Педагогическая антропология И. Канта

Итак, с точки Канта «воспитывать – значит воспитывать личность, воспитывать существо, которое свободно действует, может оберегать самого себя и стать членом общества, имеет внутреннюю ценность (Wert) в своих собственных глазах» [86, C.459], так как именно свободная и нравственная личность, согласно его воззрениям, способна к служению идее всеобщего блага и содействию ее реализации в жизни.  С нашей точки зрения, данная формулировка является не только «вечной», неустаревающей гениальной формулой великого мыслителя, но и крайне актуальной для современного этапа общественного развития страны и общества в целом педагогической интенцией.

Представляется целесообразным отметить, что в этом, одном из предложенных философом определений, есть один лексический оборот, содержащий нетипичную, на наш взгляд, для менталитета российской нации  идею. Фокин в своей книге «Преподавание и воспитание в высшей школе» приводит очень  точную, с нашей точки зрения, характеристику российского менталитета, данную академиком РАО А.М. Новиковым. Наряду с «необычайно большой добротой» Новиковым отмечены такие черты национального характера (менталитета), как «очень гуманное мировоззрение, когда на первом месте в системе ценностей человека стоят судьбы всего человечества, на втором плане – судьба своего народа, на третьем – судьба своей семьи, собственная судьба». Интересна еще одна национальная черта, справедливо выделенная ученым – это «высокоразвитое чувство подвижничества». «Россиянину нету равных, когда надо … «растворить» свою жизнь в жизни других», «поднять неподъемное или вытерпеть нестерпимое» ради общинных, соборных интересов. Несомненно, это альтруистическое, жертвенное начало российской ментальности – достоинство национального характера, начало, составляющее духовность россиян, как об этом точно говорит сам Новиков. Однако им же отмечена и обратная сторона данного качества – это, в частности, «пренебрежение к бытовым условиям». «Россиянин может жить в полуразвалившемся доме, - пишет он, - довольствоваться самым малым, не имея даже желания что-то улучшить, но размышлять при этом о глобальных проблемах» [181, C.115].

В этой связи фраза Канта «воспитывать – это значит воспитывать…существо, которое» «может оберегать самого себя» может быть поверхностно или даже пренебрежительно воспринята российским реципиентом, однако, вдумчивое и уважительное отношение к ней, с нашей точки зрения, сегодня просто необходимо. Современные образовательные системы, на наш взгляд, обязаны научить юное существо оберегать себя от наркотиков и злоупотребления алкоголем, бездуховности, влияния идеологии потребительства либо ложно понятой духовности в виде увлечения магией, различными мистическими учениями и культами, чуждыми традициям российского народа и зачастую дающими на отечественной почве уродливые всходы; оберегать себя от цинизма, аморализма, в том числе и их асоциальных проявлений (скинхеды, неонацисты и т.д.), от прочих «семян смерти», как об этом очень точно сказал Иоанн Павел II [70], которыми изобилует современный мир. В этом и будет, в частности, заключаться следование принципу соблюдения обязанностей перед самим собой, которому учил великий немецкий философ И. Кант.

Развитие национального сознания в духе открытости положительным влияниям со стороны духовного, культурного опыта  человечества, воспитание ментальности в духе диалога культур, формирование этически зрелой позиции в поликультурной среде, восприимчивости к лучшим достижениям мировой культуры -  задачи,  реализации которых может и должно содействовать современное образование. Этот факт становится самоочевидным, если принять во внимание современные тенденции глобализации, интеграции культур, идеи об обществе будущего как о  синтетическом, обществе равных возможностей, которые все чаще высказывают сегодня ученые и общественные деятели [181, C.128].

В связи с приведенным выше определением Кант выделяет три аспекта воспитания: 1) «школьно-механического образования,  цель которого – приобретение умения» (примечательно, что Кант не говорит здесь – приобретение знаний – но именно – умения -  овладевать знаниями, наряду с другими приобретаемыми учащимся умениями);         2) «прагматический», «цель которого – достижение разумности (воспитатель)»; 3) «моральный», «цель которого – нравственность» [86, C.460]. Данные аспекты неравномерно распределяются по темпоральной шкале формирования личности: самое раннее здесь – моральное воспитание, подчеркивает философ, которое и должно быть  в соответствии с этим «принято во внимание с самого начала». «Школьно-механический» и «прагматический» аспекты приходятся на школьные годы воспитанника, в то время как действие «прагматического» аспекта распространяется, как представляется, и на период профессионального образования (в современных условиях - начального, среднего, высшего).

И. Кант определяет разумность как «способность искусно применять свое умение» [86, C.460]. Приобретая разумность (что осуществляется при помощи воспитателя), по мысли философа, человек становится гражданином, «получает общественную ценность» [86, C.460], вот почему этот процесс, как видится нам, продолжает осуществляться и в период послешкольного образования. Темпоральные свойства  процесса морального воспитания таковы, что этот процесс, начинаясь, в самом раннем (с точки зрения Канта, в младенческом) возрасте, также охватывает собой достаточно большие отрезки времени, включая и обучение в вузе. «Благодаря моральному образованию» человек «приобретает ценность с общечеловеческой точки зрения», - справедливо заключает философ [79, C.460].

Воспитание, по мысли Канта, есть искусство, и, как всякое искусство,  оно предполагает не только творчество, но и использование ряда свойственных ему методов и технологий. Поскольку воспитание и сознание у Канта - это две взаимозависимые категории, воспитание «может двигаться вперед лишь постепенно», и только благодаря тому, подчеркивает философ, что последующее поколение «прибавляет что-нибудь» к опыту предыдущего. Именно по этой причине и «может возникнуть правильное понятие о способе воспитания» [86, C.450]. «Какую же, следовательно, культуру и опытность предполагает это понятие!» - резюмирует философ [86, C.450].  «Искусство воспитания или педагогика должно стать разумным, раз оно должно развивать человеческую природу так, чтобы она достигала совершенства», - пишет он [86, C.451].

