Как отмечает Guldenpfennig, существует
как минимум три уровня взаимосвязи
спорта с миром и использованием
силы: а) насилие в спорте как выражение
определенного уровня развития общества;
б) спорт как средство военной
подготовки; в) политическое и идеологическое
использование спортсменов и
спортивных организаций для действий
против мира или за его сохранение
[344, p. 54].
Вместе с тем он выделяет
несколько аспектов социально-культурного
значения спорта с точки зрения его
миротворческих функций.
1. Спортивная деятельность
как модель мирного соревнования.
Как считает Guldenpfennig, собственное
значение спорта в области
культуры, как и его особый
вклад в общее культурное развитие,
заключается в двояком значении
"встречи" ("meeting", "der Begegnung"),
которая в нем осуществляется.
С одной стороны, "встреча" -
это сотрудничество, обмен, совместное
участие, а с другой стороны,
это - разногласие, спор, соревнование,
соперничество [342, S. 32; 344, p. 48]. Речь
идет, следовательно, о соединении
"ассоциации" и "конфликта",
что может быть выражено в
понятии "мирное соревнование":
"спортивное соревнование как
двусмысленная встреча символизирует
единство конфликта и ассоциации
или конфликта в ассоциации. Тем
самым существует образец, модель
возможного мирного соревнования
как культурное достижение и
момент культурного развития. Возможность
такого влияния усиливается тем,
что это демонстрируется перед
массовой аудиторией" [343, S. 181].
Таким образом, культурная ценность
спорта, считает Guldenpfennig, связана с
тем, что он объединяет людей в
совместной практической деятельности
(занятия спортом, спортивная организация)
или рецептивной деятельности (спортивные
зрители) и достигает этого за
счет двигательной активности, регулируемой
правилами: "При этом спорт как
ассоциация является первичным и
доминирующим, т.е. "культурно-интегрирующим"
моментом спорта, который связан с
другими деятельностями в области
культуры. Спорт как регулируемая
правилами двигательная активность
и физическое соревнование является
вторичным и подчиненным, т.е. "культурно-дифференцирующим"
моментом спорта, который отличается
от других видов деятельности в области
культуры" [342, S. 32; 344, p. 48].
Сближение или даже отождествление
спорта с войной, отмечает Guldenpfennig, основано
на абсолютизации момента соревнования
в спорте по сравнению с моментом
ассоциации. Кроме того, "не замечают
совершенно противоположное соотношение
между конфликтом и ассоциацией
в обеих областях". В военном
разногласии "реальный конфликт является
руководящим к действию моментом",
хотя он и ограничен некоторыми ассоциативными
моментами (например, Женевская конвенция).
"В отличие от этого в спорте
руководящим к действию моментом
является регулируемая определенными
правилами ассоциация, которая в своем
общем проявлении в культурном отношении
ограничивается моментами специфического
для спорта (символического) конфликта".
Решающее значение в спорте имеет именно
ассоциация, поскольку он представляет
собой "искусственно конструируемый
и символизированный конфликт" [342, S.
32-33; 344, p. 48].
2. Спорт как модель ограничения
конфликта. Для современного общества,
отмечает Guldenpfennig, характерно наличие
множества конфликтов в социальной
и политической области. Причем,
они настолько тесно соприкасаются,
воздействуют друг на друга,
что имеется опасность их эскалации.
Поэтому важно найти средства
смягчения и ограничения конфликтов.
Спортивное движение, как
считает Guldenpfennig, как раз и представляет
собой возможную модель миролюбивого
значения международной кооперации
несмотря на дальнейшее существование
определенных конфликтов. Спорт может
дать образец ограничения конфликтов,
поскольку при нормальных условиях
спортивная деятельность регулируется
на основе соответствующего изменения
правил. Важным условием реализации этой
функции спорта является обеспечение
независимости сферы спорта в
общеполитическом пространстве и демократической
конституцией спортивных организаций.
Для защиты и дальнейшего развития
этой автономии деятельности спорта,
отмечает Guldenpfennig, необходимо создать
соответствующие условия: постоянно
совершенствовать систему спортивных
правил, усиливать внутреннюю демократию
спортивных организаций, четко разделять
политические и этические принципы
спорта [343, S. 183].
3. Спорт как институт
встречи. Важный угрожающий миру
момент заключен в наличии
глубоких противоречий между
народами, которые могут перерасти
во враждебность и вооруженный
конфликт. В связи с этим возрастает
важность международной коммуникации
и международных встреч на
всех уровнях. Спорт, отмечает
Guldenpfennig, может значительно содействовать
организации таких встреч. Имеются
в виду не только непосредственные
встречи спортсменов, тренеров, болельщиков
и т.д., но также сообщения об
этих встречах в средствах
массовой информации и сотрудничество
различных спортивных организаций.
В этом плане спорт позволяет
людям полнее изучить друг
друга, ознакомиться с достижениями
культуры других народов. Однако
и эти возможности не реализуются
автоматически. Их практическая
реализация существенно зависит
от того, "какими общественными
силами и с какими общими
целями они представлены в
сфере спортивно-политической практики".
