Понятие, назначение и свойства Конституции Республики Беларусь

Если касаться уголовно-правовой или административно-правовой сферы, то здесь с наибольшей степенью значимости должен применяться принцип пропорциональности. Мера ответственности должна быть адекватна тяжести содеянного. Речь не идет только о сроках лишения свободы, но и об административной ответственности. Например, сохраняя свою карательную функцию, административные штрафы не должны иметь “разорительный” характер. В сфере уголовно-процессуальных отношений актуальной остается проблема принятия решения о заключении под стражу до суда при условии, что ограничение в данном случае свободы будет мерой пропорциональной характеру предполагаемого преступления и тому наказанию, которое влечет совершение такого преступления.

В нашем праве  не разработана концепция судейского усмотрения, а судебная практика и осуществляемый над ней контроль еще имеют недостатки. Можно в этой связи вспомнить “волнообразный” подход в прошлом к оценке судебной практики, например, в сфере применения норм об уголовной ответственности. Были периоды, когда оценивали деятельность судов при назначении наказания то как слишком мягкую, то, наоборот, через год – два как недопустимо жесткую. К сожалению, не выработаны, а в большей мере не внедрены на практике объективные критерии разумной политики государства в сфере уголовно-правовых отношений. Определенным свидетельством “брака” государственных органов в этом деле является систематическое издание (почти ежегодное) законов об амнистии. Сами по себе эти акты могут приниматься, не для уменьшения критической массы заключенных в местах лишения свободы, а действительно в силу каких-то значимых событий. И в то же время суды должны назначать справедливое наказание, продолжительность которого должна определяться как тяжестью совершенного уголовно-наказуемого деяния, а возможно и тяжестью условий содержания в таких местах, коль скоро государство взяло на себя обязательства по обеспечению не только общепризнанных принципов, но норм международного права, международных договоров Республики Беларусь, относящихся к исполнению наказания и обращению с осужденными, но пока не в состоянии исполнить это правовое предписание. В этой связи, учитывая переполненность мест предварительного заключения, следовало бы срок пребывания в них увеличивать с учетом соответствующего коэффициента с целью зачета в срок назначенного в будущем такого наказания как лишение свободы.

Основным документом, интегрирующим европейские страны в области прав и свобод человека, является Европейская конвенция  о защите прав человека и основных свобод. По своей глубинной сути содержащиеся в ней нормы являются базовыми для развития законодательства европейских государств и практики его применения. Уяснению этих норм, а в конечном итоге и “перенесению” на национальную почву государств, входящих в состав Совета Европы, способствует деятельность Европейского Суда по правам человека. Его решения следует рассматривать в качестве источника права, они играют роль прецедентного права.

§ 3. Конституционализация уголовно-правовых отношений в Республике Беларусь: успехи, проблемы, перспективы

После принятия 15 марта 1994 г. Конституции Республики Беларусь на законодательном уровне, а также  в связи с контрольной деятельностью Конституционного суда, нормы уголовного закона, иных актов, относящихся к уголовно-правовой сфере, стали активно приводиться в соответствии с Основным Законом.

Предметом проверки Конституционного Суда достаточно часто были нормы Уголовного, Уголовно-процессуального и Уголовно-исполнительного кодексов.

Заключением от 19 декабря 1994 г. признано не соответствующим Конституции примечание к статье 177 Уголовного кодекса Республики Беларусь 1960 года в части:

освобождения от ответственности  за заведомо ложное наказание и укрывательство преступлений близких родственников  лица, совершившего преступление;

сохранения возможности привлечения к ответственности за недонесение о преступлении и отказ от дачи показаний членов семьи, не являющихся близкими родственниками лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления;

сохранения ответственности членов семьи и близких родственников лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за недонесение о государственных преступлениях (ст. 86 УК).

Признаны не соответствующими Конституции  нормы статей 67, 69, 158, 161, 285 и 290 Уголовно-процессуального  кодекса Республики Беларусь, содержащие указание на уголовную ответственность за отказ от дачи показаний членов семьи и близких родственников лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления.

Верховному Совету Республики Беларусь было предложено привести примечание к статье 177 УК и указанные выше нормы УПК в соответствие с названным Заключением, что он впоследствии неудачно реализовал, внеся изменения в статью 66 УПК.

