Историческая необходимость и научная возможность тектологии

Но первобытное мышление не было системой, не являлось «мировоззрением»: слова-понятия слишком тесно еще связывались с непосредственными действиями, не группировались специально между собой в одно целое. Эта особая их организация начала создаваться на более высокой ступени развития, а именно тогда, когда в жизни мысль стала отделяться от физически-трудового усилия: когда появилось разделение людей на руководителей и исполнителей, на организаторов и организуемых. Полюс мысли с одной стороны и полюс мускульной работы – с другой. Руководителю, например, патриарху или воину, приходилось в своей голове разрабатывать обширный план действий, в этом плане мысленные образы и понятия соединялись между собой, а не с действиями, которые потом осуществлялись отдельно. Таким путем зарождалась самостоятельная организация мыслей, мышление как система, то, что не вполне точно называют мировоззрением, более правильно – миропонимание.

При этом начальное единство организационной точки зрения не только сохраняется, но и усиливается. А для области труда типичным было именно сочетание организаторского и исполнительского действия в их неразрывной связи.  Причем, там, где поступок человека не был обусловлен указанием другого лица – организатора, там принималось, что он сам себе указал, сам для себя был организатором; таким путем в нем оказывалось две стороны – организаторская, или руководящая, и исполнительская, или пассивная; первая называлась «душой», вторая – «телом».  Человеческие действия определяются словами, а именно указаниями или приказаниями организатора.

О религии

Первоначальное единство организационной точки зрения сохраняется на всем протяжении эпох авторитарного быта. Мировоззрение их имеет форму «религий», и эти религии представляют устройство миро либо по типу патриархально-родовому, либо по феодальному: в более ранних религиях – отдельные родовые боги затем объединяющие их племенные; в более развитых – многозвенная цепь богов, их которых более мелкие являются вассалами, более крупные – их сюзеренами, а во главе стоит объединяющий бог-суверен. Практическое значение связи людей с богами заключается в том, что боги одинаково управляют людьми и вещами и могут в пределах своей области предписывать вещам действия, желательные и выгодные для людей. И законы природы, и законы жизни людей рассматриваются как совершенно однородные организационные предписания божественной власти; а все знание о них – как ее «откровение», т.е. просто обобщение или опубликование этих предписаний.

Здесь растущий, кристаллизирующийся опыт все время, как бы автоматически, дополняется по одной схеме: солнце ежедневно совершает путь от востока к западу, потому что так ему указано; болезнь развивается в определенной последовательности, потому что выполняет соответственное веление и т.п. Самые широкие, наиболее постоянные правильности в опыте – непреложные предписание высшего божества, на них основана вся уверенность людей в трудовых расчетах и усилиях.  Конечно, божество может в отдельном случае приостановить или отменить действие им же установленного закона; но это будет исключение, или «чудо», которое бывает очень редко. К этому понятию подводят нарушения правильности жизни: землетрясения, невиданные эпидемии и т.д. Форма, к которой систематизировался тогда опыт, была авторитарная или религиозная традиция.

От поколения к поколению передавались «заветы предков», а так как отношение к отдаленным предкам приняло характер культа и придало мировоззрению тип религиозны, то их заветы воспринимались и усваивались как священные или божественные предания, в которых организационный опыт концентрировался в виде обычаев или правил. Все определялось, все регулировалось этими правилами. Авторитет, воплощавший в себе опыт прошлого, указывал, как должно жить, как должно работать, как мыслить, даже чувствовать.

Сначала авторитарная традиция была всецело устной, затем ее фиксировало также религиозное искусство, а когда возникли письмена, то ее основное содержание было оформлено в «священных книгах».

Главные особенности здесь две: крайний консерватизм форм и отсутствие логического порядка.

Первая – все в преданиях непреложно, т.е. не может быть изменено человеком. На самом деле, конечно, эти традиции изменялись по мере накопления нового организационного опыта, но это происходило очень медленно.

Вторая черта обуславливалась способом накопления этого организационного опыта. Накопление происходило стихийно, то в одной, то в другой области, поэтому в «священных книгах» разных народов мы можем встретить странное для нас нагромождение самых разнородных элементов: подряд правила культа и гигиены, юридические и технические, экономические обычаи и т.д.

Организация опыта в обобщенных науках

Примитивно беспорядочная систематизация была возможна и жизненно достаточна лишь вследствие тогдашенй бедности организационного опыта: не было еще выработано более удобных, более совершенных форм его связи, и все же опыт мог быть усвоен людьми, особенно теми, которые специально себя этому посвящали как руководители общественной жизни, таковыми обычно являлись жрецы. Но с накоплением более широкого опыта прежний метод систематизации неизбежно должен был оказаться неудовлетворительным. Тогда в системе опыта стало быстро приобретать господство принцип специализации.

