Некоторые авторы эффективность правовых норм связывают с их действенностью, результативностью, то есть способностью оказывать влияние на общественные отношения в определенном, полезном для общества направлении». Один из сторонников такого подхода, О. Э. Лейст, под эффективностью права понимает его осуществимость, которая предопределяется общеизвестностью, понятностью и непротиворечивостью правовых норм, их системностью (хотя бы беспробельными связями материально-правовых и процессуальных норм), соразмерностью социальных целей норм и юридических средств их достижения, обеспеченностью права действенной системой органов правосудия и других правоохранительных органов.

Интересную позицию занимает В. В. Лапаева, считая, что в современных условиях, когда задача правового регулирования видится уже не в достижении заданных сверху целей, а в выражении и согласовании социальных интересов, способствующих нормальному, свободному развитию общественных отношений, должны быть соответствующим образом пересмотрены и положения теории эффективности законодательства. Подобные взгляды высказывались в той или иной форме и другими учеными. Например, В. П. Казимирчук связывал эффективность права с отражением экономических, политических и духовных потребностей и интересов классов и общества в целом, направленностью на охрану прав и свобод личности.

Немало авторов понимают эффективность норм права как достижение целей права, соответствие между целями законодателя и реально наступившими результатами. Соглашаясь с этим, хотелось бы заметить, что, к сожалению, далеко не все нормативные акты содержат указания на цели своего издания (в отношении конкретной нормы во многих случаях это вообще невозможно). Цели конкретных юридических норм могут быть выделены логическим путем, да и то не все их разновидности. В этой связи нуждается в конкретизации и принимается лишь с оговорками утверждение Н. М. Коркунова о том, что всякая норма есть правило, обусловленное определенной целью, другими словами — правило должного. Более того, зачастую сам законодатель не может четко сформулировать цели принимаемого акта и вынужден их впоследствии корректировать или, напротив, сознательно скрывает цели принятия того или иного акта, если они противоречат интересам большинства населения. Наконец, известны случаи, когда законы принимались исключительно в пропагандистских целях и правотворческий орган не рассчитывал на получение какого бы то ни было реального результата. При такой исходной ситуации исследование эффективности многих нормативных актов, включающих значительное число норм, требует специфического подхода либо вообще становится трудноосуществимым.

Классификация видов эффективности норм права может быть проведена по различным основаниям. Прежде всего, в ряде работ выделяются юридическая и социальная эффективность правовых норм. Представляется, что в соответствии с факторами (экономическими, социальными, юридическими и т. д.), оказывающими влияние на достижение эффекта, планируемого законодателем, такую классификацию можно было бы расширить. В этом контексте целесообразно выделить следующие виды эффективности норм права.

Социальная эффективность. Она вытекает из соответствия юридических предписаний социальным потребностям. Это и потребности общественного развития в целом, и потребности отдельных социальных групп.

Политическая эффективность. Она зависит от того, насколько нормы права способствуют достижению целей и задач государства и обеспечивают выполнение им своих функций.

Специально-юридическая эффективность. Специально-юридические факторы, влияющие на эффективность юридических норм, означают и реальную обеспеченность соответствующих предписаний санкциями либо поощрениями, и правильный выбор предмета регулирования, и соблюдение требований юридической техники в правотворчестве и правоприменении.

Формальная эффективность. Эффективность норм права зависит также от того, в какую форму они облечены, в каком источнике права выражены.

Процедурная эффективность. Данный вид эффективности можно рассматривать в двух аспектах. Во- первых, здесь имеется в виду соблюдение процедур подготовки и принятия правовых норм. Эти процедуры становятся препятствием для правотворческих ошибок, повышают качество принимаемых нормативных актов, а значит — и их эффективность. Во-вторых, принимаемые нормы должны быть снабжены процедурами контроля за их соблюдением, процедурами своей реализации и охраны.

Материально-организационная эффективность. Самые качественные нормативные акты останутся лишь на бумаге, не вызовут изменения в соответствующих общественных отношениях, если не будут обеспечены материальными средствами и кадровыми ресурсами.

