов для неолибералов и неореалистов, по большому счету, не существует – есть только экономические и властные интересы. Борьба за реализацию этих интересов и, следовательно, за максимизацию власти или богатства и определяет характер международно-политических процессов. Эти интересы представляются как и раз и навсегда данные (или, по крайней мере, маловарьирующиеся), и поэтому задача исследователя состоит лишь в том, чтобы определить, кто из акторов находится в наиболее выгодном положении и способен выбрать наиболее эффективную стратегию для реализации своих интересов¹⁸.

3. Межгосударственное сотрудничество: подходы неолиберализма и неореализма

Было бы большим преувеличением считать исследование проблемы межгосударственного  сотрудничества новой отраслью политической теории. Сотрудничество и конфликт издавна находятся в центре полемики между двумя основными направлениями этой теории - "либеральным" и "реалистическим". Преобладание либерализма в 20-е годы сменяется в середине 30-х триумфом теории политического реализма, продолжавшимся вплоть до 70-х годов, когда его позиции были серьезно поколеблены. Все же можно сказать, что изучение проблемы сотрудничества носило как бы вторичный, периферийный характер по отношению к проблеме конфликта. И если попытки создания конфликтологии как строго научного относительно-самостоятельного направления в рамках теории международных отношений известны уже в 50-е годы, то этого нельзя сказать о проблеме межгосударственного сотрудничества. Исследования этой проблемы носили в основном разрозненный характер и касались главным образом военно-политических союзов и (начиная с 60-х годов) экономической помощи слаборазвитым странам¹⁹. Постепенно на передний план выступает изучение интеграционных процессов, которые при всей их значимости рассматривались лишь как один из типов межгосударственного сотрудничества.

Положение начинает меняться с 80-х годов, когда изучение проблемы межгосударственного сотрудничества выходит из тени конфликтологии и  приобретает относительно самостоятельный  характер. Внимание ученых привлекают такие «малозначащие» с позиций прошлых лет вопросы, как внутренние причины сотрудничества, стимулирующая или препятствующая роль международной среды в его развитии, пути, ведущие к сотрудничеству, его причины и следствия, его формы и типы. Характерным для нового этапа в исследовании межгосударственного сотрудничества (90-е годы) стало его осмысление как одной из сторон переговоров²⁰, в то время как в 80-е годы оно едва ли не отождествлялось с режимами. Важно и то, что дискуссия по проблемам международного сотрудничества все более выходит за рамки межпарадигмального спора о его возможности в условиях анархической международной среды. Сегодня накоплен достаточно обширный материал для систематизации исследований в области межгосударственного сотрудничества, подведения промежуточных итогов и осмысления задач и условий дальнейшего научного поиска. В предлагаемой статье ставится цель показать важную роль в таком поиске социологического подхода, который не отрицает значения устоявшихся, традиционных подходов к изучению межгосударственного сотрудничества.

3.1.  Понятие  и типы сотрудничества

Анализируя современную  литературу, посвященную межгосударственному  сотрудничеству, Э. Милнер приходит к  выводу о значительных успехах в  этой области за последнее десятилетие. При этом она особо выделяет два важнейших, с ее точки зрения, теоретических достижения.

Первое: несмотря на продолжающиеся и сегодня дискуссии, в научном  сообществе сформировалось согласие по поводу понятия межгосударственного  сотрудничества. Вслед за Р. Кохейном многие ученые определяют сотрудничество как ситуацию, "когда одни акторы регулируют свое поведение в соответствии с фактическими или ожидаемыми предпочтениями других через процесс взаимной координации политик". Иначе говоря, межгосударственное сотрудничество предполагает наличие трех элементов: общие цели государств-партнеров, ожидание ими выгод от ситуации и взаимный характер этих выгод. "Каждый актор не обязательно помогает другому, но, делая это, он ожидает улучшения своей собственной ситуации, что ведет к взаимной координации государственных политик"²¹. Такое понимание важно потому, что позволяет найти границы не только между сотрудничеством и соперничеством, или конфликтом, которые подразумевают линию поведения, имеющую целью уменьшить выгоду других или направленную на то, чтобы помешать им удовлетворить их интересы. Оно дает возможность отличать сотрудничество от несотрудничества как одностороннего поведения, в котором акторы не учитывают последствий своих действий для других, а также от бездействия, если оно не уменьшает отрицательных последствий для политик каждой из сторон.