Понятие, назначение и свойства Конституции Республики Беларусь

Согласно статье 146 Конституции  в редакции от 15 марта 1994 г. и статье 4 Закона о порядке вступления ее в силу нормы Конституции имеют  прямое действие и обладают приоритетом  по отношению ко всем актам, в том  числе и к принятым ранее. Задача судов, правоохранительных органов, всех правоприменителей состоит в том, чтобы обеспечить на практике верховенство конституционных норм. Согласно статье 112 Конституции, если при рассмотрении конкретного дела суд придет к выводу о несоответствии нормативного акта Конституции или иному закону, он принимает решение в соответствии с Конституцией и законом и ставит в установленном порядке вопрос о признании данного акта неконституционным. На необходимость безусловного исполнения Конституции было обращено внимание и в постановлении Президиума Верховного Совета Республики Беларусь от 13 апреля 1994 г. “О первоочередных мерах, направленных на реализацию Конституции Республики Беларусь” (Ведамасцi Вярхоўнага Савета Рэспублiкi Беларусь. 1994 г., № 16, ст. 265). Согласно постановлению министерства, государственные комитеты, ведомства должны были организовать изучение новой Конституции в центральных аппаратах и подчиненных им предприятиях, учреждениях, организациях и обеспечить ее безусловное исполнение, а также определить меры по реализации Конституции. Проделанная в этом направлении работа способствовала бы обеспечению единой практики применения уголовно- процессуальных норм.

Изложенное позволило  автору высказать мнение, что примечание к статье 177 УК не противоречило Конституции. Однако при необходимости его содержание можно пересмотреть с использованием процедур, установленных в статьях 90 и 130 Конституции. Такова была позиция автора, высказанная в 1994 году.

Интересно отметить, как  решены эти вопросы в зарубежном законодательстве. Так, согласно § 138 Уголовного кодекса Германии тот, кто достоверно узнает о таких готовящихся или совершенных преступлениях, как:

1. подготовка военной  агрессии (§ 80),

2. государственная измена  в случаях §§ 81 – 83, абз. 1,

3. измена родине или  угроза внешне безопасности в  случаях §§ 94 – 96, 97а или 100,

4. подделка денег пли  ценных бумаг в случаях §§ 146, 151, 152 или подделка бланков еврочеков  или еврочековых книжек в случаях  § 152а, абз. 1, № 1, абз. 2 или 3,

5. торговля людьми  в случаях § 181, № 2,

6. умышленное убийство, убийство или геноцид (§§ 211, 212 или 220а),

7. уголовное деяние  против личной свободы в случаях  §§ 231, 234а, 239а или 239b,

8. разбой и разбойное  вымогательство (§§ 249 – 251 или 255),

9. общеопасное уголовное  деяние в случаях §§ 306 – 308, 310b, абз. 1 – 3, § 31, абз. 1 – 3, § 311а, абз. 1 – 3, §§ 311b, 312, 313, 315, абз. 3, § 315b, абз. 3, §§ 316а, 316с или 319, –

в период, когда совершение преступления или наступление последствия  еще могло быть предотвращено, и своевременно не доносит о них соответствующему органу или лицу, которому угрожают, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет или штрафом.

Таким же образом наказывается тот, кто достоверно узнает о намерении  или совершении уголовного деяния в период, когда совершение преступления еще может быть предотвращено, и не заявляет о нем незамедлительно в соответствующий орган.

Кто необдуманно не делает заявления, хотя достоверно узнал о  готовящемся или совершенном  противоправном деянии, наказывается лишением свободы на срок до одного года или штрафом.

Согласно § 139 УК Германии, если в случаях § 138 не было совершено  покушение на преступление, от наказания  можно отказаться.

Духовные лица освобождаются  от обязанности заявлять о том, что было доверено им как священникам.

При этом важно отметить, что лицо, не делающее заявления  в отношении его родственника, освобождается от наказания, если оно  прилагало серьезные усилия, чтобы  удержать его от совершения преступления или предотвратить наступление последствий, за исключением случаев, когда речь идет о:

1. тяжком или простом  убийстве (§§ 211 или 212),

2. геноциде в случаях  § 220а, абз. 1, № 1,

3. похищении людей  с целью шантажа (§ 239а, абз. 1), взятии заложников ( § 139b, абз. 1) при нападении на воздушный транспорт (§ 316с, абз. 1) посредством террористической группы.

При таких же условиях освобождаются от обязанности донесения  того, что было доверено им в их качестве, адвокаты, защитники или врачи.

