Принудительный труд

Африка: принудительный труд в контексте бедности и традиций

При проведении обзора последних тен­денций в Африке необходимо учитывать неко­торые особенности этого континента. Во-пер­вых, там, где крайняя нищета является нормой, многие работники практически не получают за свою работу денег, а их труд вознаграждается главным образом путем предоставления нека­чественных продуктов питания и жилья или посредством других форм оплаты труда нату­рой; широко распространены задержка и не­выплата заработной платы; и уровень заработ­ной платы редко соответствует какому-либо официально установленному минимальному уровню. Трудно определить, когда повсемест­ное нарушение трудовых договоров, в сочета­нии с плохими условиями труда, фактически приводит к принудительному труду.

Во-вторых, с учетом важности родствен­ных связей и «традиций» в экономических и социальных отношениях африканских стран, на них могут ссылаться для того, чтобы потре­бовать предоставления неоплачиваемых услуг от членов больших семей, от занимающих бо­лее низкое социальное положение жителей об­щин и даже от потомков бывших рабов. И здесь отсутствует свобода выбора, но связан­ные с этим виды принуждения и наказания мо­гут носить весьма неуловимый характер, при­чем до такой степени, что жертвы злоупотреб­лений (и даже те лица, кто совершил их) могут даже  не  заметить  возникновения  ситуаций, связанных   с   применением  принудительного труда как такового. Эти ситуации могут рас­сматриваться в качестве «естественных» и со­циально обоснованных. В этой связи могут также   оказывать   воздействие   религиозные верования  и  угрозы  возмездия  со   стороны сверхъестественных сил.

В третьих, принудительный труд в неко­торых  африканских  странах  применяется  в контексте жестокого политического насилия. Крах общей системы руководства и принципов верховенства права приводит к возникновению условий, в которых злоупотребления, связан­ные с применением принудительного труда, могут оказаться незамеченными.

В-четвертых, масштабы применения дет­ского труда в Африке являются наиболее зна­чительными среди всех регионов и связаны с крайней и широко распространенной нищетой. Обычная   зависимость   молодых   людей   от взрослых резко возрастает, когда они покида­ют привычную  домашнюю  среду,  переходя «социальные» и национальные границы, что делает их еще более уязвимыми для принужде­ния к труду. Во многих частях Африки сущест­вует прочно устоявшаяся традиция, в соответ­ствии с которой дети покидают родные места. По имеющимся последним данным, дети в Аф­рике могут составлять более высокий процент привлеченных к принудительному труду тру­дящихся, чем в других регионах мира.

В Африке люди оказываются в ситуации принудительного труда различными путями. Рождение и происхождение, безусловно, игра­ют важную роль в определении «рабского» по­ложения в отдельных африканских странах. Жертвы принудительного труда зачастую при­надлежат к различным группам этнических или религиозных меньшинств. Принудитель­ный труд может также вводиться местными властями, включая традиционных вождей.

Наследие  работорговли  может  сделать особенно трудной задачу признания существо­вания  современного  принудительного  труда для тех, кто наделен властью, а также для об­щества в целом. Действительно, сама концеп­ция принудительного труда, а также рабского труда,  вызывает  в  воображении  образы  из прошлого на континенте, где принудительный труд был широко распространен вплоть до конца колониальной эпохи. Такие факторы по­могают   объяснить   причины   недостаточного числа недавних исследований по данной теме, а также трудности, связанные с проведением этих исследований. В самом деле, результаты недавних  исследований,  проведенных  МОТ, показывают, что национальные исследователи, а также их респонденты столкнулись со значи­тельными трудностями в понимании этой кон­цепции и в проведении различия между случа­ями применения принудительного труда и свя­занной с жестокой эксплуатацией, но, все же, «свободно выбираемой» занятостью. Хотя ант­ропологи довольно детально изучили вопрос о сохранившихся по сей день остатках рабства в Западной Африке, а проблема трансграничной торговли женщинами и детьми занимает в пос­леднее время центральное место в програм­мных документах, другим возможным прояв­лениям принудительного труда уделяется нам­ного меньше внимания. Так, по-прежнему су­ществуют значительные пробелы в понимании сути принудительного труда в Африке и в оп­ределении наиболее эффективных путей реше­ния этой проблемы.

Принудительный труд, связанный с рабством и рабским положением

Наличие связи между «традиционными» видами рабства и возможными современными формами принудительного труда, является в Африке весьма деликатным вопросом. Преи­мущественно в странах Западной Африки, рас­положенных к югу от Сахары, включая Бенин, Буркина-Фасо, Гвинею, Камерун, Мавританию, Мали и Чад, были высказаны некоторые опасе­ния в отношении возможного существования в настоящее время практики, сходной с рабст­вом, или дискриминации потомков рабов.

