Анализ языковой личности политика на уровне выразительности, экспрессивности

Изучение феномена языковой личности требует от нас четкого разграничения этого понятия и теоретических понятий, смежных с ним, таких как «идиолект», «речевая личность», «коммуникативная личность» и «речевой портрет».

Идиолект - это образование, которое, при всей своей социальной детерминированности, является сугубо индивидуальным явлением, обусловленным психофизиологической организацией и особенностями жизнедеятельности конкретного носителя языка; это "упорядоченное иерархическое целое, обладающее структурой и воплощающее данную структуру в данную субстанцию для выполнения определенных целей" [Щукин 1978, с. 93]. Для определения широкого значения этого понятия мы обратились к Большой советской энциклопедии. «Идиолект [от греч. ídios — свой, своеобразный, особый и (диа)лект], индивидуальный язык, языковые навыки данного индивидуума в определённый период времени. На основе совокупности идиолектов, объединённых отношением взаимопонимания, определяются такие лингвистические явления, как различные речевые общности: профессиональные, социальные и территориальные диалекты и жаргоны. Идиолект — понятие условное, так как один и тот же человек, как правило, пользуется разными языковыми средствами в разных ситуациях общения». [Большая советская энциклопедия, 1978].

На основе вышеприведенных  выписок из словарей можно представить понятие «идиолект» как индивидуальный язык личности, выраженный в текстах (лексиконе, системе языковых единиц) и, таким образом, соотнести понятия «языковая личность» и «идиолект» как общее и частное.

Проблема разграничения понятий  «языковая личность», «речевая личность», «коммуникативная личность» связана с проблемой соотношения языка и речи, которая рассматривалась еще Ф. Соссюром. Он разграничивал язык (Langue) и языковую способность (Faculte du Langue), совокупность которых и представлял как речевую деятельность (Langage), противопоставляемую речи (Parole), как потенция и реализация [Соссюр, 1933].

Занимаясь этой проблемой, A.A. Леонтьев предложил противопоставить 3 составляющих:

1) язык как предмет, 2) язык как  процесс, 3) язык как способность,  имеющая часть 4) - речевую деятельность [Леонтьев, 1969].

Схематично данное умозаключение  можно изобразить как 1+2+3=4 Анализируя данную схему, предложенную A.A. Леонтьевым, В.В. Красных полностью повторяет  мысль В.И. Карасика, подчеркивая, что  если языковая личность есть сама парадигма, то речевая личность - элемент такой парадигмы, которая проявляет себя в функционировании. «Языковая личность - системный аспект, а речевая личность — функциональный аспект, последний рассматривает язык как процесс. Субъект коммуникации - человек говорящий, предстающий в каждый момент своей речевой деятельности одновременно в 3 ипостасях — личность 1) языковая 2) речевая 3) коммуникативная» [Красных 2001, с. 268]. Под языковой личностью автор понимает личность, проявляющуюся в речевой деятельности, обладающую определенной совокупностью знаний и представлений, речевая личность реализуется в коммуникации, выбирает и осуществляет определенную стратегию и тактику общения, использует определенный репертуар лингвистических и экстралингвистических средств; под коммуникативной личностью понимается личность как конкретный участник конкретного коммуникативного акта. В предложенной им схеме тоже 4 составляющих, но ее образуют:

-  человек говорящий (личность, одним из видов деятельности  которой является речевая деятельность);

- языковая личность (личность, проявляющая  себя в речевой деятельности, обладающая определенной совокупностью  знаний и представлений);

• речевая личность (личность, реализующая себя в коммуникации, выбирающая и использующая ту или иную стратегию и тактику общения, выбирающая тот или иной репертуар средств (лингвистических и экстралингвистических);
• коммуникативная личность (определенный участник конкретного коммуникативного акта, действующий в реальной коммуникации) [Красных 2001, с. 269].

На основе вышеприведенной классификации мы установили отношения термина «языковая личность» со смежными ему терминами и выявили отличия и сходные черты. Под «языковой личностью» мы понимаем личность, проявляющую себя в речевой деятельности, обладающую определенной совокупностью знаний и представлений.

Прослеживая соотношение понятий «языковая личность» и «речевой портрет», мы пришли к выводу, что они тесно взаимосвязаны и обусловливают друг друга.

Понятие речевого портрета носителя языка или речевого портрета группы носителей языка в лингвистике сформировалось относительно недавно. Изучение понятия «речевой портрет» исторически начинается с фонетического портрета, важные приёмы описания которого разрабатывалисьМ.В. Пановым. Анализируя произношение отдельных личностей, М.В. Панов даёт характеристику литературной нормы в диахроническом аспекте и создаёт ряд фонетических портретов политических деятелей, писателей, учёных [Панов, 1990].

Отношения между  языком и речью складывается таким  образом, что в систему языка  включаются только наиболее устойчивые и неслучайные компоненты речи. Исходя из этого положения, можно утверждать, что для наиболее полного и точного описания языковой личности (индивидуальной или коллективной) требуется, в первую очередь, реконструкция и анализ её речевого портрета.

