Предупреждение терроризма

Опасность рассматриваемого явления усиливается также тем, что, несмотря на многочисленные исследования, проводимые учеными (философами, психологами, социологами, криминологами и т.д.) стран дальнего и ближнего зарубежья, природа данного деструктивного общественного феномена далеко не очевидна. Так, Ю.И. Авдеев указывает, что в современной мировой науке существует два основных подхода к природе происхождения терроризма: «Биологический подход связывает это явление с некоей «насильственной» сущностью человека, естественным стремлением людей угрожать интересам других и использовать любые доступные средства для достижения своих целей. Социальный подход, хотя и характеризуется большим разнообразием оценок механизма влияния тех или иных социальных факторов на терроризм, исходит из определяющего значения социальных процессов его возникновения. Он является преобладающим среди различных подходов к объяснению его природы и формулирования понятий терроризма» [20, с.38]. Того же мнения придерживается М.В. Назаркин, который полагает, что к базовым причинам, порождающим терроризм, относятся, прежде всего, социальные конфликты [21, с.17]. По мнению В.В. Лунеева, терроризм – это реакция на политическую и социальную несправедливость. С другой стороны, как уже говорилось ранее, ряд ученых, анализируя «вялую» динамику насильственной преступности, приходит к достаточно осторожному предположению о биологической (генетической) обусловленности последней [22, с.247].

Реальные тенденции развития терроризма могли бы быть определены в результате серьезного статистического исследования данного деструктивного явления, но, к сожалению, проведение фундаментальных статистико-вероятностных исследований международной террористической деятельности представляется задачей затруднительной (хотя бы потому, что данные, предоставляемые официальными органами тех или иных государств, отнюдь не полны, статистически не сопоставимы и практически не единообразны в силу различного понимания исследуемого феномена).

Так, по данным государственного департамента США по вопросам борьбы с терроризмом, который в соответствии с законом о борьбе с терроризмом от 1996 г. предоставляет президенту и конгрессу обновляемый раз в два года перечень международных террористических организаций и соответствующую статистическую информацию. Данные информационной базы государственного департамента США по международному терроризму, при всей внешней показательности, практически ни о чем не свидетельствуют. Однако предпринятый нами предварительный статистико-вероятностный анализ приведенных выше данных наметил тенденции более концептуальные. Опуская математическое обоснование эксперимента, следует отметить, что при 95-процентой надежности доверительный интервал генеральной совокупности выборочных частот террористических актов в мире за период с 1976 по 2001 гг. составил 47841 террористических атак в год, т. е. величины, находящиеся в «коридоре», подчиняются действию объективных статистико-вероятностных закономерностей, что является косвенным подтверждением мнения В.В. Лунеева об обусловленности агрессивно-насильственного поведения достаточно постоянными биологическими и генетическими детерминантами [22, с. 214]. Частоты же террористических атак в период с 1999 по 2001 г., т.е. периода критического обострения «терророфобии» в США, располагаются существенно ниже нижнего предела доверительного интервала генеральной совокупности - 389, 423 и 346 соответственно. Из этого вытекают следующие выводы:

1. озабоченные заявления представителей правительства США, в частности координатора госдепартамента по вопросам борьбы с терроризмом Э. Халла, о «беспрецедентном росте террористической угрозы» не подтверждаются данными американской администрации и, по их мнению, у «американца вероятность пострадать от террористического акта меньше, чем от прямого удара молнией». С этой точки зрения симптоматичны заявления Дж. Буша об оставляемом за Америкой правом применять военную силу там, где затронуты национальные интересы США. Таким образом, и терроризм, а уж тем более борьба с терроризмом превращаются в весьма прибыльный для всех сторон (за исключением тех, кто становится непосредственными жертвами противоборствующих субъектов) геополитический бизнес. Ж.-П. Сартр однажды заметил, что человек никогда так много о себе не выбалтывает, как в мечтательном состоянии. По-видимому, это саркастическое наблюдение отчасти может быть отнесено и к социуму, преимущественно прагматичному, - в частности, в одной из аналитических статей, включенных в издание «International terrorism», находим показательную «оговорку»: «... положение глубокого тыла... очень выгодно с точки зрения бизнеса. Напомним, что собственно «японское чудо» стало возможным во многом благодаря военным заказам США во время корейской войны 1950-1953 годов... Американцы крайне нуждаются в поддержке общественности в Центральной Азии»». Принимая же во внимание то, что восстановление разрушенной иракской инфраструктуры отдано на откуп крупным американским фирмам, можно предположить, что для определенной части «золотого миллиарда» борьба с терроризмом по сути стала «золотым дном» иными словами, перефразируя Вольтера: «Если бы терроризма не было, его следовало выдумать»;
2. приносят свои позитивные результаты воистину беспрецедентные меры по обеспечению безопасности и – самое существенное, наконец, реально начал функционировать механизм международной конвенции ООН по предотвращению финансирования терроризма, к которой на данный момент присоединилось более 36 государств мира;
3. сопоставление относительно стабильного количества террористических актов и на порядок возросшего числа жертв террористических атак в США  и Российской Федерации свидетельствует, по нашему мнению, о неуклонной профессионализации данного деструктивного социального явления.

