Теория развития объектных отношений М. Малер

Принятие решения о рождении ребенка - самостоятельный выбор человека, необратимым образом меняющий его жизнь.

Созревание плода в утробе матери, согласно Р. Мэю, представляет собой состояние «Мы». Это состояние объединения с другим, единство, эмпатическая связь, способность отождествить себя с другим.

А. Маслоу отмечает, что роды могут быть источником высших переживаний. Высшие переживания - способ постижения бытия. Они почти никогда не проходят бесследно.

Роды пройдут успешней и лучше, если женщина примет их как великий мистический, религиозный опыт, как опыт озарения, откровения, инсай- та. Неслучайно женщины, описывая опыт родов, отмечали, что он заставил их стать «другой».

Выстраивая иерархию удовольствий, А. Маслоу ранжирует их в следующем порядке: облегчение, вызванное избавлением от боли; удовольствие от горячей ванны; ощущение дружественности; восторг от музыки; торжество от рождения ребенка; экстаз высшей любви; слияние с высшими ценностями. Рождение ребенка, следовательно, занимает третье место по интенсивности получаемых переживаний.

Новорожденный ребенок в экзистенциально- гуманистическом подходе - это субъект активности.  Он уже обладает определенным внутренним содержанием, некой уникальностью, потенциалом, который разворачивается в последующей жизни.

Согласно Л. Бинсвангеру, новорожденный младенец — это примитивный естественный человек в истории индивида. Новорожденный - это еще не реальный человек, а некая идея человека. Она уже содержит определенную биологическую гравировку, эскиз, в соответствии с которым происходит дальнейшее культурное развитие и становление человека.

Р. Мэй подчеркивает, что именно актом рождения, а не культурой задается сила жить. Она проявляется в плаче младенца, в том, как он размахивает ручками, сигнализируя об испытываемом дискомфорте, требуя удовлетворения голода и иных потребностей. Сила жить играет ключевую роль в формировании у ребенка личности. Взросление же определяется последовательностью трансформации силы, то есть тем, из чего ребенок черпает свою силу, как ее использует и реализует. Сила является источником самоуважения человека и основой убеждения в том, что он значим для других.

Каждый человек рожается как «пучок возможностей» (Р. Мэй). К моменту рождения немногие из них реально сформированы как реальная сила: ребенок пока еще не ходит, не говорит и т. п. Однако ребенок может плакать, и этот плач есть возможность, которая позже развивается в сложную систему языковых коммуникаций. Выращивая возможности в силы, ребенок испытывает реальное удовольствие: он может говорить, ползти, ходить, бежать. Ребенок испытывает истинную радость чистого движения, упражнения мускулов.

В каждом шаге на пути актуализации возможностей присутствует как природа, так и воспитание. Начало взросления Р. Мэй считает возможным отсчитывать от разрыва биологической связи с матерью, т. е. от рождения. После перерезания пуповины он вынужден учиться строить отношения на психологической основе.

А. Маслоу отмечает, что в новорожденном ребенке заложено активное стремление к здоровью, тяга к развитию, к актуализации человеческого потенциала. Каждый ребенок, когда он вырастет, может стать кем угодно. Его возможности безграничны. Однако лишь немногие люди впоследствии реализуют свой потенциал. Нет одинаковых детей. Даже в утробе одной матери дети могут быть совершенно разными. Это подтверждает рождение каждого последующего ребенка.

Родитель не в состоянии формировать ребенка по своему произволу. Дети сами творят себя. А. Маслоу опровергает тезис Б. Уотсона «Дайте мне двух младенцев, и я сделаю одного таким, а второго — другим». Человек обладает «врожденной мудростью». Он способен к самоуправлению, к выбору. А. Маслоу призывает родителей, учителей, врачей отказаться от управления личностью, в том числе и ребенка. Лучше познавать человека, но не поучать его, наблюдать, а не манипулировать. А. Маслоу подчеркивает, чтобы «задать урок» ребенку, нужно понять, что станет «уроком» для него, а для этого надо побудить ребенка рассказать об этом.

Согласно А. Маслоу, любящий своего ребенка родитель может так тонко чувствовать объект своей любви, так полно познавать его, как никогда не сможет тот, кто не любит.

Мать, очарованная своим младенцем, исследует его крохотное тельце сантиметр за сантиметром. Она, несомненно, знает о своем малыше гораздо больше, чем кто-либо интересующийся этим конкретным ребенком. Это так называемое «любящее знание». Если любви нет, то такое становится вряд ли возможным, слишком быстро одолеет скука. Как отмечает К. Роджерс, любовь - это способность, которая дает человеку возможность понять сущность другого человека, его уникальность и неповторимость. Каждый человек неповторим и в первую очередь для того, кто его любит.

