Гуманистическая культурная ценность современного спорта и олимпийского движения

Спорт относится к числу  важных явлений современной культуры и во многих официальных документах. Так например, в "Манифесте о  спорте", подготовленном СИЕПС в  сотрудничестве с ЮНЕСКО, отмечается, что "спорт все более прочно утверждается как существенный элемент  культуры", который "воздействует на сферу этики, на образ жизни, на моральное поведение", "вносит новый вклад в самопознание человека" и т.д. [82, с. 16 ].

Наряду с признанием большой  гуманистической культурной значимости современного спорта и олимпийского движения широко распространены (особенно среди интеллигенции) взгляды, весьма скептически, а иногда и прямо  негативно, оценивающие это их значение.

Как отмечает Жемильски, в  основе скептической оценки современного спорта лежат следующие основные мотивы: осуждается "культ тела" во имя духовных ценностей, которые  считаются главными для человека; спорту, в том числе современному, приписывается "вырождающийся инстинкт борьбы"; он рассматривается всего  лишь как инструмент демагогических манипуляций сильных мира сего, спекулирующих  на "низменных инстинктах толпы"; усматривают в триумфальном развитии спорта знамение всеобщего упадка, характерного для культуры Запада XIX-XX вв. [47, с. 102].

Негативная оценка современного спорта иногда связывается с тем, что его основу составляет соревнование, а всякая соревновательная ситуация оценивается как крайне негативная для личности и социальных отношений [см. 229, 318]. Считают, что соревнование наносит вред сотрудничеству, содействует  разрушению личности и социальных отношений, формирует порочное разделение людей  на победителей и проигравших, приводит к развитию многих негативных качеств  личности, таких, например, как эгоизм, агрессивность, зависть и др. На основе такого подхода подвергается критике  всякий спорт, спорт во всех его разновидностях.

Чаще, однако, в основе негативного  отношения к современному спорту лежит отрицательная оценка не всякого  соревнования, а именно тех его  форм, в которых оно выступает  в современном спорте, прежде всего  в спорте высших достижений ("рекордном", элитном спорте) и профессиональном спорте. При этом обычно ссылаются  на присущую этим разновидностям спорта, как и современному обществу в  целом, технократическую тенденцию, для  которой характерен перенос цели деятельности с человека, его собственного развития на результат. Подчеркивают такие  антигуманные проявления технократизма  в спорте, как специализация, гипертрофированное физическое развитие за счет интеллектуального, духовного, готовность прибегнуть к  любым средствам (допинг, жестокость и т.п.) ради победы, интенсивное, нередко  вредное для здоровья использование  потенциала юного спортсмена и др.

На эти негативные аспекты  современного спорта обращал внимание еще американский культуролог и  социолог Veblen [588], который рассматривал спорт как "псевдоактивность", как "канал для выхода энергии, которая в противном случае может  быть опасной", как проявление "тоталитарной культуры", как занятие, имеющее  смысл лишь для "праздного класса".

Аналогичную оценку современному спорту давал и социальный философ  из Франкфурта Adorno [235]. Он подчеркивал  наличие "мазохистского момента  в спорте", подчинение человека машине в спорте, а также разветвленной  системы различных регламентирующих правил, из-за которых еще раньше Huizinga [368] исключил спорт из сферы игры. На этом основании Adorno считал, что современный спорт относится "к сфере несвободы", машинерии и безличностной чувственности.

Habermas [351], Hargreaves [353], Rigauer [498] и  другие неомарксистские критики  спорта, так называемые "новые  левые", развивая эти взгляды,  считают, что современный спорт  воплощает в себе бесчеловечность  социальной организации нашего  времени и является врагом  свободы. Специализация превращает  человека в "винтик в машине  спорта". Спортивные правила они  считают эксплуататорскими, вопиюще  несправедливыми и аморальными.  Погоня за рекордами, по их  мнению, влечет за собой фрустрацию  для всех спортсменов, кроме  горстки победителей. Нередко  высказывается мнение о том,  что спорт является своеобразным "наркотиком", свидетельствует  о "патологии личности", а  спортсмен выступает как послушное  орудие манипуляции и находится  в состоянии "отчуждения" и  т.д. [анализ этих взглядов см. в: 72, 247, 271, 272, 350, 367, 411-414, 416, 417, 421; дискуссии  по данному вопросу см. в: 535, pp. 123-156; 541, pp. 25-32].

