Принудительный труд

Экономический хаос, огромные масштабы теневой экономики, несовершенство мигра­ционного законодательства стимулируют не­легальную миграцию, облегчают нелегаль­ным мигрантам возможность нахождения в стране и незаконной занятости, а дельцам от миграции – возможность безнаказанно ма­нипулировать людьми, получая огромные прибыли. Оценка количества нелегальных мигрантов в России составляет от 3,5 до 5 млн человек в основном из стран СНГ и Юго-Восточной Азии.

Мигрантская занятость встраивается в са­мые неформальные и теневые сектора эко­номики, что делает работников более уязви­мыми, снижает возможности их социальной защиты, увеличивает социальную эксклюзию. Как минимум 2/3 мигрантской занятос­ти находится в России практически полно­стью в «черной» зоне. Результатом этого яв­ляется распространение сверхэксплуатации, массовая маргинализация трудовых мигран­тов, ренессанс рабства, феодальных практик принудительного труда.

В российском профессиональном сообщест­ве уже сложилось под влиянием реальности и информации, полученной из разных источ­ников, признание того, что принудительный труд существует. Большое количество так называемых контекстных (ситуационных) определений принудительного труда, данных экспертами, говорит о том, что данный фено­мен воспринимается не как теоретическая концепция, а как реальная ситуация.

Большинство экспертов отмечает рост рас­пространенности особенно циничных форм принуждения к труду. Эти изменения связы­ваются с такими новыми для России явлени­ями, как нелегальная миграция, рост асоци­альных элементов и маргинальных групп в обществе (проститутки, бомжи, беспризор­ные дети, нищие, безработные, больные, ал­коголики), распространение различных кри­минальных практик манипулирования людь­ми (торговли людьми, организации нелегаль­ной миграции и пр.).

Эксперты единодушны в том, что между не­легальной миграцией и принудительным тру­дом существует прямая связь: мигранты, в первую очередь, нелегальные, представляют основной контингент принуждаемых к труду и подвергающихся различным формам сверхэксплуатации. Связь принудительного труда с торговлей людьми отрефлексирована в экспертном сообществе значительно хуже.

3. В качестве исходной «теоретической рам­ки» исследования выступает разделение по сферам применения принудительного труда на две основные группы: 1) принудительный труд работников массовых профессий на от­крытом (формальном и неформальном) рын­ке труда (включая следующие сферы: про­мышленность, строительство, сельское хо­зяйство, подсобные работы, торговля, услуги, сфера развлечений) и 2) неквалифицирован­ный принудительный труд вне открытого рынка труда (в основном маргинальные слу­чаи рабского труда). В первом случае подра­зумеваются, как правило, элементы принуди­тельного труда, которые либо встроены в нормальные трудовые отношения, либо ис­пользуются дополнительно к ним; работода­тель, использующий принудительный труд, может быть как формальным, так и не фор­мальным экономическим агентом. Во втором случае возникающие между работником и работодателем отношения изначально нахо­дятся вне рыночной трудовой сферы; рабо­тодатель не выступает как открытый эконо­мический агент. Как правило, эти отношения связаны с похищением человека, завладени­ем человеком путем обмана, психологическо­го или физического насилия и т.п. Такие случаи, как правило, скрыты, не заметны при общем сканировании рыночной картины.

В рамках этой классификации изучаются различные формы принудительного труда в зависимости от используемых методов по­становки человека в зависимость, удержания его и принуждения к труду; степени вовле­ченности человека в принудительный труд, наличия тех или иных элементов принуди­тельного труда.

В соответствии с принципом «построения те­ории на основе эмпирического знания», син­тетическое понятие и концепция изучаемого феномена – принудительного труда как следствия нелегальной миграции и торговли людьми - выстраиваются на основе анализа полученных эмпирических свидетельств, со­бранных в единое целое, как составляют мо­заику.

Для концептуализации понятия принуди­тельного труда с точки зрения социальной теории помимо объективной стороны важна и субъективная оценка самих жертв эксплуа­тации. Если жертва не рассматривает свой труд как свободный и добровольный, если человек чувствует и признает наличие экс­плуатации и принуждения, то это дает соци­альному исследователю право рассматривать данный случай как пример принудительного (или частично принудительного) труда.

4. Трудовое законодательство. В российском Трудовом кодексе, с одной стороны, не полу­чила отражения вторая составляющая кон­венционального определения принудитель­ного труда — отсутствие добровольности предложения работником своих услуг. В ре­зультате ситуации, которые весьма сходны с применением принудительного труда, не квалифицируются как таковые в правопри­менительной практике, и соответственно не наступает необходимых последствий по вос­становлению прав лица, привлекаемого к принудительному труду и наказанию лиц, ис­пользующих такой труд.

С другой стороны, трудовое законодательст­во РФ расширительно толкует понятие при­нудительного труда, распространяя его на случаи невыплаты зарплаты и отсутствия средств защиты труда. Это неэффективно по ряду причин. Во-первых, не способствует надлежащей защите работника, так как в та­ких случаях (отличных по своей природе от понятия принудительного труда) работники должны получать защиту через механизмы охраны заработной платы и охраны труда.