«Любящее знание» имеет и другие преимущества. Человек, знающий, что он любим, раскрывается, распахивается навстречу другому, он сбрасывает с себя защитные маски, он позволяет себе обнажиться не только физически, но и духовно. Вместо того чтобы прятаться, человек разрешает себе быть понятым.

Согласно А. Маслоу, любящая мать снижает в ребенке интенсивность будущей потребности в любви, уменьшает вероятность поисков ласки, готовит его к тому, что он не будет отчаянно цепляться за мать и т. п. Автор подчеркивает, что нет лучшего способа научить ребенка повсюду искать любовь и страстно ее желать, чем частично лишить его любви.

Преимущество «любящего знания» заключается также и в том, что оно практически не стремится к изменению, к улучшению объекта своей любви. Если мы любим человека, мы принимаем его таким, какой он есть. Идеальным примером любви, как отмечает А. Маслоу, является любовь дедушек и бабушек к своим внукам. В этом случае любимый человек воспринимается как само совершенство, следовательно, всякая мысль о его изменении, хотя бы даже и улучшении, кажется невозможной и даже кощунственной. Наряду с особого рода проницательностью любовь может породить и особого рода слепоту.

Родительская любовь не является универсальной. А. Маслоу допускает, что мать может возненавидеть своего ребенка, хотя подобное осознание зачастую вызывает тяжелые переживания, нередко депрессию. Человек остро ощущает свою греховность, порочность или никчемность. Успех терапии в этом случае возможен только на пути смирения.

Однако, согласно А. Маслоу, плох тот родитель, который не уверен в себе. Заслужить уважение своего ребенка можно за силу, определенность и однозначность, что возможно при уверенности родителя в себе. Родителя, убежденного в необходимости своих поступков, не смутят ни протесты, ни слезы, ни страдания ребенка. Дети, безусловно, личности, но они - личности, не имеющие опыта. Нужно считаться с тем, что во многих отношениях они могут поступать неразумно или глупо. Зная, что необходимо вытащить занозу или жало, т. е. необходимо причинить боль, чтобы спасти жизнь или сберечь здоровье, родитель будет решителен и настойчив.

Для того чтобы «вылечить» ребенка, которого мало любили, в понимании А. Маслоу, его следует первым делом окружить вниманием и заботой. Потребность в любви для ребенка является одной из основных, наряду с потребностями в безопасности и самоуважении. Маленький человек может ощущать себя в безопасности, только будучи объектом родительской любви и заботы.

Ребенок освободится от тревоги, если почувствует, что заслуживает любви, и уверится, что есть люди, которые его любят и которым он нужен. А. Маслоу отмечает, что у большинства наркоманов, обращающихся за помощью, не удовлетворена практически ни одна из базовых потребностей. При работе с такими людьми необходимо создать атмосферу детства, когда с ними поначалу обращаются как с малыми детьми, позволяя им постепенно расти и одновременно ощущать, как удовлетворяются одна за другой их фундаментальные потребности.

Как утверждает Р. Мэй, чем больше родитель любит ребенка, тем меньше он доказывает или как-то проявляет свою власть. Это не должно становиться проявлением попустительского отношения к детям. Любовь - это не отказ от проявления силы. Не подавляя в себе силу, родитель позволяет ребенку отрыто видеть структуру того, с помощью чего он (родитель) живет. Отказываясь от своей силы, родитель становится объектом манипуляции со стороны ребенка. В этом случае вырастают дети без корней, которые позже упрекают своих родителей в том, что они никогда не говорили им «нет». Этот опыт особенно важен для детей в период от двух до четырех лет. Именно в это время ребенок «испытывает пределы», чтобы вызвать противодействие родителей и получить запрет.

Из отношения матери ребенок черпает убежденность в собственной ценности, которая культивируется в семье за счет лояльности к ребенку. Впоследствии это чувство подкрепляется людьми за пределами семьи.

Согласно Р. Мэю, когда человека не любят, или любовь к нему не устойчива, или его отец и мать сами крайне не уверены в себе, это формирует стремление отомстить миру, необходимость его разрушить для других в той же мере, в какой он нехорош для него.