В ходе критики современного спорта и Олимпийского игр особенно часто отмечается их использование  для разжигания ненависти и вражды между народами, подогревания националистических и шовинистических настроений, решения  узкокорыстных политических целей. Вот лишь несколько примеров. Известный  американский философ и психолог Фромм писал: "... посмотрите, какой  безумный национализм объединяет людей, следящих за ходом современных Олимпийских  игр, которые якобы служат делу мира. На самом же деле популярность Олимпийских  игр - это символическое выражение  западного язычества. Они прославляют  языческого героя: победителя, самого сильного, самого упорного, и при  этом не замечают грозной смеси бизнеса  и рекламы, столь характерных  для современной имитации тех  Олимпийских игр, которые проводились  в Древней Греции" [225, с. 166]. "С  разочарованием и тревогой мы наблюдаем, - отмечал журналист из Польши Суходольский, - как олимпийское движение, символ великой общности людей, их стремления к физическому совершенству и  гармонии, подвергается политическому  нажиму, как предпринимаются попытки  использовать его как орудие борьбы между отдельными государствами  и блоками государств" [см. 213, с. 3]. Natan отмечал в своей работе "Спорт  и политика" [463], что Олимпийские  игры "эволюционировали в ритуалистическую борьбу одной нации против другой. Олимпийские атлеты стали солдатами  спорта, который пронизан гротескной концепцией национального престижа". Lenk [410], анализируя олимпийские идеалы и их воплощение в жизнь, высказывает  мнение о том, что единственным элементом  олимпийских ценностей, который  не был реализован, является религиозная  аффилиация, включая перемирие (ekecheiria) и мирная миссия спорта. В качестве основных причин, помешавших этому, он указывает национализм и шовинизм.

Ряд исследователей подвергает критике точку зрения, согласно которой  спорту изначально приписывается миротворческая функция. Так например, Майер в  статье "Олимпийские игры как  модель современного мира" [80], помещенной в немецком журнале "Olympische Jugend", выступает против защитников тезиса о том, что "спорт обладает имманентными качествами, которые автоматически  делают его фактором укрепления мира". "Сам по себе спорт, - пишет Майер, - не является силой, символизирующей  мир. Более того, существует опасность  превращения его во враждебный миру фактор, если он утратит дух солидарности спортсменов, принципы сотрудничества и упорядоченной конкуренции. Только если спортсмены сохранят мирный дух спортивной конкуренции, если основным содержанием спортивных мероприятий будет мир, - только тогда позиция и поведение спортсменов смогут убедительно доказать, что и в борьбе можно сохранять стремление к миру". Поэтому, подчеркивает Майер, "чтобы стать реальной силой, способствующей упрочению мира, олимпийскому движению следует глубоко проникнуть в суть противоречивости спорта как явления современной жизни" [80, с. 22].

Blodorn [253], Bruns [263], Orwell [473], Schmidt [507] подвергают сомнению, а иногда  и прямо отвергают тезис о  "миротворческой функции" спорта, Олимпийских игр в том числе,  их практическую способность  вносить вклад в развитие взаимопонимания  между людьми. Huxley [370] еще в 30-е  годы писал: "В мире, который  не имеет общей религии или  философии жизни, но где каждая  национальная группа практикует  свое собственное частное идолопоклонство,  международные футбольные матчи  и атлетические соревнования  не могут принести почти ничего  другого, кроме вреда". Heinrich, открывая  дискуссию на тему "Вклад спорта  в интеграцию всемирного общества" на международном научном конгрессе  в Мюнхене в 1972 г., сказал: "То, что Кубертен надеялся достигнуть  с помощью Олимпийских игр:  вклад в международное взаимопонимание  и мир, в настоящее время  выглядит как мечта. Можно впасть  в отчаяние, оглядываясь на историю  современных Олимпийских игр  и их неудачи в содействии  ослаблению международной напряженности,  в интеграцию общества, в укрепление  мира. Достаточно в этом плане  вспомнить 1936 г." [541, p. 81].

К аналогичному выводу приходит и известный ученый из Канады Landry: "Мы не можем сказать, что олимпийское  движение в его современном состоянии  развития, во всех отношениях, является моделью "баланса", "простоты", "относительного равенства", короче говоря, "подлинно эвритмического целого", движением, которое содействует "спокойствию, практике философии, улучшению здоровья, наслаждению красотой", о чем  мечтал Кубертен применительно к  современной цивилизации" [403, p. 50].

Как отмечает Нидерман (Австрия) в статье под названием "Может  ли спорт способствовать взаимопониманию  между народами?", помещенной в  австрийском журнале "Leibesubungen-Leibeserziehung", "часто повторяемое утверждение, что спорт может (или мог бы) способствовать достижению взаимопонимания  между народами, представляется спорным, особенно если учитывать современный  уровень развития спортивной науки" [96, с. 24]. Keefer, Goldstein и Kasiarz в совместной работе [380] приходят к следующему выводу: "наше исследование подтверждает, что  в настоящее время участие  в Олимпийских играх не смягчает международный конфликт".