Во-вторых, происходит разрыв логической связи с международными нормами, регла­ментирующими этот вопрос. В-третьих, та­кая трактовка «размывает» механизм выра­ботки адекватных средств упразднения всех форм принудительного труда, подменяет его другими рычагами.

Таким образом, существует настоятельная необходимость внести соответствующие из­менения в статью 4 Трудового кодекса РФ, чтобы привести нормативное регулирование состава случаев, относящихся к принуди­тельному труду, в соответствие с междуна­родными нормами и современным понима­нием феномена принудительного труда.

Согласно ТК РФ, работники, работающие у работодателей - физических лиц, имеют до­полнительную гарантию в форме регистра­ции их договора в органе местного само­управления, что не предусматривает функ­ций контроля указанных органов за содер­жанием договора, но служит противодейст­вию нелегальному использованию труда и нарушениям трудового права при такой за­нятости, в том числе установлению кабаль­ных условий труда. Однако эта норма прак­тически не соблюдается.

5. Расширительное толкование понятия при­нудительного труда в российском трудовом законодательстве практически вывело наибо­лее нетерпимые его формы из-под сферы дей­ствия административного и уголовного зако­нодательства. Административное наказание за использование принудительного труда воз­можно только в рамках общей нормы за «на­рушение законодательства о труде» в виде предусмотренной ответственности должност­ных лиц. Если же принудительный труд ис­пользуется не должностным, а частным ли­цом, посредником, лицом, не зарегистриро­ванным в установленном российским законо­дательством порядке, то какие-либо меры от­ветственности за данное правонарушение не предусмотрены вообще. Поскольку примене­ние принудительного труда является наибо­лее тяжким правонарушением в сфере труда, ответственность за это преступление должна быть установлена в российском националь­ном законодательстве специальными нормами УК и КоАП. Необходимо установить админис­тративное наказание за «легкие» формы ис­пользования принудительного труда или его элементов, не связанные с причинением фи­зического вреда работнику (его жизни, здоро­вью), то есть при нарушении только трудовых прав. Использование принудительного труда в более тяжелых формах, связанных с приме­нением физического насилия, ограничением свободы, изъятием документов, долговой ка­балой, должно квалифицироваться как уго­ловное правонарушение.

С введением в УК в ноябре 2003 г. норм, кри­минализирующих рабский труд и торговлю людьми, решение проблемы принудительно­го труда сильно продвинулось, но не доведе­но до конца. Нужен комплекс мер, сопутст­вующих более эффективному применению такой статьи на практике, включая меры по защите пострадавших от эксплуатации, сти­мулированию их сотрудничества с правоо­хранительными органами, а также мер по предотвращению принудительного труда, ликвидации стимулирующих такой труд фак­торов.

6. При отсутствии материального права про­цессуальное законодательство РФ также не содержит специальных норм защиты трудо­вых прав в случаях применения принуди­тельного труда. Применяется общий меха­низм разрешения индивидуальных трудовых споров, органами для рассмотрения которых являются комиссии по трудовым спорам и суды (в основном эти споры находятся в под­судности мирового судьи). Поскольку чаще всего работник, труд которого используется по принуждению, не состоит в официальных трудовых отношениях с работодателем, труд­но доказать наличие трудовых отношений, чтобы воспользоваться процедурой индиви­дуального трудового спора. К тому же дока­зательство существования принуждения и восстановление прав требует, как минимум, возможности свободно обратиться в судеб­ный орган, что в ситуации использования рабского труда зачастую физически невоз­можно для работника. В большинстве случа­ев принудительному труду подвергаются ли­ца, которые по своему образовательному уровню не могут осуществить свою юриди­ческую защиту на должном уровне. Все это делает правосудие практически недоступ­ным, а существующий механизм урегулиро­вания индивидуальных трудовых споров -неэффективным в случае принудительного труда, показателем чего является тот факт, что в российские суды практически не заяв­ляются иски о восстановлении нарушенных трудовых прав, касающихся ситуаций при­нуждения к труду.