Его основой послужило разделение труда, а сущность в том, что человеческая деятельность раздроблялась на отрасли, из которых каждая имеет дело с особым типом объектов природы, развивает свои особые методы и собирает свой специальный опыт. С разделением функций поле активности для каждого суживалось, но зато успешность усилий возрастала.

Разделение труда легло в основу преобразования социальной жизни людей вообще, и мышления в частности. Каждый в своей сфере с наибольшей полнотой усваивал приемы и условия производства, завещанное предками, но и сам вначале незаметно для себя, а потом и сознательно совершенствовал, дополнял методы. Еще чаще и легче подобный процесс происходил  путем заимствования при общении между жителями разных областей и стран, которое развертывалось в обмене товарами, порождаемое тем же разделением труда. Усовершенствованные правила уже не были предписаниями богов, если они вырабатывались самостоятельно, это было очевидно; если они (правила) принимались из вне, то подчиняться им как велениям чужих богов являлось недопустимым, поэтому их  возможно было принимать только как полезные знания и не более.

Так возникло рядом с прежним – религиозным священно-заветным и консервативным – иное знание, не религиозное, «светское» и прогрессивное. Оно естественным образом накапливалось по отраслям труда, т.е. передавалось из поколения в поколение от отца к сыну; но вместе с тем оно приводилось в систему теперь уже совсем нового рода: оно организовывалось так, чтобы затрачивалось как можно меньше труда на его усвоение и запоминание – по принципу «экономии сил». Это и есть научный принцип: опыт начал организоваться в «науку», точнее в отдельные науки.

Научная форма систематизации характеризуется методичностью и логичностью связью в обработке и расположении материала: стремлении к последовательному применению определенных, точно установленных методов, к объединению того, что наиболее сходно, и разъединению того, что наиболее различно. Итак, специализация породила разные технические науки.

Из возникновение связано с фактом или законом величайшей важности: в самых различных областях труда имея дело с самым разнородными элементами вселенной, человек на каждом шагу применяет одни и те же приемы и методы, общие для них, наряду, конечно, с приемами и методами специализированными.

1. Например, нельзя указать ни одной отрасли труда, где не приходилось бы время от времени прибегать к счету или счислению материалов, орудий, рабочих сил и т.д. Нет особых способов счисления, которые годились бы в одной сфере жизни и были бы не пригодны для другой. Поэтому счисление и не могло войти в какую-нибудь отдельную техническую науку или образовать такую науку со своими особым, конкретным объектом в природе. Оно составило науку отвлеченную, т.е. независимую от всякой частной, всякой отдельной практической задачи, - арифметику, а в дальнейшем – алгебру.
2. Возьмем другой метод – пространственное измерение и соизмерение, такова сущность отвлеченной науки геометрии. Ее приемы применялись еще в древности, охотник рассчитывал расстояния, при своих передвижениях, выбирал кратчайший путь. В последствии применяли в землемерии.  Еще дальше геометрические приемы применяли в строительстве и инженерном деле и т.д.
3. С астрономией обычно соединяется мысль об отрешенности от всего земного, о чисто познавательном, чисто идеальном интересе. Еще в эпоху бродячего и кочевого быта астрономические приемы служили способом ориентировки в пространстве и времени. Особенно необходимо было строгое вычисление времени в странах древних ручных цивилизаций ля предвидения и регулирования колебаний водного уровня, от которых зависели плодородие и почвы и вся судьба общества. Там и выработалась высокоразвитая жреческая астрономия, еще в религиозно-мифической форме. Дальние торговые путешествия, сухопутные и еще более морские с их насущнейшей потребностью в пространственной ориентировке дала следующий толчок развитию астрономии, которая тогда же освободилась от религиозной оболочки. Главный универсальный астрономический инструмент – часы – регулируют всю организацию жизни общества. При этом точная проверка и согласование бесчисленных часов, по которым организуются жизнь и работа людей, достигаются лишь астрономическим путем; это одна из функций в непрерывной деятельности обсерваторий. Вся нынешняя мировая система мер – метрическая – получена с помощью астрономических измерений; ее основная единица – метр – есть сорокамиллионная часть дуги меридиана, которую можно было измерить только методами астрономии и геометрии.

И в алгебре, и в геометрии, и в астрономии, несомненно, имеются такие данные или выводы, которые непосредственно не служат для организационных функций, составляющих сущность этих наук. Каждая из низ развилась как особая система, не относясь прямо к ее функциям как целого. Например, всякий трудовой акт, выполняемый человеком, кроме движений, связанных непосредственно с его целью, заключает и множество иных: одни служат для усиления дыхания, для повышения притока крови к работающим центрам, а другие даже просто являются неизбежными, хотя бесполезными рефлексами вследствие иррадиации – перехода возбуждения с работающих центров на другие близко связанные с ними.