По нашему мнению, существенное увеличение числа пострадавших при достаточно стабильном или даже уменьшающемся количестве террористических актов возможно при единственном условии – к стратегическому и тактическому планированию, подготовке и прикрытию террористических атак привлекаются профессионалы, как правило, безразличные к какой бы то ни было идеологической подоплеке «священной борьбы», а преимущественно ориентированные на эффективное «освоение» выделяемых финансовых средств. Именно этот фактор, с нашей точки зрения, является наиболее тревожной тенденцией развития современного терроризма: высокие технологии и профессиональное планирование в руках специалиста, оперирующего не моральными, а прагматическими категориями, – явление несравнимо более грозное, нежели пояс шахида.

Другим тревожным симптомом является чрезвычайно динамичный, по данным Министерства внутренних дел Российской Федерации, рост в последние годы количества террористических актов на территории Российской Федерации. Так, с 1991 по 1995 гг. было зарегистрировано 6 террористических актов, с 1996 по 2000 гг. – 24, с 2001 по 2005 гг. – 26, с 2006 по настоящее время – 13 террористических акта.

По мнению авторов лекции «Международный терроризм», причиной этого является то, что «после декабря 1994 г. Россия фактически впервые открыто вошла в конфронтацию с исламским миром, где весьма сильны фундаменталистские силы, не исключающие и физической борьбы с «неверными», и имеющие мощную финансовую и организационную поддержку (отметим, например, что «Исламская партия возрождения Таджикистана» так же, как и «Аум Синрике», впервые была зарегистрирована в Москве, и отсюда направлялась и координировалась ее деятельность).

Последнее обстоятельство стало новым долгосрочным фактором, влияющим на развитие терроризма в современной России. Именно в этом негативном контексте, по нашему мнению, следует рассматривать потенциальные сценарии проникновения терроризма в Республику Казахстан. Принимая во внимание обращение к «Истинным мусульманам Средней Азии», фрагментарно приведенное М. Дейчем в статье «Зеленый» терроризм»: «Братья! К вам обращаются воины на пути Аллаха, которые ведут Джихад против оккупантов и сброда гяуров, собранных со всей территории Российской империи. ...Братья! Ваш Джихад во имя торжества слова Аллаха на земле и выступление единым фронтом в Средней Азии станет величайшей победой мусульман на Кавказе и во всем мире», трагические события, произошедшие 29 марта 2004 г. в г. Ташкенте (Узбекистан), а также факты распространения пропагандистских материалов террористической организации «Хизб-ут-Тахрир» в южном и центральных регионах нашего государства и все это воссоединить, то можно с определенной долей уверенности предположить, что отсутствие террористической активности на территории нашей страны лишь временная «фора», стремительно убывающая под воздействием внешних и внутренних политических, экономических и социальных факторов.

В пользу нашего предположения свидетельствует и точка зрения российского ученого В.Е. Петрищева, который считает, что «распространение идеологии терроризма среди населения на определенном этапе и при организационном оформлении ширящейся массы приверженцев террористических методов решения острых социальных проблем становиться самостоятельным источником терроризма» [23, с. 19].

Республика Казахстан переживает сегодня сложный период своей истории, который характеризуется структурными преобразованиями в политической, экономической и социальной сферах, протекающими на фоне глобального кризиса человеческой цивилизации. В эпоху ускоренных формационных изменений идеологические и социально-экономические противоречия в обществе приобретают ярко выраженный характер и сопровождаются критическим ростом подрывающих конституционные основы государства и угрожающих жизненно важным интересам личности насильственных посягательств, крайней степенью которых является терроризм.

Современные исследователи международного терроризма отмечают активизацию националистического и религиозно-фундаменталистского детерминантов. Ряд ученых основными причинами эскалации политического вооруженного насилия считают стремление некоторых социальных и этнических групп к подрыву и свержению «преступных», по их мнению, правительств и национальному самоутверждению. Одной из опаснейших тенденций развития современного терроризма стало усиление его корыстной направленности, что проявляется, в частности, в захватах заложников, сопровождаемых выдвижением не только политических, но и сугубо «меркантильных» требований. Это явление впервые приобрело массовый характер в США в начале 30-х гг. XX в. и привело к принятию специального закона Линдберга о борьбе с киднеппингом.

