Опыт сравнительного анализа аграрных сообществ Бурятии (Россия), России и других стран

действия на перспективы  развития систем, учитывая опыт, накоплен-

ный в ходе предыдущих этапов развития, отраженный в традициях  и

национальной культуре, выявлении  движущих сил и факторов разви-

тия основных тенденций общественной эволюции.

Социальные нормы и  ценности, накладывающие ограничения  на

поведение индивида в экономической  сфере, являются предметом

рассмотрения экономической  социологии. Поведенческие навыки и

экономические отношения, формирующиеся  на всем пути историче-

ского развития различных  народов и отраженные в особенностях на-

циональной культуры, изучаются  в социальной антропологии. Здесь

методы экономического анализа  вплотную смыкаются с социологиче-

скими методами и методами исследования социальной антропологии.

В экономических методах  нет анализа исторических закономерностей

социально-экономических  процессов, происходящих в различных

странах, в социологических  – отсутствует сравнительный  анализ сти-

мулов, предпочтений и действий акторов в сформированных истори-

чески различных обществах, в социальной антропологии нет анализа

влияния особенностей мотиваций  экономического поведения индиви-

дов, принадлежащих к различным  сообществам, на ход реформ.

Методология институционального анализа позволяет свести во-

едино результаты, достигнутые  в этих науках, и создать целостную

концепцию развития отдельных  обществ и экономик.

Институциональный анализ в социологии. В теории рацио-

нального действия и функциональных расчетов со времен Т. Парсон-

са и его последователей в России социологов Т. И. Заславской (см.:

69) и В. Радаева (см.: 185) трансформации в сообществах  являются

результатом взаимодействия различных социальных групп, имеющих

свои интересы в выборе различных направлений инноваций  и в по-

следующем изменении правил игры на рынке. Для реализации своих

интересов акторы стремятся  максимизировать свое поведение. В

странах Запада, где функционирование институтов рынка уже приоб-

рело инерционный характер, акторы осуществляют свой выбор в  ус-

ловиях равновесности  рынков и стабильности предпочтений. Напро-

тив, в России в условиях переходного периода акторы осуществляют

свой выбор совершенно в другой среде: непредсказуемости  и неопре-

28

деленности рынка, предпочтений и поведения индивидов, меняющих-

ся в зависимости от изменения конъюнктуры. Резкая смена  институ-

тов и правил игры на рынке  приводит к возрастанию неопределенно-

сти и высоким рискам заключения контрактов. Поэтому различные

акторы ведут себя не «функционально», т. е. с точки зрения интересов

социальной группы, к которой  они принадлежат, а рационально, с

точки зрения личных интересов, как индивиды (оппортунистично),

используя для страховки  опыт, хорошо апробированный на предыду-

щем этапе развития. В  условиях стремительных новаций  рынка для

поддержания личных подсобных  хозяйств, социальной сферы села,

неимущих и пенсионеров  крестьяне использовали опыт, приобретен-

ный ими в советский  период, в виде взаимодействия личных подсоб-

ных хозяйств и колхозов, переименованных в АО, но теперь уже на

основе натурального обмена продукцией. Это обеспечило минимиза-

цию рисков возникшего хаоса  и неопределенности хозяйственной

среды и дало возможность  сельскому социуму выжить в условиях

рыночных новаций.

Наблюдаемые реалии в точности подтверждают положения ци-

тируемого нами Д. Норта, который  указывает, что «даже когда инсти-

туты не соответствуют  спросу, заданному в регламентируемых пра-

вилах» внедряемых инноваций, «они могут настойчиво появляться»,

так как «выигрыш от их внедрения  перевешивает цену их изменения»

(цит. по: 261, с. 25). В результате  минимизации издержек и рисков  в

России в начале переходного  периода возникли специфические  фор-

мы патриархальных контрактных  отношений, что приводит к блоки-

ровке дальнейших новаций  рынка.

Как отмечают представители  социальной антропологии, при рез-

ком переходе социальных систем из одного качественного состояния

в другое наибольшей стабильностью  обладают поведенческие моде-

ли, встроенные в структуру  базовых экономических институтов вла-

сти и собственности, уже  сформированных на протяжении всего  хода

исторического развития этноса. И в России эти модели, как показыва-

ет опыт истории, разительно отличаются от стран Запада.

И здесь мы вновь вынуждены  повторить тезис, приведенный на-

ми в предыдущем параграфе, потому что считаем его очень  важным

для анализа трансформации  аграрных сообществ России. Изначально

в основе всех аграрных реформ в России лежало стремление крестьян

29

к земле и воле. Однако все революционные инновации, проделанные

ценой огромных жертв и  потерь, достигали прямо противоположного

результата. После реформ Столыпина, направленных на разрушение

сельской общины, произошла  Октябрьская революция, после револю-

ции – раскулачивание, коллективизация  и в сталинский период пол-

ное закабаление крестьян в колхозах, восстановивших вновь  все ос-

новные черты русской  сельской общины. После реорганизации  кол-

хозов и совхозов – фермеризация, приватизация земли и вновь еще

более жесткое административное и экономическое закабаление  кре-

стьян в колхозах, переименованных  в АО. Как правильно указывает

Д. Норт, «устойчивость институтов определяет каналы, русло, “исто-

рический коридор” эволюции конкретных обществ» (262, с. 57) и за-

дает общее направление  траектории социальных изменений.

