Психологическая коррекция детской и подростковой агрессивности

Кроме того, подростков можно научить в момент закипания ярости и гнева выполнять какие-нибудь расслабляющие упражне­ния, выдерживать небольшую паузу, что позволит им в будущем снижать эмоциональный накал и возвращать разуму способность управлять чувствами.

Родителям можно дать такую рекомендацию: «Увидев вернув­шегося из школы взъерошенного, напряженного, набыченного пацана, предложите ему пойти во двор поиграть в футбол. Не нуж­но бояться, что в таком состоянии он с кем-нибудь сцепится — воз­можность поиграть вызовет массу положительных эмоций, а фи­зическая нагрузка разрядит напряжение. Да и вообще детские эмо­ции меняются довольно быстро».

В процессе коррекции ребятам нужно рассказывать, какие раз­рушительные последствия может вызывать агрессия, если ее гра­мотно не разряжать. Девочкам я иногда говорю: «А ты знаешь, ка­кое у тебя злое и некрасивое лицо, когда ты злишься?» (вычитал у кого-то из психотерапевтов).

И родителям, и пациентам нужно рассказать, что ярость, гнев и агрессия имеют двух самых сильных врагов, перед которыми они обычно пасуют — это смех (но только юмор, а не ирония или сар­казм) и релаксация. Второе использовать проще, и сам специалист должен уметь применять релаксационные техники (см. соответству­ющий раздел в главе 6).

В конце этого этапа весьма целесообразно перейти от индиви­дуального метода работы к групповому, и для закрепления резуль­татов направить пациента в коррекционную группу.

3.4.3. Апробация и закрепление новых стереотипов поведения в реальной жизни

На этом этапе ребенок/подросток применяет полученные на­выки. Сеансы становятся реже (до одного раза в 1—2 недели). Их основной задачей теперь является анализ жизненных ситуаций, в которых у подростка за этот промежуток времени возникала аг­рессия. Пациент и специалист должны рассматривать не только как вел себя подросток в случившихся конфликтах, но и почему он вел себя так, а не иначе, что помогало справляться с гневом и яростью, а если все-таки проявлял агрессию, то почему, и как он мог бы из­бежать этого впредь.

В качестве примера привожу историю болезни и лечения Али­сы, 14 лет.

Девочка имела много причин стать агрессивной: она воспитывалась без отца в семье с очень тревожными, нервными и авторитарными мамой и бабушкой. Кроме холерического темперамента, к проявлению агрессивности предраспола­гало и то, что девочка появилась на свет с асфиксией и «раздышалась» только после ряда акушерских манипуляций. Резидуально-органические знаки остались у нее на всю жизнь. Тем не менее, девочка росла и развивалась нормально, в школу пошла вовремя, имела довольно высокий уровень интеллекта, хорошо училась. По характеру была вспыльчивой, обидчивой, очень ригидной, с трудом переключалась с одного дела на другое. Трудности начались в 13,5 лет с прихо­дом месячных и появлением выраженных вторичных половых признаков. Агрес­сивность стала носить почти импульсивный характер, она могла громко закри-1 чать и даже замахнуться на близких по незначительному поводу. К такому пове­дению относилась с критикой и охотно согласилась пройти курс коррекции.

На первом этапе была назначена медикаментозная терапия (дегидратацион-1 ная, транквилизаторы) и в течение двух недель состоялось три сеанса рацио-J нальной терапии, во время которых осуществлялось обсуждение случаев прояв­ления ею агрессии, выяснялись причины агрессивных вспышек. Беседовала мно-1 го, охотно и обстоятельно рассказывала о своих переживаниях, относилась! к своему поведению с критикой. Одновременно было проведены тестирование,! а также беседы с мамой и бабушкой.

Поскольку работающей группы в тот период не было, второй этап также! проводился индивидуально. Из предложенных методов работы девочка выбрала| визуализацию. В течение четырех занятий она сначала рассказывала о ситуаци­ях, в которых проявляла вербальную агрессию в адрес родных и подружек.1 После рассказа пациентка визуализировала ситуации и описывала эмоции, кото­рые испытывала в момент агрессивной вспышки. Затем проводилось несколько! упражнений телесной терапии и обучение техникам релаксационного дыхания и! грамотному «Я-высказыванию». Во второй части занятия девочка визуализиро­вала ситуации вновь, но представляла, как она сдерживается, находит способы!

избежать конфликта, расслабиться. К концу первого месяца коррекционной ра­боты и пациентка, и родственники отметили значительное улучшение в ее состо­янии: девочка стала заметно спокойнее, стала хорошо контролировать появляю­щееся стремление накричать, обозвать и пр.