Deutsch [290], Foltz [324], Schmidt [507], Strenk [568, 569], Toohey и Warning [580], Vayrynen [587] и др. обращают внимание на то, что  он нередко используется в  политических целях, содействует  национализму и шовинизму, так  как спортивному успеху присущ  национальный символизм и идентификация. Gloede [334] указывал на то, что спорту  не удавалось предотвращать войны,  что в структурах военно-стратегической  мысли и языка, которым пользуются  спортивные репортеры, а также в тактике спорта можно найти совершенно открытое и скрытое сходство спорта с войной и т.д. Sipes [528], сравнив 20 так называемых примитивных обществ, выявил наличие соревновательного спорта в тех из них, которые имеют воинственный характер, и на основе этого сделал вывод о том, что спорт содействует формированию воинственного характера и воинственной социальной структуры.

Denker [289], Gluckman [335], Guttmann [350], Lenk [412, 413], Volkamer [591] и др. оспаривают положение  о том, что спорт выполняет  функцию "безопасного клапана"  снятия агрессивности, и отмечают  заключенные в спорте возможности,  для порождения и усиления  конфликтов. При этом, как правило,  ссылаются на результаты известного  эксперимента, который провели M. Sherif и C. Sherif [515-520] в летнем лагере  с американскими мальчиками. Они  разделили их на две группы  и включили эти группы в  активную соревновательную деятельность  друг с другом. Следствием этого  стало усиление враждебности  между этими группами.

Используются и результаты исследований, которые провели Berkowitz [249], Goldstein и Arms [336], Guttmann [350], Heinila [357] и  др. и которые показывают, что  игроки действительно менее агрессивны после игры, но это объясняется  огромными затратами физической энергии. Что же касается зрителей, то они, как правило, проявляют повышенную агрессивность даже после выигрыша любимой команды.

Bolte, подводя итоги дискуссии  на тему "спорт и конфликт", которая состоялась на международном  научном конгрессе в Мюнхене  в 1972 г., отметил в заключительном  слове, что дискуссия так и  не дала ответ на вопрос  о том, содействует ли спорт  конфликтам или их разрешению, но вместе с тем показала, что  "спорт не может выполнять  катарсическую функцию и тем  самым содействовать снятию агрессивности  в других областях жизни" [541, p. 80] . Все эти факты и выводы  также служат основанием для  негативной оценки современного  спорта.

Bohme и др. [254], Habermas [351], Marcuse [443], Vinnai [589] и другие представители  так называемой "критической школы  в социологии", подвергая критике  спорт, высказывают мнение о  том, что в современном спорте  миротворческая функция настолько  отходит на задний план, что  его агрессивный потенциал может  стать "социально взрывной  силой" и стать опасным для  существующей системы. Vinnai, подчеркивая  теневые стороны спорта, указывал  на то, что актеры (спортсмены) и  зрители являются жертвой той  системы, которая подталкивает  их в сферу спорта, чтобы смягчить  агрессивность, вместо того, чтобы  направить их против тех причин, которые обусловливают "отчуждение" личности. Он считал, что спорт  культивирует авторитарно-мазохистский  характер [589, pр. 89, 90].

С учетом указанных выше фактов и аргументов современный спорт  нередко оценивается как фактор не миролюбия, а конфронтации, как  своеобразное проявление войны между  людьми или, по меньшей мере, как "прелюдия" к военным действиям. Так например, Gloede усматривал "ничье пространство между войной и спортом", "переходную зону, в которой война, игра и circenses... сближаются друг с другом" [334, S. 424-426]. Diem писал о том, что "война - наиболее характерный, оригинальный спорт, спорт par excellence и источник всех других видов спорта" [цит. по: 344, S. 50]. Известный философ Santayana в книге "Жизнь разума или ступени человеческого прогресса" определяет спорт как "свободная форма войны" [503, p. 129]. Natan писал в книге "Спорт и общество": "Те, кто думает, что спорт символизирует мир или функционирует как средство связи между нациями, совершенно не понимает сути дела. Международные события позволяют утверждать, что футбол имеет функцию, сублимирующую войну" [464, p. 10].

Оль, директор Комиссариата по делам молодежи, досуга и спорта Квебека, написал книгу о современных  Олимпийских играх и олимпийском  движении под названием "Олимпийская  война", а Goodhart и Chataway - книгу о  современном международном спорте под названием "Война без оружия" [338], после чего определение этого  спорта как "войны без оружия" прочно вошло в обиход не только журнальных, но и научных статей. Журналист Orwell в своих работах  называл этот спорт "войной без  стрельбы" ("war minus the shooting") [см. 473, 474]. Показательна в этом плане и  оценка спорта бывшим президентом США  Рейганом, который заявил в одном  из выступлений: "Спорт - это выражение  ненависти друг к другу... Это последняя  возможность, которую наша цивилизация  предоставляет двум людям для  физической агрессии. Спорт - наиболее близкая к войне область человеческой деятельности".