Проанализировав нормы  Конституции, включая статью 27, международно-правовые документы, примечание к статье 177 УК, в свое время автор посчитал необходимым в соответствии со статьей 39 Закона о Конституционном Суде Республики Беларусь высказать по данному делу особое мнение.

Законом от 1 марта 1994 г. (введен в действие с 1 мая 1994 г.) “О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Республики Беларусь и некоторые другие законодательные акты Республики Беларусь” (Ведамасцi Вярхоўнага Савета Рэспублiкi Беларусь. 1994 г. № 12, ст. 176) статья 177 УК дополнена примечанием следующего содержания: “Не подлежат ответственности за преступления, предусмотренные статьями 177, 178, 185 и 186 настоящего Кодекса, близкие родственники лица, совершившего преступления, перечисленные в пункте 9 статьи 22 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь”.

Согласно пункту 9 статьи 22 УПК к близким родственникам  относятся родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дед, бабка, внуки, а также супруг. Следовательно, близкие родственники лица, совершившего преступления, не являются субъектами таких преступлений, как заведомо ложные показания (ст. 177), отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний либо эксперта или переводчика от исполнения возложенных на него обязанностей (ст. 178), укрывательство преступлений (ст. 185), недонесение о преступлении (ст. 186).

В соответствии со статьей 27 Конституции, которая была принята  позднее, 15 марта 1994 г., никто не должен принуждаться к даче показаний и  объяснений против самого себя, членов своей семьи, близких родственников; доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы.

Полагаю, что само по себе возможное несовершенство закона не означает, что он противоречит Конституции. Во избежание подмены прав законодателя для устранения недостатков нормативных актов должны быть использованы иные механизмы, например внесение согласно статьям 130 либо 90 Конституции от 15 марта 1994 г. уполномоченными органами и должностными лицами предложений по изменению действующего законодательства. В статье 7 Основного Закона закреплено, что государство, все его органы и должностные лица связаны правом, действуют в пределах Конституции и принятых в соответствии с ней законов. Таким образом, у каждого государственного органа свой объем компетенции, в пределах которого он может решать те или иные вопросы.

Конституция согласно ее преамбуле – это Основной Закон. Конституция является фундаментом  правовой системы, ее положения, касающиеся прав граждан, их гарантий, могут развиваться  путем принятия обычных законов  и иных нормативных правовых актов. Так, согласно части второй статьи 21 Конституции государство гарантирует права и свободы граждан Беларуси, закрепленные не только в Конституции, но и в законах. В соответствии со статьей 52 Конституции каждый, кто находится на территории Республики Беларусь, обязан соблюдать ее Конституцию, законы и уважать национальные традиции. Поэтому нормы Конституции, закрепляющие основные, принципиальные положения, дополняются посредством принятия иных актов законодательства. Это наиболее наглядно видно не только на примере статьи 27 Конституции, но и статей, посвященных трудовым, жилищным, земельным и иным правам граждан.

Согласно части второй статьи 23 Конституции никто не может  пользоваться преимуществами и привилегиями, которые противоречат закону. Именно Закон от 1 марта 1994г. с учетом морально-этических требований предусмотрел дополнительные гарантии для близких родственников лица, совершившего преступления. При этом не была нарушена и статья 22 Основного Закона, так как в примечании к статье 177 УК не закрепляется устойчивый круг лиц, обладающих особым правовым статусом. Принцип равенства граждан перед законом должен пониматься как обладание равными правами в одинаковой ситуации.

В статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах говорится о минимуме гарантий при рассмотрении предъявленного человеку уголовного обвинения, в том числе не быть принужденным к даче показаний против самого себя или признанию себя виновным. Верховный Совет Республики Беларусь, как и законодатели некоторых других стран, вполне правомерно этот минимум несколько расширил.

Законодатель вправе был предусмотреть не только более  широкий круг деяний, за которые  близкие родственники лица, совершившего преступления, не несут ответственности, но и расширить круг лиц, которые будут пользоваться гарантиями, обеспечивающими непривлечение к ответственности. Например, лица, в силу своих обязанностей получающие доступ к сокровенным мыслям человека, могут в соответствии с законом отказаться от дачи показаний. В уголовно-процессуальном законодательстве помимо адвокатов это можно было бы оговорить относительно священников и врачей, однако это должно касаться тех случаев, когда сведения названным лицам стали не просто известны, но были доверены.