В настоящее время Государственной Думой РФ принята концепция разработки Трудово­го процессуального кодекса РФ, ведется работа по его созданию. В связи с этим необходи­мо внести туда специальные нормы (отлич­ные от общих процедур защиты трудовых прав), обеспечивающие защиту трудовых прав и адекватную ответственность работо­дателя в случаях использования принуди­тельного труда. Полномочия комиссий по трудовым спорам и мировых судей недоста­точны для эффективного решения дел, свя­занных с использованием принудительного труда или его элементов. Исходя из сложнос­ти спора, как правило, угнетенности, ограни­чения свободы действий принуждаемого ра­ботника, представляется, что выявление и расследование таких категорий трудовых правонарушений следует ввести в сферу полномочий органов государственного над­зора и контроля за соблюдением трудового законодательства, то есть Федеральной ин­спекции труда, федеральных надзоров, феде­ральных и территориальных органов испол­нительной власти, органов местного само­управления, прокуратуры. В настоящее вре­мя ни один из указанных органов не имеет специальных полномочий по выявлению, рас­следованию, доказыванию случаев принуди­тельного труда. Кроме того, инспектора про­веряют официально действующие, зарегист­рированные предприятия; выявление нефор­мальных и нелегальных форм использования труда (а наиболее жестокие формы принуди­тельного труда существуют именно в нефор­мальном секторе) в их функции также не входит. Таким образом, существующие сего­дня ограничения компетенции Федеральной инспекции труда практически сводят на нет ее возможности по выявлению и расследова­нию случаев принудительного труда. Номи­нально инспекции труда могут привлечь к от­ветственности определенное должностное лицо за использование принудительного тру­да как за общий случай несоблюдения трудо­вого законодательства. Однако реально это по указанным причинам не работает. Кроме наделения инспекции труда специальными полномочиями, необходимо предусмотреть соответствующие процедуры расследования и включить неформальный сектор в сферу ее деятельности. Все эти аспекты должны быть введены нормативно в Положение об ин­спекции труда Российской Федерации.

Таким образом, необходимо урегулировать нормативно не только состав случаев, отно­сящихся к принудительному труду, но и по­рядок выявления и расследования этих слу­чаев, объем и порядок доказывания обстоя­тельств принудительности труда сторонами

спора, а также правовые последствия факта установления принудительного или обяза­тельного труда, установление различных ви­дов ответственности за его использование. Принцип недопустимости принудительного труда в правовой системе государства подра­зумевает необходимость установления дис­циплинарной, административной, уголовной и гражданско-правовой ответственности за нарушение этого запрета, а, соответственно, и введения в полномочия указанных органов власти, включая МВД, вопросов предупреж­дения, выявления, расследования случаев ис­пользования принудительного труда.

7. В области миграционного законодательст­ва. Российское миграционное законодательст­во построено таким образом, что «свободный труд» иностранцев может быть реализован лишь при наличии инициативы работодателя и с разрешения государства, а не по инициа­тиве самого работника. Трудовые мигранты практически не рассматриваются в качестве субъектов правового регулирования или рас­сматриваются очень ограниченно. Такой под­ход изначально ставит работника-мигранта в зависимое положение от работодателя, при­чем степень этой зависимости исключительно высока, поскольку мигрант фактически не может самостоятельно свободно распоря­жаться своим трудом, сменить место работы, выбрав другие, более приемлемые, условия труда. Эта зависимость является реальной предпосылкой установления работодателем дискриминационных условий труда для тако­го работника, вплоть до возможности исполь­зования его принудительного труда. Нормы миграционного законодательства, ограничи­вающие свободу передвижения работников-мигрантов (ст. 11 п. 2; ст. 13. п. 5), «привязыва­ющие» мигранта к работодателю (ст. 18 п. 2), дискриминационны и дефектны, так как сти­мулируют использование работодателями противозаконных трудовых практик, вплоть до принудительного труда.

Таким образом, можно констатировать сла­бость и противоречивость законодательных норм, регулирующих положение иностран­ных работников в России, утвержденных За­коном о правовом положении иностранных граждан в РФ. Они противоречат статье 11, часть 4 Трудового кодекса, утверждающей, что все его положения распространяются на трудовые отношения иностранцев и лиц без гражданства в РФ. Закон явно недостаточен для регулирования трудовой деятельности иностранцев в России, создания предпосы­лок для цивилизованного и законного использования труда мигрантов, с одной сторо­ны, и защиты в полном объеме их трудовых прав – с другой.

Регулирование положения конкретного ра­ботника, в том числе мигранта, не должно строиться по принципу отрицания его собст­венной трудовой правоспособности — выбо­ра места работы, специальности, профессии, вида деятельности, работодателя, условий труда и т.п., поскольку это противоречит конституционным положениям о свободе труда в Российской Федерации. Правильным было бы введение квот не на приглашения, выдаваемые работодателю, а на разрешения на работу, выдаваемые мигрантам, чей труд необходим для российской экономики, и вы­давать такие разрешения по ходатайству са­мого работника, а не работодателя. Мигрант, получивший такое разрешение, обладает трудовой правоспособностью в полном объе­ме, включая право на свободный поиск места работы, обжалование действий работодателя и т.п. Такое регулирование соответствовало бы общим принципам равенства в сфере тру­да и защите прав мигрантов, противодейст­вовало бы незаконной эксплуатации труда, закабалению и использованию принудитель­ного труда в разных формах. Кроме того, это способствовало бы оздоровлению ситуации на рынке труда, противодействию распрост­ранению демпинговых цен на труд, в конеч­ном итоге, повышению эффективности тру­да. Ограничивая участие мигрантов в свобод­ной конкуренции за рабочие места, государ­ство тем самым консервирует анклавы миг-рантской занятости с пониженными ценами на труд и низкой эффективностью производ­ства. При нынешнем нормативном регулиро­вании в указанной сфере грубо нарушается принцип гарантии судебной защиты каждого в случае ущемления его прав на территории Российской Федерации.