Освобождается от наказания тот, кто предотвратил наступление последствия иным, чем донесение, способом. Если деяние не было совершено или не наступило последствие деяния без содействия лица, обязанного сделать заявление, для его освобождения от наказания достаточно серьезных усилий с его стороны, направленных на предотвращение наступления последствий.

Рассмотрение дел в  Конституционном Суде (см. например, решение от 19 декабря 1994 г. и особое мнение к нему) показывает, что права  и свободы человека и гражданина также имеют свою иерархию. Очень важно соблюдать важнейший принцип правового государства – соразмерности ограничения того или иного права достигаемым целям. Предпочтение всегда должно быть отдано праву на жизнь, аморальным и юридически наказуемым является лишение человека жизни. Нельзя расценивать как нечто безнравственное установление уголовной ответственности для близких родственников преступника в случае непринятия ими мер по предотвращению готовящегося тяжкого преступления, могущего повлечь лишение кого-либо жизни. События 11 сентября 2001 г. в США, полагаем, убеждают в правильности сделанных нами выводов.

Недостатки ранее принятого  Заключения (от 19 декабря 1994 г.) в определенной мере удалось снивелировать принятым Конституционным Судом 25 марта 1999 г. Заключением о толковании, в котором было воспринято и ранее высказанное особое мнение автора.

Разъясняя Заключение Конституционного Суда от 19 декабря 1994 г. в части, касающейся недонесения о преступлении, Конституционный  Суд обратил внимание на то, что  недонесение о преступлении согласно уголовному законодательству может выражаться как в недонесении о готовящемся преступлении, так и в недонесении о достоверно известном уже совершенном преступлении. При этом степень общественной опасности недоносительства зависит не только от тяжести преступления, о котором не сообщено в соответствующие органы, но и от характера совершаемого недоносителем бездействия. Поскольку при сообщении о готовящемся преступлении имеется реальная возможность предотвратить его совершение, предупредив тем самым причинение вреда охраняемым законом объектам, а недонесение о подготовке преступления препятствует формированию порядка, необходимого для полного осуществления прав и свобод человека, имеет значение соблюдение дифференцированного подхода к установлению ответственности за указанное недонесение и недонесение о совершенном преступлении, когда вредные последствия уже наступили.

Предусмотренное статьей 27 Конституции право гражданина не быть принуждаемым к даче показаний  и объяснений против самого себя, членов своей семьи, близких родственников основывается на морально-этических принципах, в соответствии с которыми родственные чувства рассматриваются как значимые человеческие ценности, охраняемые законом. С учетом этого обстоятельства уголовный закон не предусматривает ответственности за недонесение о преступлении близких родственников и членов семьи лица, совершившего преступление. Вместе с тем, по мнению Конституционного Суда, законодатель, закрепляя гарантии прав и свобод граждан, устанавливая их ограничения или определяя какие-либо особенности их защиты, должен исходить из оценки значимости того или иного права в общей системе конституционных прав и свобод, придерживаясь такого сбалансированного подхода, чтобы реализация каких-либо прав граждан не влекла необратимые последствия и причинение существенного ущерба другим правам, особенно тем, которым придается приоритетное значение.

В связи с этим, по мнению Конституционного Суда, не исключается  возможность поиска законодателем  такого решения вопроса об ответственности  за недоносительство, согласно которому близкие родственники или члены  семьи лица, готовящегося совершить  особо тяжкое, опасное для жизни людей преступление, не подлежали бы ответственности за недонесение о факте подготовки такого преступления лишь в тех случаях, когда сообщение об этом факте не могло быть осуществлено иначе как путем дачи объяснений и показаний, направленных непосредственно против лица, готовящегося совершить преступление.

Конституционный Суд  считает также, что законодатель вправе определить дифференцированный подход к решению вопроса об ответственности  близких родственников или членов семьи лица, совершившего преступление, за заранее не обещанное укрывательство преступления.

Конституционный Суд  отметил, что заранее не обещанное  укрывательство преступления может  выражаться в укрывательстве как  самого лица, совершившего преступление, так и орудий и средств совершения преступления, следов преступления либо предметов, добытых преступным путем. Конституционный Суд, принимая Заключение от 19 декабря 1994 г., имел в виду наиболее злостные формы укрывательства, явно препятствующие деятельности правоохранительных органов по раскрытию преступлений.