В настоящее время в  гуманитарных науках постепенно происхо-

дит пересмотр сложившихся  ранее взглядов и положений. Возникают

новые идеи и концепции, которые  развивают теоретические построе-

ния институционализма. В  результате произошло размежевание

взглядов «старых» институционалистов, придерживающихся теорий

рационального действия и  функциональных расчетов – Т. Парсонса и

К. Селзника, Williamson, и «новых», исследующих альтернативные

модели в развитии институтов – Д. Норта, Д. Коулза, W. Powell и

J. DiMaggio, Akerlof. Новые институционалисты  анализируют воз-

никшие аномии в развитии институтов и организаций на основе ис-

пользования современных  теорий, принятых в различных гумани-

тарных науках. Они скептично  относятся к исследованиям, атоми-

зирующим социальные процессы. Общество есть целостный орга-

низм, и изменения, происходящие в экономической сфере, составля-

ют неотъемлемую часть  эволюции социальных систем, составной  ча-

стью которых являются институты (практики) взаимодействия инди-

видов в сфере экономических  соглашений. Представители нового на-

правления институционализма  в западной социологии W. Powell и

J. DiMaggio справедливо, на  наш взгляд, критикуя уже устаревшие

социологические теории, отмечают, что анализ групповых конфлик-

тов и социально-политических стратегий, необходимых для их реали-

зации, был актуален на стадии формирования государств, более

300 лет назад, когда  их трансформация была результатом  взаимодей-

ствия интересов различных  общественно-политических сил, заинте-

30

ресованных в различных  направлениях преобразований. Но позже,

когда инновационные структуры  зарождаются в недрах государств,

где развитие экономических  структур и институтов имеет уже  много-

вековую историю, инерционный  ход их модернизации оказывает ог-

ромное влияние на выбор  направлений и скорость происходящих

преобразований. Формирование инновационных структур происходит

на основе организаций, уже  существующих в рамках институцио-

нальной структуры, присущей данному обществу и институциональ-

ные решения будут зависеть от соотношения сил агентов –  социаль-

ных структур, преобладающих  в период, предшествующий преобра-

зованиям. Как правильно  отмечает Д. Норт, «поскольку соотношение

сил социальных групп в  одном обществе отличается от другого  обще-

ства, то в каждом обществе возникнет своя специфическая реакция.

Более того, ввиду различий в предшествующем опыте акторов  и несо-

вершенной обратной связи  между последствиями действий акторов  и

самими акторами в период преобразований, в сознании акторов  сло-

жатся различные субъективные модели, и они будут принимать  раз-

личные __________решения. Поэтому  в подобных случаях предельная институ-

циональная адаптация  не ведет к конвергенции» (153, с. 170). И далее

Норт демонстрирует, что  для стран Латинской Америки  заимствова-

ние в ХIХ в. конституции  и элементов прав собственности, уже давно

действующих в США и  других странах Запада и инновационных  для

стран Латинской Америки, привело к совершенно другим результа-

там, в корне отличающимся от предполагаемых в начале реформ.

W. Powell подчеркивает, в чем  мы совершенно с ним согласны,

что «институты могут настойчиво появляться даже тогда, когда они

служат не только одним  интересам» социальных групп, стремящихся

к контролю над преобразованиями. Индивиды стараются максимизи-

ровать свое поведение  через порядок устойчивых и последовательных

предпочтений, как это  и следует из стандартных положений  экономи-

ческой теории. Но в своей  деятельности они постоянно сталкиваются

с ограничениями, несовершенством  информации и трудностями в мо-

ниторинге и проведении соглашений. Они вынуждены осуществлять

калькуляцию трансакционных издержек (как издержек переговоров,

исполнения и проведения соглашений). Появляются институты, ис-

пользование которых в  этих обстоятельствах дает прибыль  больше,

чем возникающие издержки неопределенности контрактов. В совре-

31

менных условиях, пишет W. Powell, «когда информация дорого стоит,

некоторые индивиды, желая  сэкономить на трансакционных издерж-

ках, ведут себя оппортунистично» и «принципы рациональности

ограничиваются». В поддержку  его взглядов свидетельствует и  широ-

ко распространенное мнение зарубежных исследователей о том, что

наиболее подготовленными  к рыночным преобразованиям в  России

оказались руководители предприятий (так называемая номенклатура),

что, на наш взгляд, не случайно. В предшествующий период в эконо-

мике ими уже были отработаны механизмы жесткого административ-

ного и социального  контроля для обеспечения стабильности контрак-

тов и схемы социальной организации субъектов. В обстоятельствах,

когда стремительное внедрение  рынка обеспечило легальность ранее

теневых сделок и сняло  существовавшие ограничения и контроль за

соблюдением их законности, эти механизмы просто вышли из тени и

социальные группы, имеющие  больший доступ к контролю над  эко-

номикой, стали их использовать. В экономике России начали дейст-

вовать апробированные на прошлом этапе развития неформальные