Так, спортивные встречи открывают
позитивную возможность знакомства
людей друг с другом, но вместе
с тем надо учитывать возможность
возникновения при этом негативных
явлений, вызванных встречей с
незнакомым и непривычным [343,
S. 184-185].
Итак, миротворческие ценности
спорта, считает Guldenpfennig, лежат в
следующих основных областях:
- символически-демонстративная
область (осуществление международных
встреч несмотря на наличие
определенных конфликтов, спорт
как модель уживчивости противоположностей);
- спортивно-практическая
область (прямой и опосредованный
средствами массовой информации
опыт встреч непосредственных
участников и зрителей);
- спортивно-педагогическая
область (учиться в спорте и
у спорта возможности мирного
разрешения конфликтов);
- спортивно-институциональная
сфера (вклад государственных
и негосударственных спортивных
организаций в развитие сети
мирно регулируемых международных
связей);
- общеполитическая область
(восприятие политического мандата
спорта в рамках возможностей
его содействия достижению конструктивных
общественных целей - мира, демократии,
социально-культурного прогресса) [343,
S. 187-188].
Противоречивый характер
современного спорта отмечается и в
других работах. Так например, McIntosh
в книге "Спорт и общество"
[445], анализируя историю спорта от античных
времен до современности, выявляет не
только существенные изменения в
том месте, которое ему отводилось
в системе других социальных явлений
на различных этапах эволюции общества
и культуры, но и противоречивые,
в том числе негативные, возможности,
заложенные в спорте. Он отмечает, что
игра в хоккей, к примеру, может
вылиться в нерегулируемый кулачный
бой, как это случилось на Зимних
Олимпийских играх в Скво-Вэлли
в 1960 г., ватерпольная игра - в кровавую
битву, как это было в Мельбурне
в 1956 г., а крикетные и футбольные
матчи могут утратить характер спортивных
явлений из-за сражения наблюдающих
за ними зрителей.
Pilz и Fisher в статье "Спорт
и мир", с одной стороны, подробно
обосновывают положение о том,
что "фактически насилие является
органическим элементом современного
соревновательного спорта, а мир
- утопией" [482, S. 191]. По их мнению,
спорт, по крайней мере международный
соревновательный спорт, "вряд
ли можно оценивать как средство,
пригодное содействовать взаимопониманию
народов и международному миру"
[482, S. 192]. Они приводят высказывание
олимпийского чемпиона о том,
что "я могу выигрывать лишь
в том случае, если воспринимаю
своего соперника как врага"
и отмечают, что международные
спортивные события не привели
к прекращению ни одного военного
столкновения, а вместе с тем
приводят к "сражениям между
болельщиками", а однажды привели
к настоящей войне, так называемой
"футбольной войне" между
Гондурасом и Сальвадором. Все
это показывает, по их мнению,
что "международные спортивные
события слишком далеки от
мира" [482, S. 193]. Вместе с тем
они поддерживают мнение тех
авторов, которые считают, что
"спорт дает последний шанс
наладить контакты между странами
и народами (например, Азиатские
Игры 1982 г. для Ирана и Ирака)
или давал толчок первым политическим
контактам (например, "пинг-понговая
дипломатия" между США и Китаем)"
[см. 581, S. 138 и далее].
Vayrynen в докладе "Национализм
и интернационализм в спорте"
[587] на международном конгрессе
"Спорт и международное взаимопонимание"
(Хельсинки, 1982 г.) обосновывает положение
о том, что применительно к
роли современного международного
спортивного и олимпийского движения
в обществе можно выделить
две перспективы и соответственно
две модели: интегративную и конфликтную.
"Интегративная модель отражает
идеальную концепцию олимпийского
движения, в которой преобладает
интернационализм. Главная характеристика
этой идеологии - честное соревнование
индивидов или команд - независимо
от их национальной, расовой или
лингвистической принадлежности. Это
- подлинный транснационализм, который
предусматривает интеграцию молодежи
всего мира под олимпийским
знаменем". Однако, подчеркивает Vayrynen,
"эта версия никогда не была
реализована. Конфликтная модель
дает более точное описание
природы Олимпийских игр; они
являются соревнованием между
индивидами и командами за "честь
и золото", трансформировавшееся
в соревнование между нациями
за престиж" [584, pp. 64-65].
Saram [505] в докладе на
том же конгрессе на основе
проведенного им социологического
опроса участников Универсиады-83
также делает вывод о противоречивом
вкладе этого международного
спортивного соревнования в международное
взаимопонимание.
Чешский публицист Прохазка
в книге "Спорт и мир" [133]
на основе исторического анализа
современного спорта, спортивных связей
и контактов показывает противоречивый
характер его влияния на отношения
между народами и нациями, связанный
с тем, какие силы - прогрессивные
или реакционные используют его
для этих целей. Особенно убедительно
это сделано на примере анализа
социальной роли и значения Олимпийских
игр 1936, 1980 и 1984 гг.
К сожалению, довольно часто
при анализе культурного статуса
современного спорта и олимпийского
движения ограничиваются простой констатацией,
с одной стороны, ряда фактов, свидетельствующих
о их вкладе в реализацию культурных,
гуманистических ценностей, а с
другой стороны, определенных антигуманных
проявлений в указанной сфере. Данный
подход в методологическом плане
является эклектическим.