Во всем многообразии взглядов на истоки терроризма нам наиболее близка концепция В.Л. Васильева, который рассматривает феномен возникновения и развития терроризма как результат «взаимодействия многих исторических, этнопсихологических, политических и других факторов» [24, с.172]. По его мнению, предпосылками современного терроризма в первую очередь выступают глобальные кризисные явления в обществе. Экономический застой, энергетический кризис, инфляция, рост цен, безработица, рост преступности существенно обостряют социальное и психологическое состояние определенных групп населения, радикализуют их политические взгляды и представления о способах решения экономических, социально-политических, национально-религиозных и прочих проблем.

Таким образом, взаимообусловленные политические, экономические и социальные факторы, способствующие возникновению и распространению терроризма в нашей стране, вызывают необходимость продуманных, скоординированных, целенаправленных действий государства и всего общества для устранения причин этой, еще потенциальной, угрозы.

Политическая составляющая терроризма в нашей стране складывается в результате:

• геополитического расположения нашего государства, находящегося в зоне транзита мощных потоков наркотиков и оружия;
• обострения борьбы между политическими партиями, общественными движениями и объединениями при отсутствии опыта цивилизованного разрешения идеологических конфликтов (например, оппозиционная деятельность общественного движения «Демократический выбор Казахстана»);
• культивирования межнациональных противоречий (проповеди отдельными представителями определенных общественных движений идей национальной исключительности и превосходства, например деятельность на юге Казахстане и других Центральноазиатских странах СНГ террористических и экстремистских организаций «Исламская партия Восточного Туркестана», «Уйгур озатлик ташхилаты» и экстремистские движения в «казачестве» в Северном и Восточном Казахстане);
• неизбежного в странах молодой демократии несоответствия между провозглашенными демократическими принципами и реальной практикой государственного управления;

- роста отчужденности между  криминализованной политической  элитой и граждански пассивным  населением;

• недостаточной эффективности проводимых политических реформ.

Экономические факторы терроризма обусловлены:

• разительными диспропорциями в развитии экономики всей страны и отдельных регионов Казахстана;
• инфляционными процессами;
• расслоением населения по уровню доходов;
• безработицей.

Социальные факторы терроризма обостряются в результате:

• неизбежной стратификации общества (формирования социальных слоев и групп с антагонистическими интересами);
• отсутствия эффективной системы социальных гарантий и резкого снижения защищенности граждан. Кризисное положение ряда социальных и профессиональных групп, в частности имеющих боевой опыт военных, работников спецслужб и лиц, профессионально подготовленных к работе с взрывными устройствами и взрывчатыми веществами, которые в силу объективных и субъективных причин оказываются в криминальных структурах;
• широкого распространения среди населения неучтенного оружия [22, с.226-229], владения основами военной подготовки и наличия в общественном сознании специфических милитаристских умонастроений, что связано с участием определенной части активного мужского населения в профессионализирующих и одновременно разлагающих локальных военных конфликтах;
• маргинализации вытесненного в города сельского населения;
• общего повышения уровня преступности и в частности коррупции [25, с.50];
• неизбежного в период структурной перестройки кризиса духовных, нравственных, моральных, патриотических идеалов;
• снижения культурно-образовательного уровня населения;
• противоправной пропаганды средствами массовой информации культа жестокости и насилия.

Вероятность этнических конфликтов в мире помогает оценить тот факт, что в 228 странах мира говорят на 6701 языке.

Мы, разделяем позицию О.М. Хлобустова и С.Г. Федорова, утверждающих, что «на распространенность негосударственных террористических проявлений как одной из опасных форм криминалистических деяний влияют, по-видимому, те же факторы, что определяют рост общеуголовной преступности» [26, с.74].

На определенном этапе развития общества, главенствующее положение в системе перераспределения национального дохода может занять организованная преступность, осознав свои групповые экономические и политические интересы, в стремлении прорваться к рычагам власти и эту власть удержать, сделав ставку на преимущественное использование насилия – так называемый «экономический (коммерческий, криминальный)» терроризм, проявлениями которого, по нашему мнению, являются, например, демонстративные заказные убийства директора Карагандинского металлургического комбината В. Свичинского (1998 г.), генерального директора РГКП «Казспецэкспорт» Т. Ибраева (2000 г.) и др. При относительной стабилизации количества насильственных и корыстно-насильственных преступлений в республике и даже некотором их снижении наблюдается очевидное усиление группового характера преступных деяний указанной направленности – криминалитет профессионализируется, «кристаллизуется» в устойчивые преступные сообщества, с четкой структурой, специализацией, «идеологией», что делает «коммерческий» терроризм в Казахстане более чем реальным.