Представленные  дефиниции подтверждают тесную взаимосвязь и взаимообусловленность понятий «языковая личность» и «речевой портрет». Это прослеживается и при анализе уже упомянутой трёхуровневой модели языковой личности Ю.Н. Караулова.

Речевой портрет формирующейся языковой личности – это не функциональная её модель, а функциональная реализация данной модели в плане становления языковой личности. Следовательно, создание и всесторонний анализ речевого портрета имеет целью реконструкцию языковой личности по трём уровням с учётом возрастных особенностей.

Таким образом, под целостным речевым портретом  языковой личности понимается иерархически организованная структура, которая  включает следующие компоненты:

- социопсихолингвистический портрет – социальные, психологические особенности; личные интересы и увлечения;

- особенности речевого портрета на уровне его лексикона: описание и анализ всех системно-языковых уровней;

- особенности речевой культуры – особенности коммуникативного поведения, учёт фактора адресата, своеобразие лексики [Китайгородская, Розанова, 1995].

На основе вышеприведенных  фактов мы установили отношения термина «языковая личность» с термином «речевой портрет». Мы понимаем термин «речевой портрет» как функциональную реализацию модели языковой личности в плане становления языковой личности.

Поскольку наша дипломная  работа посвящена исследованию языковой личности политика, подробнее рассмотрим языковую личность в рамках политического  дискурса, а также обобщим понятие  политической метафоры как одного из способов характеристики прагматического  аспекта языковой личности политического лидера.

Исследование дискурсивного  мышления своим объектом имеет процессы порождения, понимания и функционирования текстов. В качестве основного предмета изучения здесь выступает структура дискурса, своеобразие которой несёт в себе выражение индивидуально-психологического облика языковой личности. Необходимо отметить, что разные виды коммуникации неодинаково отчётливо выявляют речевую неповторимость человека. Устный и письменный тексты находятся на разном расстоянии от их созидателя. «Идея самовыражения речи «от себя» как от данного конкретного индивида, – справедливо отмечала Т.Г. Винокур, – безусловно, является более непосредственным творческим импульсом в формировании устного высказывания любой функционально-речевой сферы, чем письменного» [Винокур 1993, с. 132-133]. Дискурсивное поведение есть способ самовыражения языковой личности, в нём проявляется уникальность каждого как языковой личности.

Дискурс политического  лидера в переходные моменты, а также  «грамотно построенная кризисная коммуникация кампании, выполняют своего рода психотерапевтическую роль, сохраняя единство коммуникативного поля сторонников идеи или потребителей продукта» [Кашкин 2000, с. 84]. В.Б. Кашкин считает, что дискурс политика в прямом смысле опирается на «чужое слово», «обезличенное слово», что индивидуальный автор умирает в отправителе сообщения в политическом дискурсе.

Мы считаем, что в  политическом дискурсе огромное значение имеет использование метафор. А.П. Чудинов рассматривает метафору как основную ментальную операцию, как способ познания, структурирования, оценки и объяснения мира. Языковая личность не столько выражает свои мысли при помощи метафор, сколько мыслит метафорами, создает при помощи метафор тот мир, в котором эта личность живет [Чудинов, 2008]. Поэтому метафора является неотъемлемой составляющей в характеристике языковой личности политика. Современные учёные посвятили много трудов изучению политической метафоры, например, А.А. Каслова [Метафорическое моделирование президентских выборов в России и США, 2003],  А.М. Стрельников [Метафорическая оценка политического лидера в дискурсе кампании по выборам президента в США и России, 2005], Э.В. Будаев и А.П. Чудинов [Современная политическая лингвистика, 2006].

А.П. Чудинов определяет политическую метафору так: «Метафора - это своего рода зеркало, в котором вне зависимости от чьих либо симпатий и антипатий отражается национальное сознание на определенном этапе развития общества. Политическая метафора может быть представлена как целый комплекс «зеркал», в котором, во-первых, отражается ментальный мир человека и общества в целом, во-вторых, в этом зеркале мы видим отражение обыденных представлений людей о понятийных сферах-источниках пополнения системы политических образов, а в-третьих, метафора отражает человеческие представления о сфере-магните метафорической экспансии» [Чудинов 2008, с. 87]. Метафора изучается с учетом целевых установок, политических взглядов и личностных качеств автора, специфики восприятия этого текста различными людьми, а также той роли, которую этот текст может играть в системе политических текстов и – шире – в политической жизни страны.

Нестабильность внутриполитической ситуации в стране все чаще вытесняет  негативную метафорику в область  внутренней политики. Например, во время «прямой линии» 16 декабря 2010 года тогда глава правительства В.В. Путин в словах об оппозиционных политиках позволил себе использовать метафорические образы, которые не вполне типичны для премьер-министра, но весьма характерны для идиостиля названного политического лидера: "…Их [Бориса Немцова, Владимира Рыжкова и Владимира Милова] от кормушки оттащили, они поиздержались, хочется вернуться и пополнить свои карманы". [РИА Новости, 16.12.2010].      