Приведем два примера
такого подхода.
Seppanen в докладе "Идеалистическая
и реальная роль спорта в
международном понимании" [513] на
международном конгрессе "Спорт
и международное взаимопонимание"
(Хельсинки, 1982 г.) дает обстоятельный
анализ обсуждаемой проблемы, различных
подходов к ее решению и
показывает противоречивый характер
современного спорта. В ходе этого
анализа он, в частности, отмечает:
"существует особая идеология спорта,
которая подчеркивает такие ценности,
как честность, справедливость и соревнование
при равных условиях. К этому можно добавить,
что эта идеология спорта отлична от других
взглядов на жизнь. Но оказывает ли эта
идеология существенное воздействие на
современный образ жизни и отношения между
нациями? Имеются по крайней мере два основания
сомневаться в этом. Во-первых, как показали
Loy и др. [427], McIntosh [448] и Sutton-Smith [572], спорт
со своими целями и ценностями недостаточно
единообразный (coherent) феномен, чтобы объединять
народы; это широко изменчивый институт
с различными функциями в различных обществах
и культурах. Во-вторых, он недостаточно
независимый институт, чтобы воплощать
в жизнь те ценности, которые он представляет.
И действительно, у спорта недостаточно
власти. Даже если он и выглядит таким
же независимым, как католическая церковь
или какая-то другая наднациональная и
неправительственная организация, он
существенно зависит от других институтов
и особенно от тех, которые имеют власть".
Учитывая все эти обстоятельства, Seppanen
делает вывод: "В настоящее время социальная
и культурная роль спорта в международных
отношениях скорее скрыта, нежели ясна,
и способность спорта реализовывать свои
собственные цели на основе универсальной
идеологии существует больше в теории,
нежели на практике" [513, р. 61].
Seppanen отмечает также, что
международный спорт обычно выступает
как соревнование национальных
команд. Атлеты различных стран
соревнуются не только сами
с собой и друг с другом,
но и как представители своих
стран. Наблюдается тенденция
все более сильного подчинения
спорта национальным политическим
интересам [511, 512]. Международный
успех отдельного спортсмена
и команды ценится настолько
высоко, что в интересах наций
широко пропагандировать его
и манипулировать им в своих
национальных интересах. Ярким
примером этого, отмечает Seppanen, может
служить высказывание, которое сделал
Voigt, о том, что функцией спорта
в ГДР является "укрепление
престижа ГДР и престижа социалистической
системы по сравнению с капиталистической"
[590, pp. 41-42]. Если это направление
спортивной политики рассматривать
как общую характеристику современного
спорта, подчеркивает Seppanen, то можно
сделать вывод о том, что
"главной функцией международного
спорта скорее является внутренняя
интеграция общества, нежели международная
солидарность" [513, p. 62]. Некоторые
критики современного спорта
высших достижений, указывает он,
идут еще дальше. В качестве
примера он ссылается на доклад
"Процесс тотализации в международном
спорте" [360], с которым Heinila выступил
на международном конгрессе "Спорт
и международное взаимопонимание"
в Хельсинки в 1982 г. В этом
докладе, отмечает Seppanen, в качестве
главной особенности современного
спорта высших достижений рассматривается
процесс тотализации, который
характеризуется вмешательством
политиков в дела спорта и
изменением базисной идеологии
самого спорта. Он все более
становится устрашающим оружием
тотальной холодной войны.
Однако, указывает Seppanen, даже
если для современного спорта действительно
характерны такие явления, как использование
анаболиков, обман и другие, которые
подтверждают этот тезис, существует множество
иных фактов, которые подтверждают
более оптимистический взгляд на
роль спорта в международных отношениях.
Поэтому, пишет Seppanen, "спорт - даже международный
спорт высших достижений - необходим,
чтобы уменьшить шансы для
развязывания войны". "Неясно, однако,
- отмечает он тут же, - может ли спорт
играть такую роль, чтобы разрешать
или хотя бы смягчать международные конфликты.
Но с другой стороны, очевидно, что спорт
как таковой ни создает, ни инициирует
войну или другие международные конфликты"
[513, p. 62].
Подход, который демонстрирует
Seppanen при решении обсуждаемой
проблемы, в целом следует оценить
как эклектический, поскольку он
постоянно "шарахается из одной стороны
в другую" при оценке гуманистической
роли современного спорта и в основном
ограничивается простой констатацией
его позитивных и негативных аспектов,
хотя и затрагивает некоторые
факторы, влияющие на ту или иную его
роль в системе международных
отношений. О таком подходе свидетельствует
и заключительный вывод, который
делает Seppanen: "Хотя и несомненно использование
спорта как инструмента международной
борьбы за власть и холодной войны...,
имеются также, повидимому, некоторые
элементы спорта, которые могут служить
безопасным клапаном в уменьшении напряженности
между народами и нациями. На самом
деле роль спорта в международном
понимании в настоящее время
недостаточно ясна и необходимы дальнейшие
исследования в этой области" [513,
p. 62].