Тем не менее, ей было предложено пройти третий этап в виде групповой психотерапии в течение месяца. Она охотно согласилась, в работе принимала .жтивное участие, стала одним из лидеров группы. Параллельно раз в неделю проводились индивидуальные беседы, во время которых пациентка рассказыва­ла о событиях, которые в прошлом могли бы повлечь агрессивные поступки, и о ( ноем реальном поведении во время них. Проводился анализ причин конфлик­тов, давались советы и рекомендации.

Катамнез два года (случайная встреча на улице). Очень повзрослела, стала i ерьезной, прекрасно справляется с агрессивными вспышками, которые по-преж­нему легко провоцируются. Мечтает после окончания школы поступить на психо­логический факультет.

3.5. Применение рисуночных техник

Рисование ценно тем, что дает возможность детям полнее вы­разить себя невербально — ведь вербальная система коммуника­ции развита у них еще недостаточно. Кроме того, рисование по­зволяет ребенку отреагировать свои эмоции, выплеснуть агрессию на бумагу, дать волю своей фантазии: ведь нарисованное — это в какой-то мере сбывшееся. Как считает А. И. Захаров, рисование — это не только невербальный способ коммуникации, но и средство развития ребенка, поскольку помогает ему разобраться в своих пе­реживаниях.

Агрессивные дети обычно и в рисунках агрессивны: их посто­янным содержанием являются войны, оружие, столкновения и т. п. Уже сам характер рисунка может говорить о повышенной возбуди­мости: особенно симптоматичны размазанность и разбросанность компонентов рисунка, нечеткая композиция, черно-белое, некра­сочное выполнение и т. п.

Интересен цветовой анализ рисунка: при сильном напряжении и тревоге цветность снижается вплоть до полного отсутствия. При страхе и чувстве одиночества ребенок рисует себя черным цветом. Изображение кого-либо из членов семьи или знакомых красной краской говорит о том, что данный человек вызывает у ребенка со­стояние возбуждения. Оно может быть различным в зависимости от отношения ребенка к этой личности: при хорошем отношении —

47

Глава 3. Индивидуальная работа

ЛЗак. 1368

65

Глава 3. Индивидуальная работа

это чувство радости, при плохом — показатель агрессивных стрем­лений, тревоги.

О симпатиях ребенка к кому-либо из изображенных на рисунке говорит одинаковая раскраска фигур ребенка и этого человека (если остальные фигуры окрашены другим цветом). Изображение кого-либо окрашенным в синий цвет может расцениваться как символ любви и привязанности к нему.

Перед началом работы ребенка обязательно нужно предупре­дить, что важен сам факт рисования, а качество рисунка значения не имеет. Младшим школьникам следует дополнительно сообщить, что никаких отметок за выполненную работу выставляться не будет.

Возможны два варианта работы над рисунком:

49

Глава 3. Индивидуальная работа

1. Ребенок работает в кабинете специалиста во время сеанса. Обычно пациент получает задание нарисовать что-либо и сразу приступает к делу. С маленькими детьми (5-8 лет) можно применять такой распространенный метод: просить их нари­совать рисунок семьи, а пока он этим занимается, работать с матерью или другими родными -проводить беседу или тестирование, собирать анамнез или что-либо объяснять и пр.

2. Детям старше Юлет рисунок на определенную тему может быть задан как домашнее задание. Обычно предлагается нарисовать какую-нибудь ситуацию, в которой он вел себя агрессивно. Этот способ больше способствует раскрытию и отреа-гированию чувств, осознанию своего поведения. Кроме того, выполняя это задание, пациент должен приложить волевое усилие, привлечь внутренний контроль, что очень важно для агрессивного ребенка

49

Глава 4. Семейная терапия детей и подростков

Для достижения психотерапевтического эффекта очень важно не только задать, но и принять домашнее задание. О его выполне­нии лучше спрашивать в самом начале сеанса. Следует обязатель­но сдержанно похвалить ребенка, независимо от качества выпол­нения, при нем убрать работу в специальную папку или поставить на видное место, как бы выделяя творение — а, значит, и его творца.

В целях коррекции ребенку дается задание нарисовать различные конфликтные ситуации, желательно — в виде комиксов, показываю­щих динамическое развитие событий. Ему предлагается изобразить ситуацию, в которой он вел себя агрессивно, а затем нарисовать но­вую картинку (или ряд картинок), изображающих как он разрешает конфликт конструктивно. Такое моделирование ситуации является фактически обучением более адаптивному поведению, а действия спе­циалиста — косвенным внушением. Несколько таких сеансов с про­рисовкой как бывших, так и возможных ситуаций дают обучающий и закрепляющий эффект. После рисования ребенку рекомендуется ве­сти себя аналогичным образом и в реальных ситуациях.

От рисуночной терапии очень удобно переходить к любой дру­гой: игровой, семейной, групповой и пр., где пациент реально кон­тактирует с окружающими его людьми.

Вот пример курса лечения, в котором рисуночные техники сыг­рали ведущую роль.