Нет оснований для  вывода о том, что дача заведомо ложных показаний (ст. 177 УК) и укрывательство преступлений (ст. 185 УК), как отмечено в заключении Конституционного Суда, представляют собой “не пассивное бездействие”, что имеет место при недонесении о преступлении или отказе от дачи показаний, а “активные действия”, препятствующие осуществлению правосудия, и поэтому здесь якобы есть противоречие статье 27 Конституции. Известно, что бездействие при определенных обстоятельствах может быть более опасным по своим последствиям, чем действие. Кроме того, как уже отмечалось, законодатель вправе расширить конституционную норму, посвященную правам граждан.

Довод о том, что ложные показания близкий родственник  может дать не только в пользу лица, совершившего преступления, но и против него, опровергается и тем, что отказ от дачи показаний может быть продиктован также низменными побуждениями (например, нежеланием способствовать оправданию невиновного). Задача правоохранительных органов, суда –разобраться во всем и вынести законное решение.

Нельзя согласиться с выводом о том, что наряду с недонесением о негосударственных преступлениях (ст. 186 УК) в примечании к статье 177 должна быть также ссылка на статью 86 УК, т.е. близкие родственники лица, совершившего государственное преступление, должны также освобождаться от уголовной ответственности за недонесение об этом. Недонесение – это несообщение соответствующим государственным органам (должностным лицам) о достоверно известном недоносителю готовящемся или совершенном преступлении при наличии возможности сообщить об этом. Статья 86 УК предусматривает недонесение о таких государственных преступлениях, как террористический акт, диверсия, бандитизм и др. В этой связи автор посчитал, что необходим поиск такой конструкции закона, при которой близкие родственники обязаны под угрозой уголовного наказания и во избежание человеческих жертв сообщать о готовящемся террористическом акте, диверсии и т.п., при этом у них есть право не указывать конкретных лиц (своих родственников), к ним причастных.

Механически включать статью 86 УК в примечание к статье 177 УК недопустимо.

Нами было обращено внимание на то, что по законодательству некоторых  зарубежных стран, которые, как и  наша республика, считают себя правовыми, близкие родственники могут быть наказаны при недоносительстве о наиболее тяжких преступлениях. Это свидетельствует о том, что наличия родственных связей еще недостаточно для полного и безусловного освобождения от ответственности за недоносительство.

Что касается освобождения близких родственников и членов семьи за укрывательство, то оно может быть предусмотрено законом. В определенных жизненных ситуациях может сложиться ситуация, когда близкие родственники будут стремиться воспрепятствовать привлечению к уголовной ответственности лица, совершившего преступление (например, родители по отношению к детям). В некоторых зарубежных государствах укрывательство в целях воспрепятствования привлечению к ответственности, совершенное родственником, также ненаказуемо.

Нельзя однозначно утверждать, что примечание к статье 177 УК неосновательно сужает круг лиц, которые в соответствии с Конституцией не должны принуждаться к даче показаний и объяснений против членов своей семьи и близких родственников. Действительно, в пункте 9 статьи 22 УПК дан иной перечень членов семьи, чем в других отраслях права (ст. 63 Жилищного кодекса, ст. 20 ранее действовавшего Кодекса законов о труде и др.), так как здесь решаются совершенно иные задачи. В пункте 9 статьи 22 УПК наряду с близкими родственниками (детьми, родителями, братьями, сестрами и др.) в качестве члена семьи указан супруг. Считаю, что можно было не расширять являющийся оптимальным перечень близких родственников и членов семьи, содержащийся в пункте 9 статьи 22 УПК, потому что это могло привести к расширению круга лиц, не несущих, в частности, ответственности за недонесение, отказ от дачи показаний, и злоупотреблению теми гарантиями, которые установлены в примечании к статье 177 УК.

Согласно статье 27 Конституции  не имеют юридической силы доказательства, полученные с нарушением закона. В таком законе могут быть определены не только процессуальные нормы (как получать доказательства), но и круг лиц, пользующихся теми или иными гарантиями. В примечании к статье 177 УК и в пункте 9 статьи 22 УПК, по существу, речь шла о близких родственниках и членах семьи. В этой связи именно в них необходимо при совершенствовании закона использовать соответствующие понятия.

Нельзя признавать неконституционным  пробел, который может быть в текущем  законодательстве восполнен в сроки, оговоренные в Законе о порядке вступления в силу Конституции.