Уголовно-правовая характеристика убийства при превышении пределов необходимой обороны

Представляя собой своеобразную «модель» объективной стороны состава  в психике субъекта, субъективная сторона различных преступлений, писал В.Н. Кудрявцев, имеет неодинаковое «предметное содержание» и может  иметь различную форму[46]. Субъективная сторона преступления, будучи интеллектуально-волевой, движущей детерминантой деятельности субъекта применительно к убийству при эксцессе обороны, характеризуется определенным психическим отношением (виной) лица к своим действиям и наступившему в результате их совершения последствию - смерти потерпевшего. Важность установления субъективной стороны преступления отражена в уголовно-процессуальном законе. В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ с момента рассмотрения повода к возбуждению уголовного дела, прежде всего, подлежит исследованию виновность лица в совершении преступления и форма его вины.

Согласно ч. 2 ст. 37 УК РФ превышением пределов необходимой обороны, применительно к ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ, признаются умышленные действия по предотвращению посягательства, не соединенного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или других лиц, выразившиеся в явном несоответствии защиты характеру и опасности посягательства.

Исходя из социальной обусловленности  законодатель обоснованно признал, что в неосторожном превышении пределов необходимой обороны отсутствует признак уголовно-правовой общественной опасности. Поэтому неосторожное лишение жизни нападающего в состоянии необходимой обороны в соответствии с действующим уголовным законодательством, не влечет уголовной ответственности по ч. 1 ст. 108 УК РФ ввиду отсутствия в содеянном признаков субъективной стороны состава преступления. Признание преступным неосторожного превышения пределов необходимой обороны означало бы предъявление к обороняющемуся абсолютно необоснованного требования сохранять хладнокровие и расчетливость при отражении нападения и на этой основе не допускать в своих действиях превышения опасности посягательства. Это привело бы к проявлению большей заботы об интересах посягающего, чем обороняющегося и общества в целом, что в корне противоречило бы социально-правовой сущности необходимой обороны как института, содействующего укреплению правопорядка в обществе.

Судебная практика на протяжении многих лет обоснованно придерживалась позиции, что эксцесс обороны  является умышленным деянием, которое  может быть совершено как с  прямым, так и с косвенным умыслом[47]. Причем изучение конкретных уголовных  дел данной категории свидетельствует, что для данного вида убийства наиболее характерен косвенный умысел. При этом в качестве обязательного  признака субъективной стороны данного  убийства выступает цель защиты личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов  общества или государства (ч. 1 ст. 37 УК РФ). Добиваясь достижения этой цели, обороняющийся сознает, что превышает допустимые пределы и предвидит реальную возможность наступления вредных последствий в виде смерти посягающего. Этот результат нежелателен для обороняющегося, так как последний стремится к достижению общественно полезной цели, но, избрав чрезмерные средства для ее достижения, сознательно допускает наступление указанного последствия либо относится к нему безразлично. Модель субъективной стороны убийства при превышении пределов необходимой обороны можно представить следующим образом: наступившее общественно опасное последствие (причинение смерти нападающему) не является целью защитных действий обороняющегося, но при ее постановке он сознательно допускает такую возможность как один из вариантов наступления возможного последствия. Допуская эксцесс обороны, лицо лишь в общих чертах осознает выход за пределы допустимой защиты, так как точную степень этого несоответствия он не в состоянии правильно оценить в экстремальных условиях нападения и вызванного посягательством дестабилизированного эмоционального состояния.

В теории уголовного права  и судебной практике считается общепризнанным, что стадия приготовления как  этап неоконченного преступления применительно  к убийству при превышении пределов необходимой обороны исключена. В соответствии с ч. 2 ст. 30 УК РФ, уголовная ответственность наступает лишь за приготовление к тяжким и особо тяжким преступлениям. Преступления, совершенные при эксцессе обороны, исходя из санкции статей к таковым не относятся, а, следовательно, ни в теоретическом, ни в практическом аспекте уголовная ответственность за приготовление к преступлениям, совершенным при эксцессе обороны, невозможна.