Даша 13,5 лет. Явных указаний на наследственную отягощенность душевны­ми заболеваниями нет, но бабушка по линии матери покончила с собой в возра­сте 38 лет при неясных обстоятельствах. Девочка из полной гармоничной и обес­печенной семьи, родители — умные, образованные люди, очень беспокоятся о единственном ребенке. Росла и развивалась нормально, ничем серьезным не болела. С детства отличалась несколько замкнутым характером, но на контак­тах со сверстниками это заметно не сказывалось. В школу пошла вовремя, учи­лась хорошо, до третьего класса была отличницей.

Странности в поведении возникли с 12 лет, вскоре после появления месяч­ных. Внезапно, без особых причин, стала раздражительной, вспыльчивой, гру­бой, перестала интересоваться учебой, начала пропускать занятий в школе. При­чем если вначале хитрила, утром уходила как обычно и быстро возвращалась (пока родители на работе), то позже открыто перестала посещать школу и де­лать уроки, заявляя, что ей все надоело и совсем неинтересно. Под явно наду­манными предлогами перестала встречаться с подругами и приглашать их к себе, из дома выходила редко, большую часть времени проводила на диване, слушая музыку, либо за столом, рисуя дам в старинных одеждах. Прежнее любимое занятие — чтение — практически прекратила, часто и подолгу сидела с отсут­ствующим видом, витая где-то в своих фантазиях. Открыто начала курить, нима­ло не заботясь об отношении к этому родителей. Вообще к ним стала относить­ся агрессивно, особенно к матери, грубила и даже позволяла себе нецензурную брань, что уже совсем ошеломило взрослых.

Сначала такое поведение девочки родители расценили как переутомление, но довольно быстро заподозрили неладное и обратились к подростковому пси­хологу. Тот расценил это состояние как возрастной криз и дал ряд ценных сове­тов по налаживанию семейных отношений. Однако в течение последующих двух месяцев состояние ребенка становилось все хуже, поведение становилось со­всем неуправляемым и неадекватным. Прежняя спокойная и доброжелательная девочка превратилась в маленькое злое и агрессивное чудовище. Родители вы­нуждены были обратиться к психиатру, который сразу же диагностировал ши­зофрению и немедленно направил больную в психиатрический стационар.

В больнице под влиянием медикаментозной терапии состояние несколько улучшилось, поведение упорядочилось, но девочка оставалась безучастной, без­деятельной и очень грубой с персоналом и другими больными. Первые попытки психотерапии оказались бесплодными — индивидуальная рациональная была резко прервана ей почти сразу же, групповая терапия — после третьего занятия. Единственное, что девочка выполняла охотно, — это рисуночные тесты («Несу­ществующее животное», «Дом-дерево-человек» и пр.). Очень тяжелое впечатле­ние оставил тест «Рисунок семьи»: лист формата А-4 был крест-накрест разде­лен жирными черными линиями, а в каждом углу расположились маленькие чер­ные, плохо прочерченные фигурки родителей, бабушки и самой больной.

Используя склонность больной к рисованию, было решено провести курс занятий, основу которых составляли рисуночные техники. Для большей эффек­тивности с девочкой стала заниматься стажер — двадцатилетняя студентка пси­хологического института. Она сама в прошлом имела проблемы со школой, хо­рошо понимала подростковую субкультуру и в придачу любила и умела рисо­вать. Так что контакт между пациенткой и специалистом установился быстро.

На первых двух сеансах девочка просто рисовала все, что хотела и затем объясняла смысл нарисованного. На рисунках, как и дома, в основном стерео­типно черным фломастером были изображены женщины в старинных платьях с кринолинами, их руки, ноги и лица не прорисовывались. Много места занимали также рисунки скачущих лошадей с развевающимися гривами и огромными гла­зами, на которых выделялась радужная оболочка1.

С третьего сеанса занятия стали начинаться упражнениями телесно-ориенти­рованной терапии, а завершаться дыхательной релаксацией. Постепенно рисо­вание становилось все более направленным: девочку просили рисовать разные события ее жизни, затем проводилось обсуждение нарисованного. С шестого занятия рисунки стали ограничиваться только темой отношений с родителями и сверстницами (рисовать молодых людей больная категорически отказалась без объяснения причин). Теперь все чаще специалист просила больную изобразить ту или иную ситуацию в динамике, а затем рассказать о возможных чувствах и мыслях нарисованных персонажей. Например, по просьбе стажера девочка на­рисовала, как она сидит на диване и курит, а папа и мама смотрят на нее с вытаращенными глазами. На вопрос, что испытывают в этот момент родители, ответила: «Они напуганы и огорчены», а на вопрос, как в этот момент выглядишь ты, сказала: «Я здесь нехорошая, наглая очень». Затем рисунок был торже­ственно разорван и отправлен в мусорную корзину, а вместо него была изобра­жена идиллическая картина «Я делаю уроки» (правда, родители и здесь выгля­дели потрясенными).