Предупреждение терроризма

Основу рассматриваемых явлений составляет терроризирование            (фр. terroriser), под которым понимается преследование с угрозами расправы, насилия; запугивание, держа кого-либо в состоянии страха.  

Терроризированию как самостоятельному свойству преступного деяния присущи следующие отличительные признаки:

1) насильственные и иные действия виновного не являются самоцелью, а служат средством достижения других целей;

2) обстановка страха создается  виновным целенаправленно в расчете  на ее содействие при достижении  преступной цели в качестве  средства понуждения к принятию или отказу от принятия какого-либо решения в интересах виновного или других лиц;

3) достижение конечного результата  осуществляется не за счет  действий самого виновного, а за счет действий тех лиц, в отношении которых направленно устрашающее воздействие;

4) насильственные и преступные  действия могут быть направлены  против одних лиц, а достижение конечного преступного результата виновного осуществляться за счет действий третьих лиц. При этом возможно, что направленность действий и достижение конечного преступного результата будут связываться у виновного с одним и тем же лицом [1, с.44-47].

Анализ исторической ретроспективы террористической деятельности, теории и практики терроризма показал многообразие его видов, форм реализации насильственных методов для достижения определенных целей.

Исключительная сложность исследуемого феномена, политические противоречия в оценке террористической деятельности определяют и отсутствие единого подхода к типологии видов терроризма.

Зарубежные и отечественные философы, политологи, историки, государствоведы, юристы систематизируют и типологизируют терроризм на разных срезах, предлагая специфические критерии конструирования типов, что, естественно, отражает многомерность и сложность этого явления. При всем многообразии и иногда несовместимости подходов, такая многогранность исследования проблемы позволяет, в свою очередь, ученым решить задачу упорядоченного описания и объяснения множества дискретных объектов, представляющих эмпирическое существование террористических организаций и осуществляемую ими деятельность.

На Межамериканской конференции по правам человека (1970 г.), посвященной проблемам терроризма и защите от него населения, было названо три формы терроризма: социальный, политический, идеологический [7, с.9].

Естественно, что при проведении типологии терроризма, исследователи выдвигают свои основания отнесения того или иного вида к определенному типу. Например, С.А. Эфиров предлагает типологизировать терроризм по политическим целям, направленным на дестабилизацию общества или региона [5, с.32]. Г. Дэникер подразделяет терроризм на внутренний (действия граждан против своего государства на своей территории); транснациональный (действия граждан одного государства против своих соотечественников на территории другого государства); международный (международные межнациональные группы террористов действуют против другого или других государств) [8, с.77]. Полагаем, что такая типология имеет дескриптивное значение, но ее объясняющая и превентивно-прогнозирующая функции невелики.

Высокой эвристической ценностью обладает типология видов терроризма, осуществленная Д.В. Ольшанским, который к наиболее «крупным» видам терроризма относит: политический (террористические действия разного рода, имеющие целью оказание влияния на политических лидеров, власти или проводимую ими политику, вынудить те или иные политические действия или властные решения), информационный (прямое воздействие на психику и сознание людей в целях формирования нужных мнений и суждений, определенным образом направляющих поведение людей), экономический (различные дискриминационные экономические действия, имеющие целью оказание влияния на экономических конкурентов, социальные группы и слои населения, а также на государства и их лидеров с целью достижения конкретных экономически выгодных для террористов решений) и социальный (бытовой) терроризм (разгул уличной преступности, нарастающий криминалитет, общая социальная нестабильность и массовая бытовая неустроенность) [9, с.104]. Эти типы терроризма взаимно пересекаются, например, информационный терроризм может преследовать как политические, так и экономические пели.

Л.В. Сердюк выделяет бескорыстный терроризм, в качестве примера которого называет деятельность русских революционеров-террористов в конце XIX – начале XX веков. При этом, по мнению Л.В. Сердюка, очевиден положительный момент фанатической деятельности революционеров террористов – он в их бескорыстии, в стремлении к социальной справедливости для всех людей государства [10, с.294-295].

Не вдаваясь в полемику, заметим, что данная позиция отнюдь не бесспорна, и те действия, которые Л.В. Сердюк называет бескорыстным терроризмом, на наш взгляд, вполне подпадают под политический терроризм, в качестве которого, рассматриваются насильственные вооруженные акции, планируемые с достаточной периодичностью полулегальными или нелегальными группами, и имеющие своей целью посредством нагнетания страха оказать давление на власть, добиться определенных результатов.