Относительно возможности  покушения на убийство при превышении пределов необходимой обороны среди  ученых и практических работников высказываются  противоречивые мнения. Н.Д. Дурманов и  И.С. Тишкевич считают, что покушение на преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 108 УК РФ, невозможно[48]. Другие же авторы допускают такую возможность. Э.В. Кабурнеев, в частности, определяет покушение на превышение пределов необходимой обороны как «действие, непосредственно направленное на причинение такого результата, достижение которого следует рассматривать как совершение преступления с превышением пределов необходимой обороны»[49]. С. Жовнир и С.В. Бородин исходят из общего положения о возможности покушения на любое преступление, совершение которого возможно с прямым умыслом, к числу которых относится и рассматриваемое деяние[50]. Между тем судебной практике известны неединичные случаи квалификации покушения на убийство при эксцессе обороны. В частности, Верховным Судом РФ был опротестован приговор в отношении Поварова, призванного виновным в убийстве и покушении на убийство при превышении пределов необходимой обороны[51].

Установление уголовной  ответственности за покушение на превышение пределов необходимой обороны, по нашему мнению, невозможно, так как  лишь при наступлении общественно  опасных последствий, предусмотренных  законом, содеянное при эксцессе обороны может быть признано преступлением. Л.А. Андреева по этому поводу обоснованно  отмечает, что «если реальный вред не причинен, то сам факт совершения оборонительных действий, выходящих  за пределы допустимости, не представляет той общественной опасности, которая  обязательна для признания деяния преступлением»[52]. Если обороняющийся, намереваясь убить посягающего, не достиг поставленной цели и реально причинил тяжкий вред его здоровью, то при установлении всей совокупности необходимых обстоятельств, по нашему мнению, может быть поставлен вопрос о квалификации содеянного по ч. 1 ст. 114 УК РФ, предусматривающей ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны.

Мотив и цель, присутствуя  в любом преступлении, совершенном  умышленно, указываются в качестве обязательных признаков далеко не в  каждом составе. Как обязательные признаки состава они упоминаются лишь в тех преступлениях, в которых придают деянию особое социально-правовое значение, изменяют характер преступления и существенно повышают, или понижают степень его общественной опасности. В диспозиции ч. 1 ст. 108 УК РФ в качестве обязательных признаков состава не названы ни мотив, ни цель данного преступления. Тем не менее, изучение материалов судебной практики позволяет сделать вывод, что в рамках исследуемого состава преступления мотив и цель являются одними из определяющих субъективных критериев квалификации, позволяющих отграничить его от смежных составов. Диспозиция ч. 1 ст. 108 УК РФ не содержит указаний на специальные мотив и цель. Однако цель защиты правоохраняемых интересов отражена в ч. 1 ст. 37 УК РФ. Следовательно, при отсутствии этой цели действия обороняющегося не могут быть квалифицированы по ч. 1 ст. 108 УК РФ. «Цель защиты правоохраняемых интересов, как обоснованно отмечает Б.С. Волков, представляет собой конструктивный признак необходимой обороны, определяющий ее основной смысл и содержание»[53].

Представляет обоснованный интерес позиция Ю.В. Баулина, выделяющего  применительно к эксцессу обороны  ближайшую цель, выступающую средством  достижения отдаленной и конечной цели преступления, которая может быть преступной по своему характеру. С этих позиций ближайшей целью является причинение вреда посягающему, с тем, чтобы успешно предотвратить общественно опасные последствия (промежуточная цель) и тем самым защитить правоохраняемые интересы от причинения им вреда (конечная цель)[54].