Раз небесные тела сделаны орудиями ориентировки, то всякое, самое бескорыстное изучение их означает стремление лучше овладеть этими орудиями, т.е. усовершенствовать организационную функцию данной науки; это объективный смысл усилий познающего, хотя бы тот и не осознавал его.

Не останавливаясь на механике, физике, химии, которыми организуется вся научная техника нашего времени в самых различных отраслях. Относительно биологии стоит указать, что она систематизирует организационный опыт для многочисленных видов человеческой деятельности, направленных к сохранению, к развитию какой-либо жизни или, напротив, к ее разрушению: земледелие, скотоводство, медицина, педагогика, общественная гигиена и прочие пользуются широко биологическими методами. Экономическая наука систематизирует опыт по организации труда и распределения во всем их объеме; ее схемы сотрудничества и присвоения охватывают, следовательно, всевозможные области практики. Логика, ее организационная функция раскрывается не менее наглядно, если вспомнить ее происхождение. В Древней Греции в период резкого обострения борьбы индивидуальных и групповых интересов выступила школа софистов, которая проповедовала крайний субъективизм. Они утверждали, что нет общей истины моральной, политической, научной, что истина у каждого человека своя и что противоположные утверждения можно доказывать с одинаковым основанием. Это означало невозможность для людей взаимно убеждать друг друга и даже вообще столковываться. Между тем организация всякого практического дела достигается именно таким образом, что участники его прежде всего столковываются – относительно цели, средств, порядка исполнения, и т.п.: организованный процесс, выполняемый посредством речи и мышления, в форме «обсуждения». Школа Сократа, боровшаяся против софистов, выработала формальную логику, систематизированную Аристотелем, чтобы дать нормы и способы взаимного убеждения людей, обсуждения, ведущего к согласию, т.е. именно взаимного столковывания.

Итак, мы видим, что науки отвлеченные охватывают ту долю организационного опыта, которая не ограничена рамками отдельной технической специальности, ряд общих методов, которые применимы во всех или, по крайней мере, во многих из них.

Народная тектология

Никакой специалист не может жить всецело и исключительно в своей специальности: его знания и опыт неизбежно выходят за ее пределы в силу связей и общения с другими людьми. Человек как потребитель должен иметь понятие о различных продуктах, как отец и муж – о семейном хозяйстве и воспитании детей и т.д. Но в своей специальности он стремится к точному оформлению опыта, к его научной организации, а во всех других довольствуется минимальным знанием, «обывательским» или «житейским».

Этот житейский опыт играет огромную роль в жизни и служит прочным цементом для разрозненного по своей форме коллектива. Но при этом этот опыт сравнительно однороден у всех живущих в одной социальной среде. В опыте наблюдается тенденция к единству организационных методов, и основным его хранилищем является общенародный язык.

В языке на почве специализации обособляются отдельные отрасли: технический язык или иной профессии, разделение классовое – диалекты. Но, в то же время, остается значительное общее ядро языка – необходимая связь социальных групп и классов, условие их достаточного взаимного понимания. Именно в нем кристаллизованы, элементарно оформлены традиции прошлого, опыт тысячелетий.

Общенародный язык сохраняет основную метафору: подлежащим может являться предмет живой и неодушевленный предмет, один и тот же глагол, или прилагательное может выступать как сказуемое; все абстракции идеального мира в большинстве языков разделяются на мужчин, женщин и сексуально неоформившихся детей, поэтому имеет смысл деление на роды: мужской, женский и средний.

Далее житейский опыт сохраняется и в более сложных формах так называемой народной мудрости: в пословицах, притчах, баснях, сказках и т.п. Но не все они охватывают организационный опыт, они тяготеют к распространению через рамки отдельных отраслей жизненной практики и мысли.

Современное мышление и идея всеобщего единства организационных методов

Современное мышление: обывательское и научное, всячески избавляет себя от неприятно-чуждой себе точки зрения (единство организационных методов). Прежде всего, само понятие «организация» прилагается только к живым существам и их группировкам. Даже технические процессы производства не признаются организационными. Что же касается продуктов стихийных сил природы, то здесь живой «организации» противопоставляется мертвый «механизм» как нечто иное, отделенное непереходимой пропастью. Но если внимательно исследовать, то, как применяется в науке понятие «механизма», про пропасть немедленно исчезает. Каждый раз, когда в живом организме удается объяснить какую-нибудь его функцию, она уже рассматривается как механическая. Например, дыхание, деятельность сердца долго считались  самыми таинственными явлениями жизни; когда удалось понять их, они стали для физиологии просто «механизмами».