Несомненная заслуга экзистенциально- гуманистического подхода состоит в признании уникальности бытия отдельного человека. Отсутствие директивности. признание права выбора и возможности реализации собственной сущности, в том числе и в родительской сфере, является отличительной особенностью данного подхода.

Ответственность за свои решения и возникающие при этом чувства человека можно рассматривать как ограничители беспринципности и вседозволенности поступков человека.

Однако всегда возникает проблема установления границ дозволенного. С одной стороны, любящий родитель расширяет возможности ребенка, а с другой - он вынужден выстраивать необходимые запреты. Их содержание может быть различным, но сомнения в их правильности - «цена», которую платит родитель за свою силу и самостоятельность.

Экзистенциально-гуманистический подход отличается отсутствием однозначных требований, призывая каждого человека искать свои жизненные ориентиры. Следовательно, родитель должен быть достаточно зрелой личностью, чтобы суметь сделать самостоятельный выбор и научить этому ребенка.

Онтогенетическая концепция материнства Г.Г. Филипповой

Как отмечает Г.Г. Филиппова, психология материнства, перинатальная психология и психология родительства направлены на одну общую цель— обеспечение репродуктивного здоровья населения и оптимизацию физического и психического развития детей. В связи с этим данные отрасли психологического знания тесно переплетаются между собой.

Как самостоятельная область исследования психология материнства стала оформляться в 90-е годы XX в. Этому способствовало появление общественного и научного интереса к работам по изучению особенностей матери и ее отношений с ребенком, а также формулирование практического запроса на психологическую помощь во время беременности и родов.

Для определения этой проблематики как самостоятельной области исследования в конце 90-х годов Г.Г. Филипповой был предложен термин «психология материнства». Концепция психологии материнства основывается на идее о том, что материнство, с одной стороны, должно рассматриваться с позиций его функций, а с другой - как часть личиостной сферы женщины. Материнство имеет фило- и онтогенетическую историю и ориентировано на задачи рождения и воспитания ребенка.

Для психологии материнства Г.Г. Филипповой сформулированы предмет, объект, исследовательские и практические задачи, а также цель, средства и результат воздействия. В качестве предмета изучения выступает материнство как часть личностной сферы женщины. Объектом изучения является диада (система «мать - ребенок»). Исследовательскими задачами психологии материнства являются: изучение материнской сферы, ее структуры, содержания, развития в онтогенезе, культурных особенностей, деви- аитиых проявлений, методов и средств оптимизации и коррекции. К практическим. задачам относятся: диагностика содержания и онтогенеза материнской сферы; выявление связи особенностей материнской сферы женщины с развитием ее ребенка; психологическая помощь по проблемам материнства; коррекция диадических проблем. Общая г/ель психологии материнства заключается в оптимизации материнской сферы женщины. Средствами воздействия выступают: выявление и терапия внутреннего конфликта в материнской сфере; коррекция материнской сферы и детско-родительских отношений. В качестве результатов воздействия рассматриваются: гармонизация материнской сферы женщины, разрешение диадических проблем.

Г.Г. Филиппова отмечает, что психология материнства и перинатальная психология - две взаимодополняющие области, различающиеся по предмету исследования и целям, но совпадающие по объекту исследования, частично перекрывающиеся по задачам, средствам воздействия и по результату.

В целом, согласно Г.Г. Филипповой, материнство - часть личностной сферы женщины, системное образование, включающее потребности, ценности, мотивы и способы их реализации. Модель материнства и детства конкретно-культурна. В каждой культуре существуют свои способы и пути «производства» згой модели. Именно способы воспитания родителей, в первую очередь матери, являются основными «производителями» личности ребенка как члена конкретного общества.

Мать выполняет две взаимосвязанные группы функций. Первая группа функций названа Г.Г. Филипповой видотипичной. Она призвана обеспечить особенности развития ребенка, соответствующие данному виду как в когнитивной, так и в эмоциональной сфере.

К группе видотипичных функций относятся следующие функции матери:

• обеспечение стимульной среды для пре- и постнатального развития когнитивных и эмоциональных процессов;
• обеспечение условий для развития структуры деятельности (в форме разделения деятельности с ребенком);
• обеспечение условий для возникновения прижизненно формирующихся видотипичных потребностей: потребность в эмоциональном взаимодействии со взрослым, в получении положительных эмоций от взрослого, потребность в оценке взрослым своей активности и ее результатов, познавательная потребность, а также формирование привязанности и т. п.
• обеспечение условий для освоение видотипичных средств отражения в форме формирования потребности в общении;
• обеспечение условий для развития мотивационных механизмов.