При оценке поведения лица, действующего в состоянии необходимой  обороны, наряду с мотивами и целью  необходимо также учитывать его  эмоциональное состояние. Эмоции порождаются  потребностями и стимулируют  активность человека, оказывая контролирующее влияние на его поведение. В зависимости  от степени интенсивности они  могут значительно снизить социальный контроль и дестабилизировать волевую  сферу человека. В психологии и  философии выделяют такие формы  эмоциональных состояний, как настроение, чувство, страсть и физиологический  аффект, которому, в частности, придается  особое уголовно-правовое значение. Аффект является наиболее интенсивным всплеском  эмоциональных переживаний. Анализ аффективного поведения и его  признаков представляет чрезвычайную важность для оценки интеллектуальной и волевой сфер психического состояния  обороняющегося, действующего в ситуации необходимой обороны. В состоянии  аффекта у лица может наблюдаться  так называемое сужение сознания. Оно характеризуется тем, что  человек осознает суженный круг явлений, только лишь ближайшие цели действий, непосредственно связанные с  испытываемыми в тот момент переживаниями, что ведет к снижению уровня волевого контроля поведения[55]. В состоянии  аффекта чувство приобретает  самостоятельность и направляет волю, в результате чего контролирующее воздействие разума значительно  снижается[56]. Психологической наукой доказано, что человек, находясь в  состоянии аффекта, не может в  полной мере осознавать значение совершаемых  действий, его рассудительная способность  существенно ограничивается и он не способен исходя из свободного волеизъявления руководить своим поведением. В психологии выделяют следующие виды физиологического аффекта: страх, ужас, гнев, ненависть и отчаяние[57]. Для состояния необходимой обороны наиболее характерен аффект страха, лежащий в основе естественного защитного рефлекса и являющийся непроизвольной реакцией самосохранения, возникающей в ответ на угрозу причинения вреда. При аффекте страха субъектом движет обостренная потребность устранения опасности и все силы и возможности направляются на ее удовлетворение. Негативное влияние аффекта в состоянии необходимой обороны проявляется в том, что он в значительной степени затрудняет правильное восприятие сложившейся ситуации, способствует созданию ложного, устрашающего представления о намерениях и характере действий нападающего.

Ввиду важности учета при  квалификации и привлечении к  уголовной ответственности за превышение пределов необходимой обороны психологического состояния обороняющегося и оценки его способности к восприятию обстоятельств происходящего, по нашему мнению, при реформировании действующего уголовного (материального) и уголовно-процессуального законодательства целесообразно учесть следующие рекомендации. В связи с гуманизацией действующего уголовного законодательства и необходимостью учета мотивов лица, действующего в состоянии необходимой обороны, а также в целях дифференциации его ответственности предлагается дополнить главу 11 УК РФ, предусматривающую условия освобождения от уголовной ответственности, следующей уголовно-правовой нормой: «Лицо, совершившее убийство или причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны, может быть освобождено от уголовной ответственности, если у него установлено состояние аффекта, вызванное общественно опасным посягательством».

Выводы по II главе

На основе проведенного исследования можно сделать вывод, что убийство при эксцессе обороны с объективной  стороны представляет собой действия обороняющегося по предотвращению посягательства, не опасного для жизни, при условии  соблюдения признаков его наличности и действительности, в том числе  в состоянии запоздалой и мнимой обороны, совершенные с превышением  допустимых пределов, закономерно повлекшие  за собой наступление смерти нападающего. Превышение пределов необходимой обороны при этом может быть выражено в несоответствии защищаемого блага характеру и степени тяжести причиненного нападающему вреда, неравнозначности в примененных средствах защиты и нападения, несоответствии интенсивности посягательства и защиты, несоразмерности сил и возможностей нападающего и обороняющегося, с учетом конкретных особенностей обстановки предотвращения посягательства.