В юридической литературе можно встретить понятие «суицидный терроризм», который определяют, как готовность пожертвовать своей жизнью в интересах достижения определенной политической цели. В настоящее время существует около десяти религиозных и светских террористических групп, способных использовать суицидный терроризм как тактический прием в борьбе против своего или иностранного правительства. К таким группам относятся: Исламское движение сопротивления («Хамас») и «Палестинский Исламский джихад»» на оккупированных Израилем территориях; «Хезболлах» («Партия Аллаха») в Ливане; «Египетский исламский джихад» и «Гамайя исламия» («Исламская группа») в Египте; «Вооруженная исламская группа» (GIA) в Алжире; международная группа «Барбар Халса» в Индии; «Тигры освобождения Тамила» (LTTE) в Шри-Ланке; Рабочая партия Курдистана (РКК) в Турции; сеть ячеек террористической организации Усамы бен Ладена «Аль-Каида» в Афганистане [11, с.115]. Примером суицидного терроризма могут служить известные трагические события, произошедшие в Нью-Йорке, Вашингтоне и Пенсильвании (США) 11 сентября 2001 года, когда пассажирские самолеты, захваченные террористами-смертниками были направлены в жизненно важные объекты, в результате чего погибло (большинство из них пока считаются пропавшими без вести) почти 7 тысяч человек.

Ученые говорят также о технологическом терроризме, под которым понимают незаконное использование ядерного, химического, бактериологического (биологического) оружия или их компонентов – ядерных, радиоактивных, высокотоксичных химических веществ, патогенных микроорганизмов, а также выведение из строя, разрушение или захват ядерных, химических или иных объектов, систем жизнеобеспечения городов и промышленных центров для достижения политических, экономических и иных целей [12, с.517]. Наибольшую опасность в современных условиях представляет технологический терроризм с возможным использованием расщепляющихся ядерных материалов, биологического и химического оружия. Технологизация общества привела к росту опасности террористических актов. На объектах промышленности, транспорта возникла угроза применения террористами мер провоцирования экологических катастроф. Сегодня все государства мира признают, что терроризм превратился в глобальную угрозу, нейтрализовать которую мировое сообщество пока не готово и неспособно.

Террористические организации мобилизовали мощные финансовые, духовные и технические ресурсы. Кроме того, современный терроризм отошел от традиционной формулы: лучше, если как можно больше людей испугается, чем погибнет. Многие экстремистские организации пошли по другому пути и выдвинули задачу: пусть как можно больше людей испугается и как можно больше людей погибнет. Поэтому главной угрозой со стороны террористов является угроза жизни и безопасности людей.

Как отмечает А.К. Микеев, анализ тенденций развития социально-экономической обстановки, преступности в стране позволяет сделать вывод о том, что потенциально опасные объекты могут стать мишенями для возможных акций террористов. При этом в настоящее время весьма вероятной становится угроза радиационного терроризма путем незаконною овладения ядерными материалами, отходами ядерного производства и изотопной продукции. В связи с этим отметим, что около 36% комплексов инженерно- технических средств охраны ядерных производств и 76% контролируемых зон закрытых административно-территориальных образований требуют реконструкции или капитального ремонта, а 50% охраняемых зданий и помещений не имеют вторых электронных рубежей сигнализации, что значительно снижает степень обнаружения нарушителей. Доступ в районы расположения атомных электростанций людей и транспорта свободен. Кроме того, акватории на подступах к береговым насосным станциям на всех АЭС инженерно-техническими средствами не оборудованы, что является уязвимым местом в защите атомных электростанций. [13, с.19-22]. Эти обстоятельства могут способствовать скрытой подготовке к внезапному проведению террористических актов па объекте или вблизи него, затруднить проведение профилактических мероприятий при резком изменении обстановки. Не менее серьезную опасность представляют и гидротехнические сооружения, находящиеся, как правило, в черте крупных городов или выше по течению рек. При их разрушении гибнут люди, затапливаются обширные территории, включая экономические и стратегические объекты.

К.Н. Салимов как отдельный тип терроризма выделяет криминальный терроризм. По его мнению, предложенный тип терроризма, будучи высшей формой проявления организованной преступности, может проявляться как крайняя мера преступных разборок и не является лишь сопутствующим элементом корыстно-насильственной преступности. Террористические преступные формирования, занимающиеся криминальным терроризмом, как пишет K.Н. Салимов в разборках с конкурентами из-за продукции или сферы влияния обычно используют оружие и взрьвчатку, зачастую совершая преступления принародно, «иногда даже на глазах властей и правоохранительных органов» [14, с.160-162].