Действительно, за последнее десятиле­тие значительное внимание   было уделено трудному положению,  в котором находятся жители стран Западной Африки, являющиеся потомками рабов, особенно те из них, которые по-прежнему страдают от дискриминации и трудовой эксплуатации. Такие случаи, как правило, рассматриваются в их социальном контексте, в отличие от эмоцио­нального освещения этого вопроса в прошлом. Антропологи зарегистрировали как улучшение обращения с потомками рабов, так и продол­жающуюся эксплуатацию. Местные организа­ции, как и некоторые профсоюзы, приложили значительные усилия с целью оказания помо­щи этим группам населения. Правительства, со своей стороны, отреагировали различными пу­тями, в зависимости от особенностей нацио­нальных условий.

Основное внимание в исследованиях уде­лялось группам скотоводов, в которых люди, считающиеся по положению рабами, принад­лежат к относительно изолированным домаш­ним хозяйствам кочевников. Они могут рабо­тать в качестве домашней прислуги, пасти скот или заниматься сельским хозяйством. В неко­торых ситуациях, женщины, по-видимому, подвергаются более сильной эксплуатации, чем мужчины, выполняя преимущественно ту же работу, которой в прошлом занимались ра­бы — добывали воду, готовили пищу и пасли скот. Однако от потомков рабов, будь то муж­чины, женщины или дети, может быть потре­бован целый ряд услуг — как в домашнем хо­зяйстве, так и на полях[*]. Сообщается о сохра­нении этой проблемы среди отдельных этни­ческих и языковых групп, в которых четко вы­раженные различия между рабами и рабовла­дельцами, существовавшие еще в доколониаль­ный период, сохранились до настоящего вре­мени[¨]. В некоторых случаях дискриминация по происхождению может напрямую не приво­дить к принудительному труду, а способство­вать установлению других видов практики, увековечивающих зависимость потомков рабов от своего хозяина, что значительно ограничи­вает число существующих у них альтернатив­ных возможностей. К примерам относятся зап­рет на наследование имущества или владение значительным числом голов скота или запре­щение жениться на женщинах нерабского про­исхождения[*]. По сообщениям, применяются угрозы и другие виды наказаний с тем, чтобы предотвратить бегство потомков рабов. Однако могут также вступить в игру различные соци­альные и психологические факторы, такие как страх перед возмездием со стороны сверхъес­тественных сил за несоблюдение религиозной «повинности» работать на одного и того же хо­зяина или страх перед неизвестным миром, находящимся за пределами хорошо известного двора дома традиционного хозяина.

В исследовании МОТ описывалось, как народ белла, состоящий из потомков черных рабов туарегов, может с фатальной покорно­стью  относиться к своему положению лиц, принадлежащих своим хозяевам и зависимых во всем от них. Примечательным также ока­залось отношение «хозяев» в том плане, что некоторые из них сокрушались о бремени не­прекращающихся социальных обязательств пе­ред бывшими рабами.

Однако данные исследований по-прежне­му вызывают споры, причем некоторые прави­тельства и потомки бывших рабов образуют группы, настаивающие на том, что такой прак­тики больше не существует. Они утверждают, что в настоящее время люди могут свободно уходить из домашних хозяйств, с которыми они были традиционно связаны. Массовая миг­рация в города вслед за периодами продолжи­тельной засухи разрушила традиционную зави­симость «рабов» от своих «хозяев». Другие считают, что такие взаимоотношения иногда продолжают существовать в новом городском окружении. В целом было собрано недостаточ­ное количество дезагрегированных данных об экономическом и социальном положении по­томков рабов для того, чтобы установить, сох­раняются ли значительные злоупотребления в этой области.