Вместе с тем, разъясняя  содержание указанного Заключения относительно заранее не обещанного укрывательства, Конституционный Суд отметил, что  ответственность за это деяние близких  родственников или членов семьи  лица, совершившего преступление, может быть поставлена в зависимость не только от степени общественной опасности совершенного преступления, но и от формы совершаемых действий, а также от мотивов их совершения. Нередко указанные лица могут оказаться в такой ситуации, когда страх перед угрозой наказания, которому будет подвергнуто близкое им лицо, явится наиболее значимым мотивом, предопределившим характер их поведения. Необходимо учитывать также и различную степень опасности заранее не обещанного укрывательства преступления, совершаемого из корыстных или иных низменных побуждений, и укрывательства, мотивы которого обусловлены только родственными чувствами.

С учетом вышеизложенного  Конституционный Суд не исключает  права законодателя предусмотреть  возможность непривлечения к ответственности близких родственников и членов семьи лица, совершившего преступление, за заранее не обещанное укрывательство этого лица или места его нахождения. Такая норма, вытекающая из морально-этических интересов и основывающаяся на учете побуждений, вызванных родственными чувствами, не противоречила бы Конституции.

В этой связи Конституционный  Суд разъяснил, что его Заключение от 19 декабря 1994 г. “О соответствии Конституции  примечания к статье 177 Уголовного кодекса  Республики Беларусь” не препятствует возможности поиска такого законодательного решения, согласно которому: не исключалась бы ответственность за недоносительство близкого родственника или члена семьи лица, готовящегося совершить особо тяжкое преступление, опасное для жизни людей, когда у него имелась возможность сообщить о факте готовящегося преступления с целью его предотвращения и при этом не было бы непосредственного свидетельствования против этого лица; исключалась бы в определенных случаях ответственность близкого родственника или члена семьи лица, уже совершившего преступление, за заранее не обещанное укрывательство этого лица или места его нахождения.

Интересен для практики и с точки зрения последствий  подход Конституционного Суда к приданию нормативным правовым актам обратной силы. В части шестой статьи 104 Конституции закреплено, что закон не имеет обратной силы, за исключением случаев, когда он смягчает или отменяет ответственность граждан. Проблема эта весьма непростая, мы не будем касаться ее во всех аспектах. Отметим только, что статья 104 Конституции посвящена законам, однако, по существу, речь идет об универсальном правовом принципе – недопустимости придания нормативным актам обратной силы, если только ими не смягчается или не отменяется ответственность. При этом следует иметь в виду, что действие данного принципа распространяется на все новые нормативные правовые акты.

Конституционный Суд, исходя из правила обратной силы закона, смягчающего  или отменяющего ответственность, установил в своем решении  от 9 июля 1997 г., что более мягкая норма уголовного закона распространяется и на лиц, отбывающих наказание за совершенные преступления. В частности, когда был принят закон, смягчающий ответственность за хищение в особо крупных размерах, по решению Конституционного Суда его действие распространено и на лиц, осужденных до введения в действие этого закона.

В ходе реализации этого  решения Конституционного Суда судами пересмотрено более 9 тысяч уголовных  дел; освобождены от дальнейшего  отбывания наказания 3325 человек, в  том числе из мест лишения свободы 534 осужденных; 1363 осужденным срок наказания был изменен в сторону уменьшения, 540 осужденных к лишению свободы переведены в исправительно-трудовые колонии с более легким видом режима. По поводу данного решения Конституционного Суда было много критики, суть которой сводилась к тому, что начнется всплеск преступности. Однако рецидив преступности среди этих лиц, как показала практика, составил всего 4%, в то время как после общей амнистии значительно больше освобожденных вскоре возвращается в места лишения свободы. Эффективность конституционного правосудия налицо.

Рассмотрение дел в  Конституционном Суде, обращения  к нам граждан свидетельствуют  о том, что остается актуальной проблема судебной защиты. Право на правосудие — неотъемлемое право каждого человека. В то же время оно не должно сводиться лишь к праву на обращение в суд. Сам суд должен быть беспристрастным, компетентным и независимым.

У нас, в отличие от Российской Федерации, практически  нет запросов общих судов о  конституционности нормативных актов, применяемых в деле, как того требует статья 112 Конституции, в которой идет речь об обязанности судов при выявлении расхождений между нормативными актами и Конституцией использовать полномочия Конституционного Суда с целью приведения выявленных в процессе судебного разбирательства актов в соответствие с Конституцией. Кстати, аналогичный подход должен быть внедрен и при расхождении нормативных актов и международных договоров, обязательных для Республики Беларусь. Они, на наш взгляд, идут вслед за Конституцией и в то же время обладают большей юридической силой, чем все иные подконституционные акты.