Следующая проблема, касающаяся видов эффективности правовых норм, — их разграничение в соответствии с разграничением сфер правотворчества и правореализации. Каждое правовое предписание есть лишь возможность, которой предстоит реализоваться в той или иной мере. М. Д. Шаргородский указывал, что эффективность — это не особенность правового регулирования, а объективная возможность, которая для своего превращения в действительность требует соблюдения ряда правил. Представляется, что в процессе правотворчества можно говорить лишь о прогнозируемой, потенциальной эффективности. В процессе реализации соответствующей нормы становится ясной ее действительная, реальная эффективность. Она может быть выше прогнозируемой (при этом на эффект, производимый нормой, влияют обстоятельства, действие которых законодатель не учел или недооценил). Здесь имеет место случайная эффективность нормы. Однако чаще действительная эффективность правовой нормы ниже той, к которой стремился правотворческий орган.

Потенциальная эффективность правовых предписаний зависит от факторов, находящихся в сфере правотворчества. Это и учет законодателем потребностей общественного развития, правильный выбор предмета и методов правового регулирования, и соблюдение правил законодательной техники в процессе разработки и издания нормативного правового акта (непротиворечивость положений, содержащихся в данном акте, и самого акта — актам более высокой юридической силы, точность предписаний, ясность и понятность и т. д.).

Реальную эффективность определяют факторы, лежащие в сфере правореализации. Сюда можно отнести обеспеченность тех или иных предписаний материальными и организационными ресурсами, соответствие принятых норм общественному мнению, четкую работу правоприменительных органов и др.

Актуальной представляется проблема классификации эффективности норм права с позиций форм реализации права и характера самих правовых норм. В данном контексте можно говорить об их эффективном соблюдении, исполнении, использовании и применении. При этом характер эффекта зависит от специфики норм и от характера действий субъектов соответствующих отношений. Так, эффективность запрещающих норм, предполагающих их соблюдение, будет выражаться в правомерном бездействии.

В отечественной науке предметом обсуждения является проблема так называемой отрицательной эффективности норм права. В частности, в литературе предлагается использовать понятие отрицательной эффективности правовых предписаний. Однако представляется необходимым определить значение термина «отрицательная эффективность». Является ли эффективность нормы отрицательной, если эффект от нее прямо противоположен задуманному законодателем (например, вместо уменьшения числа определенных правонарушений издание данной нормы вызвало их рост), либо под отрицательной эффективностью следует понимать все неблагоприятные последствия, вызываемые этой нормой? Такие неблагоприятные последствия могут и не иметь отношения к целям принятия данной нормы, а представляют собой некий побочный эффект, хотя и не препятствующий достижению поставленных целей, но наносящий вред тем или иным общественным отношениям. Такое положение можно охарактеризовать как побочный отрицательный эффект.

На эффективность правовых предписаний оказывают влияние и психологические факторы. С этих позиций следует выделить и психологическую эффективность норм права. Правовые предписания воплотятся в поведении субъектов, если они осознаны, если выработано соответствующее психологическое отношение к ним. В то же время следует иметь в виду, что степень знания различных правовых норм различна. Так, В. М. Сырых отмечает, что при анкетировании по правовым проблемам граждане достаточно точно отвечают на вопросы, связанные с их повседневными отношениями, и затрудняются ответить на вопросы, далекие от их непосредственных интересов В. П. Казимирчук считает, что «в общественном мнении имеет место существенное различие между относительно слабым знанием правовых норм и довольно прочным знанием общих принципов права». Можно ли в этом случае утверждать о большей эффективности общих принципов права по сравнению с конкретными предписаниями? Так или иначе, можно говорить о психологической эффективности правовых норм в плане информационно-ориентирующего, идеологического воздействия права на индивидуальное, групповое и массовое правосознание.

В отечественной литературе проблема эффективности правовых предписаний неоднократно исследовалась на уровне отдельных отраслей права Поэтому представляется обоснованным говорить об отраслевой эффективности норм права. Это тем более актуально сегодня в связи с изменениями в системе отечественного права, снижением роли и удельного веса административного регулирования и ростом договорного, диспозитивного. Поскольку цели регулирования в разных отраслях различны, то эффективность их норм будет качественно специфичной в каждой отдельной отрасли. В связи с этим было бы некорректно сравнивать эффективность различных отраслей права.

Итак, необходимо четко разграничить виды эффективности правовых норм. Это будет способствовать более оперативному и глубокому анализу причин бездействия и нерезультативности принимаемых нормативных актов либо их отдельных положений.