В реальной жизни, по-видимому, наблю­дается широкий диапазон ситуаций: от жесто­кой эксплуатации до относительно нормаль­ных условий труда. Большинство проведенных до сих пор обследований и мероприятий были сосредоточены на Мавритании и Нигере, а в других странах, расположенных к югу от Саха­ры, этому вопросу уделялось сравнительно не­большое внимание. По-прежнему совершенно очевидна необходимость продолжения диало­га по этому деликатному вопросу с целью дос­тижения консенсуса в отношении того, какие виды традиционной практики являются при­нудительным трудом, как идентифицировать эти случаи и как с наибольшей эффективнос­тью бороться с этими проблемами. 207. Можно отметить некоторый прогресс, достигнутый за последнее время. В Нигере ак­тивное участие Ассоциации традиционных вождей Нигера (АТВН) в борьбе с принуди­тельным трудом привело к разработке, при поддержке МОТ, начальной программы прове­дения рабочих совещаний и организации ра­диопередач с целью повышения степени ин­формирования общественности. В Мавритании состоялся продолжительный диалог по этим вопросам между правительством и контроль­ными органами МОТ. Правительство сообщи­ло о мерах, принятых в рамках его экономи­ческой и социальной стратегии по борьбе с бедностью, и о своем вкладе в усилия по лик­видации остатков рабства и предотвращению применения любых форм принудительного труда. В то же время организации работников продолжали ссылаться на конкретное положе­ние лиц в домашних хозяйствах бывших хозя­ев, которым было отказано в их праве на сво­боду передвижения и свободу работать в дру­гих местах. Представляется, что женщины в большей степени, чем мужчины продолжают оставаться связанными с домашними хозяйст­вами кочевников и выполнять большую часть трудовых обязанностей, которые выполняли рабы в прошлом, добывая воду, приготавливая пищу и занимаясь выпасом скота. Еще один вопрос, который неоднократно ставился орга­низациями работников перед правительством, заключается в том, что бывшие рабы утрачива­ют свои права на землю, к которой они раньше имели доступ для удовлетворения своих пот­ребностей в средствах к существованию. Поэ­тому они выдвигают программу оказания целе­вой помощи бывшим рабам, включая крупно­масштабные программы развития в населен­ных пунктах, где проживают бывшие рабы, программы развития основных видов инфра­структуры, стипендии детям, а также крупную кампанию с целью информирования о нере­шенных проблемах и определения путей их ре­шения. Вслед за проведением в мае 2004 года в Мавритании миссии по установлению прямых контактов, Комитет экспертов по применению конвенций и рекомендаций на своей сессии в ноябре-декабре 2004 года, действительно, предложил правительству провести, при содей­ствии МОТ, информационно-пропагандист­скую кампанию с целью охвата всех слоев на­селения, включая тех, кто в наибольшей степе­ни подвержен опасности стать жертвой прину­дительного труда.

Принудительный труд и дискриминация в конфликтных и постконфликтных ситуациях

Пример Судана является наглядной иллю­страцией того, как принудительный труд мо­жет быть связан с дискриминацией по этничес­кому признаку в контексте гражданского кон­фликта. Принудительный труд мужчин, жен­щин и детей, похищенных во время граждан­ского конфликта на юге страны, который офи­циально закончился в мае 2004 года, по-преж­нему, вызывает серьезную озабоченность меж­дународного   сообщества.   Общины   племени динка северного Бахр-эль-Газала стали жертва­ми набегов, во время которых скот и люди уго­нялись в районы южного Дарфура и западного Кордофана[*]. Когда похищенные люди были доставлены на место, жители скотоводческих общин племени баггара заставляли их пасти крупный рогатый скот и коз или передавали этих людей другим общинам. Со временем, не­которые из них обосновались в населенных пунктах на более постоянной основе, а многих девушек, по имеющимся сведениям, отдали за­муж за мужчин из местной общины.

В 2002 году Группа видных деятелей по­сетила Судан для расследования сложившейся ситуации[¨]. Она сообщила о целом ряде раз­личных злоупотреблений, совершенных в от­ношении похищенных людей, включая введе­ние принудительного труда, установление же­стких ограничений на свободу передвижения, многочисленные случаи физического и психо­логического насилия и отдельные случаи при­нудительной выдачи  замуж и  принуждения женщин и девушек к вступлению в половые отношения. Рекомендации Группы включали создание  действенной  политической  основы для поиска и реинтеграции похищенных лиц; оказания поддержки применению существую­щих на местах методов урегулирования кон­фликтов; более жесткое применение сущест­вующих законов; обеспечение гарантирован­ного прохода всем, кто желает вернуться в род­ные места; и укрепление потенциала программ экономического и социального развития в зат­ронутых конфликтом районах.93

210.  В мае 2004 года правительство Судана подписало протоколы о заключении мира с мя­тежными группами, включая протокол о раз­делении полномочий, который содержит поло­жения об отмене рабства. Хотя возлагались на­дежды на то, что осуществление этих соглаше­ний решит спорные проблемы,  продолжали поступать сообщения о случаях похищений и обращения в рабство в конце 2004 года, осо­бенно в районе южной части Дарфура, где по­хищение женщин и детей приписывалось груп­пам милиции. В то же время правительство от­метило, что, хотя его Комитет по искоренению практики  похищения женщин и детей (КИПЖД) считает, что правовые действия яв­ляются наиболее эффективным средством ис­коренения такой практики похищений, группы племен просили КИПЖД не прибегать к право­вым действиям до тех пор, пока их собствен­ные миротворческие усилия не потерпят про­вал. Проблема заключается в том, чтобы спо­собствовать проведению таких примиритель­ных встреч между представителями племен в условиях мирного сосуществования, при одно­временном обеспечении того, чтобы похитите­ли, которые используют принудительный труд, не оставались безнаказанными.