Резюмируя изложенное, можно  заключить, что правильный вывод  о соблюдении пределов необходимой  обороны, как обоснованно отмечается в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР по конкретному уголовному делу, зависит от ответа на вопрос, имел ли обвиняемый, с учетом конкретных обстоятельств дела, реальную возможность  эффективно отразить посягательство иным способом, с причинением посягающему  меньшего вреда, чем причинил, а если имел, то почему не воспользовался такой возможностью.

Таковым представляется механизм установления юридически значимых объективных  признаков уголовно-наказуемого  превышения пределов необходимой обороны.

Проведенное исследование субъективных признаков убийства при превышении пределов необходимой обороны свидетельствует, что для правильного решения  вопроса об установлении наличия  явного несоответствия защиты характеру  и опасности посягательства должен быть установлен и всесторонне исследован весь комплекс субъективных критериев, представляющих важность для достоверной  юридической оценки совершенного преступления. В частности, должны быть исследованы  такие важные в данном аспекте  взаимообусловленные критерии, как  форма вины, мотив, цель, эмоциональное  состояние и индивидуальные психологические  особенности личности обороняющегося.

Наиболее полная реализация поставленной цели представляется достижимой посредством реформирования действующего уголовного и уголовно-процессуального  законодательства. Благодаря дополнению главы 11 УК РФ предложенной уголовно-правовой нормой суд будет наделен правовыми  основаниями для освобождения лица, допустившего уголовно-наказуемое превышение пределов необходимой обороны под  влиянием состояния сильного душевного  волнения (аффекта), от применения мер  уголовного преследования. Установление в уголовно-процессуальном законе основания  для назначения и производства судебной экспертизы в целях определения  у лица, действующего при необходимой  обороне, состояния аффекта выступит гарантией правильной уголовно-правовой квалификации в плане разграничения  уголовно-наказуемого эксцесса обороны  с иными умышленными и неосторожными  преступлениями против личности и невиновным причинением вреда при указанных  обстоятельствах.

Глава III. Актуальные вопросы  уголовной ответственности за убийство при превышении пределов необходимой  обороны 

§ 1. Соотношение необходимой  обороны с иными обстоятельствами, исключающими преступность деяния

Для наиболее полного освещения  института необходимой обороны  и определения основных критериев  квалификации в рамках отдельного параграфа  исследования целесообразно раскрыть состав правомерной необходимой  обороны и провести его разграничение  с такими сходными обстоятельствами, исключающими преступность деяния, как  правомерное причинение вреда в  состоянии крайней необходимости  и при задержании лица, совершившего преступление. Кроме того, раскрытие  состава необходимой обороны  имеет важное значение для квалификации, так как позволяет разграничить правомерную оборону с тяжкими и особо тяжкими преступлениями против личности, а также с уголовно-наказуемыми деяниями, совершенными при превышении пределов необходимой обороны.

Состав правомерной необходимой  обороны представляет собой совокупность взаимосвязанных элементов, составляющих правомерные защитные действия обороняющегося по предотвращению посягательства. Употребление термина «состав» применительно  к исследуемой правовой категории  неслучайно и обусловлено тем, что  позволяет проанализировать основные признаки данного социально-правового  явления в логической взаимосвязи  друг с другом.

Интерес представляет позиция  В. Винокурова и В. Шелестюкова, которые состав необходимой обороны структурируют как комплекс взаимосвязанных элементов, включающий: общественно опасное посягательство, ответные защитные действия обороняющегося, соответствующее закону соотношение между ними и обстановку криминальной ситуации, в которой они происходят[58]. Возникновение права на необходимую оборону неразрывно связано с осуществлением общественно опасного посягательства, являющегося основанием возникновения состояния необходимой обороны. В противовес ему обороняющийся совершает активные ответные действия. Акт необходимой обороны представляет собой причиняющие вред действия субъекта, реализующие права, а в отношении ряда лиц, применяющих меры защиты в силу служебного или общественного долга, и обязанности, порожденные данным правовым состоянием, что непосредственно вытекает из нормативной конструкции ст. 37 УК РФ.