Вместе с тем, заметим, что в русском языке понятие «криминальный» означает относящийся к преступлению, то есть уголовный [2, с.194]. Таким образом, получается, что понятие «криминальный терроризм» тождественно понятиям «преступный терроризм» и «уголовный терроризм». При этом, имеется в виду, что терроризм это преступление. В итоге, преступный терроризм или преступное преступление оказывается тавтологией (от лат. tautology – крайний случай логической ошибки, когда нечто определяется или доказывается тем же самым) [15, с.669].

Н.Д. Литвинов вводит понятие «антигосударственный терроризм», под которым он понимает: целенаправленную деятельность отдельных лиц или организационных формирований, направленную на изменение социально-экономической формации, разрушение государственной идеологии, изменение формы правления и государственно-политического режима, разрушение территориальной целостности, нарушение функционирования государства и осуществляемую криминальными (террористическими) способами [16, с.62].

Не вдаваясь в полемику, заметим, что данная точка зрения, на наш взгляд, небесспорна. Во-первых, определение, предложенное автором больше применимо к понятию экстремизм. Во-вторых, само понятие антигосударственный терроризм, предложенное автором, представляется нам весьма сомнительным.  При этом анализ работы Н.Д. Литвинова, позволяет нам сделать вывод о том, что автор отождествляет два разных понятия: терроризм и террор. По нашему мнению, это две самостоятельные категории со своим содержанием, о чем мы говорили выше, поэтому их отождествление недопустимо.

По мнению В.В. Лунеева существующий терроризм можно подразделить на: политический; международный; национальный и религиозный; государственный; стихийный и организованный; воздушный; уголовный [17, с.26-31].

Как нам представляется, подобная классификация построена на нарушении принципа одинаковости логического основания: смешиваются виды терроризма и их формы. Многие из указанных видов терроризма не могут быть предметом права (например, государственный внутренний терроризм в отношении граждан своего государства). Поскольку международное право не признает государство в качестве субъекта преступлений – понятие «государственный терроризм» представляется некорректным», - отмечает В.П. Емельянов [3, с.54-65]. В этой классификации смешиваются виды терроризма и формы его реализации. Например, любой вид терроризма – международный, политический может быть и стихийным и организованным.

По мнению В.П. Емельянова, в юридической науке существует неточная классификация терроризма, когда наряду с государственным, политическим, религиозным и т.п. терроризмом выделяется еще и уголовный терроризм. Всякий терроризм, справедливо утверждает В.П. Емельянов, уголовный, а никакого неуголовного терроризма не существует. Но сам уголовный терроризм может иметь подразделение по мотивации (политическая, религиозная, экономическая и т.д.) и по субъекту преступления (совершенный гражданином своей страны или иностранцем, лицом, не обладающим какими-либо полномочиями либо представителем каких-либо государственных структур).

В связи с этим, прав А.В. Наумов в том, что отграничение «уголовного» терроризма от «неуголовного» (политического, националистического, религиозного) можно провести лишь по его мотивации, то есть на криминологическом либо психологическом уровне. В рамках уголовного закона любой терроризм – уголовный, так как представляет собой нарушение уголовного закона [18, с.34]. К тому же, не только в рамках национального закона, но и в рамках международных соглашений терроризм расценивается как уголовное деяние.

Таким образом, при всем многообразии видов терроризма, полемика по проблемам классификации видов терроризма свидетельствует о настоятельной необходимости дальнейших исследований в юридической науке этих проблем, так как их разработка обусловлена, в том числе и острой практической необходимостью.

Деление терроризма на формы, (как и любая другая классификация) носит в известной степени условный характер, но выделение конкретных признаков тех или иных форм терроризма необходимо для придания большей целенаправленности и систематизации правотворческой и правоприменительной деятельности в этой области.

С.И. Грачев выделяет такие распространенные формы терроризма: вооруженное нападение с использованием в террористических целях «традиционных» форм лишения людей жизни с помощью оружия (огнестрельного, холодного, специального), взрывчатых веществ и взрывных устройств; захват, угон воздушного судна и иное преступное вмешательство в деятельность гражданской авиации, в том числе и международной; захват и угон морского судна и иное преступное вмешательство в деятельность международного судоходства; похищение людей и захват заложников; использование ядерных, химических, бактериологических компонентов и технологических особенностей объектов при совершении актов терроризма; природа и проявление информационного терроризма [19, с.24].

На практике конкретные формы терроризма встречаются как в «чистом», так и в «смешанном» виде. Так, захват и угон воздушного судна (самостоятельная форма международного терроризма), как правило, сопровождается взятием в качестве заложников пассажиров и экипажа самолета. Сочетание двух форм терроризма наблюдается и при использовании взрывного устройства для разрушения воздушного судна и в других случаях.