Д. А. Медведев избегает сильных  метафорических образов, которые могут вызвать неоднозначные оценки: Предлагаю сделать первый и уже опробованный нами шаг [Российская газета, 21.02.2008]. Так, в его выступлении на пятом экономическом форуме в Красноярске (февраль 2008 г.) используются только стертые, потерявшие образность метафоры: Нам нужно искоренить практику неправосудных решений [Российская газета, 21.02.2008].

Таким образом, оценивая значение политической метафоры на современном  этапе, А.П. Чудинов пишет: «Политическая  коммуникация становится все более скучной и уже не вызывает прежнего интереса. Современные метафоры способны привести людей на избирательные участки, но уже не в состоянии вывести их на митинги и демонстрации, поднять на штурм Белого Дома или телестудии» [Чудинов 2008, с. 93].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. Анализ языковой личности политика на уровне выразительности, экспрессивности

1. Экспрессивность политического дискурса, выразительность и изобразительность политической речи

Общественная природа языка, его  связь с мышлением и коммуникативной предназначенностью как глобальной функцией языка указывают на его «психологичность, т.е. его человечность» [Шаховский, 1998]. Поэтому невозможно познать природу языковой личности, не рассмотрев функциональную сторону ее речи, т.е. экспрессивные средства, через которые проявляется индивидуальность личности. В.В. Виноградов обращал внимание на то, что речь политиков, как один из видов ораторской речи, является синкретическим жанром. Она - одновременно и литературное произведение и сценическое представление» [Виноградов 1980, с. 120]. Многие исследователи отмечают близость ораторской речи к эссе.

Главной особенностью политического  языка является изменение «соотношения между знаком (словом) и значением, при котором привычные единицы  языка получают необычную интерпретацию, а хорошо знакомые ситуации включаются в неожиданные смысловые контексты: вещи перестают называться своими именами» [Гаврилова 2004, с. 128].

Политический дискурс, тем более  современный, характеризуется личностной ориентацией и крайней эмоциональностью. Это обусловлено, в первую очередь, одной из главных функций политического дискурса - завоевать внимание, доверие и принятия своей позиции массовой аудиторией. Общепризнано, что массовая аудитория невнимательна. Г.Г. Почепцов рассматривает экспрессивность как один из способов пробуждения интереса у массовой аудитории. «Избиратели в основе своей ленивы, в сильной степени незаинтересованы прилагать усилия, чтобы понять о чем идет речь ... Разум требует высшей степени дисциплины, концентрации внимания. Много легче обычное впечатление. Разум отталкивает зрителя, логика досаждает ему. Эмоции возбуждают, они ближе к поверхности, легче куются» [Почепцов 2002, с. 13]. В.Н. Телия выдвигает сходную идею, утверждая, что «разум и чувство - это две автономные сферы психической деятельности, но они как бы «подхлестывают» одна другую и контролируют друг друга» [Телия, 1991: 5]. Е.М. Галкина-Федорук включила в понятие экспрессии волю и интеллект говорящего, подчеркивая, что экспрессия служит усилению «воздействующей силы сказанного» [Галкина-Федорук, 1958: 7]. Как было отмечено позднее, «эмоциональное в языке служит для выражения чувств, а экспрессивное — для усиления выразительности и изобразительности» [Костомаров, 1970: 158 — 159]. Т.Г. Хазагеров и Л.С. Ширина утверждают, что самая характерная черта убеждающей речи - использование общих и специальных средств усиления изобразительности, под изобразительностью понимается «предельно конкретная речь, способная обозначать единичный предмет, способная вызывать представление» [Хазагеров, Ширина 2001, с. 112]. Но ученые подчеркивают, что риторика изучает не просто те средства (языковые), которые вызывают представления, но те, которые усиливают способность вызывать их и доводить до максимальной конкретности. Исходя из того, что экспрессивная функция языка - это его «способность выражать всевозможные отношения, связывающие обозначение действительности с эмоциональным в своей основе восприятием действительности и стремлением передать это восприятие реципиенту» [Телия 1991, с. 6], мы приходим к выводу, что политический дискурс крайне экспрессивен, «не - нейтрален», «деавтоматизирован», что придает речи современного политика необычность и выразительность. «Выразительностью речи называются такие особенности ее структуры, которые поддерживают внимание и интерес у слушателя или читателя; соответственно речь, обладающая этими особенностями, и будет называться выразительной» [Выразительность//http://www.philology.ru]. «Поскольку из всех качеств речи самым главным для риторики является ясность, речевые средства, которыми она располагает, должны, так или иначе, обеспечивать именно это качество. И в самом деле, все речевые приемы, называемыми риторическими фигурами, связаны с выразительностью и изобразительностью речи, а выразительность в совокупности с изобразительностью и обеспечивают ясность» [Хазагеров, Ширина 1999, с. 111].