«Разумное» воспитание Кант противопоставляет воспитанию спонтанному, или, как он сам его называет, «механическому», то есть, воспитанию «без плана»,  располагаемому «по данным обстоятельствам». Если в основу искусства воспитания положить спонтанный или обстоятельствосообразный, «механический» способ, то, по Канту, это приведет к большому количеству «ошибок и недостатков, так как в основе его не лежит никакого определенного плана» [86, C.451]. Принцип же, который, с точки зрения философа, должен определять данное искусство, «гласит»:  дети должны воспитываться для «идеи человечества» (что было упомянуто ранее)  [86, C.451].

Воспитание, убежден Кант, должно «основываться на принципах», но в то же время, оно «не может носить исключительно резонирующий характер», в связи с чем «должно быть до известной степени механическим», т.е., лишенным плана, спонтанным. Существенно отметить, что философ –  убежденный противник «слепого механицизма» в обучении. «Прежде, чем учреждать нормальные школы, следует учредить экспериментальные школы» (выделено И. Кантом)  – из этого высказывания ученого-педагога видно, сколь огромное значение он придавал педагогическому творчеству и экспериментаторству [86, C.455]. Только на базе экспериментальных данных, с учетом недостатков и допущенных ошибок, справедливо полагал он, можно составить адекватный план обучения воспитания в так называемых нормальных школах. Примечательно, что Кант предлагал также создать сеть воспитательных учреждений, цель которых состояла бы в «усовершенствовании домашнего воспитания».

Представляется целесообразным также осветить темпоральные характеристики процесса воспитания, какими они виделись немецкому философу. Конструирование разумного плана поведения, исходящего из разумных оснований, охватывает, по мысли Канта, младенчество, детство и юность. Первая ступень  воспитания – это уход (Warnung), попечение со стороны родителей, их забота о том, чтобы ребенок не употребил свои силы во вред. Кант неоднократно подчеркивает, что основы характера, особенности мировосприятия личности закладываются еще в младенческом возрасте.

«…Первоначальное воспитание, - пишет философ, - должно носить характер только отрицательный, т.е. к заботам природы не нужно прибавлять, не следует лишь ей мешать» [86, C.463]. Данный подход напоминает принцип негативного воспитания Руссо, но, в то время как для французского философа именно природа является средоточием воспитательных мер, Кант видит их в независимом от природы разуме. В этой связи интересны и полезны, на наш взгляд, мысли философа о физическом воспитании (забота о правильном развитии физического тела ребенка). «Далее следует заметить, - читаем мы, - что детей не нужно держать в чрезмерном тепле», «Если при воспитании и допустимо что-нибудь искусственное, то это только закаливание» [86, C.462-463]. «Не следует прибегать к возбуждающим средствам для того, чтобы пробудить в ребенке аппетит; наоборот, последний должен всегда являться следствием деятельности и занятий» [86, C.463], - справедливо замечает он. «Жесткая постель гораздо здоровей мягкой» [86, C.468], - пример еще одного бесспорного утверждения. 

Вообще же, по адекватной мысли философа, чрезвычайно вредно применять искусственные приспособления там, где природа создала для этого естественные. Так, при обучении детей ходьбе, вредно прибегать к помощи вспомогательных изобретений (во времена Канта это были ходули или помочи,   в настоящее время – «ходунки»). «Чем больше употребляются искусственные средства, тем больше человек от них зависит» [86, C.466], - говорит Кант, – согласно его убеждениям, привычки лишают человека свободы и независимости.

При воспитании характера нужно обращать внимание на то, чтобы ребенок всегда чувствовал свою свободу, «но только так, чтобы не мешать свободе других» (как уже упоминалось выше), именно поэтому, поясняет Кант, он должен встречать противодействие со стороны взрослых. Он предостерегает нас от двух крайностей: отказа детям во всем и выполнения всех их прихотей:  «Дайте ребенку столько, сколько ему полезно, и затем скажите ему: довольно с тебя!» [86, C.469].  «Ничего нет вреднее, как раздражающая, рабская дисциплина, которая ломает волю», - заявляет мыслитель-гуманист. «Но нисколько не лучше этого раздражающего воспитания праздность и беспрерывные ласки. Это поддерживает своеволие ребенка, делает его фальшивым и, обнаруживая перед ним слабость родителей, лишает их необходимого уважения в глазах ребенка» [86, C.469]. Не встречая разумного противодействия в семье, человек становится, по выражению Канта, «дерзким», то есть, способным к грубости, угрожающим. По наблюдению философа, такой взгляд часто встречается у знатных людей, о чем в народе говорят, что он-де смотрит по-царски. Но это не что иное, как «просто дерзкий взгляд, к которому они привыкли с детства, потому что тогда им не противоречили» [86, C.470].

Откуда должно начаться лучшее состояние мира? – задается вопросом И. Кант. В случае если благо должно исходить от правителей, то «сперва нужно улучшить воспитание наследников престола, - глубокомысленно заключает он, -  которое в течение долгого времени всегда имело тот великий недостаток, что в юности им не противоречили» [86, C.452]. Философ вновь подчеркивает огромную роль искусства воспитания для судеб человечества: «…сверху мы можем ожидать добра лишь в том случае, если там воспитание будет стоять выше» [86, C.453].

В раннем детском возрасте правилом должно стать следование природе ребенка, справедливо полагает он, воспитатель должен обращать внимание на то, чтобы вместо него именно природная склонность стала движителем всех жизненных процессов. Однако безграничная воля воспитанника может причинить ему вред – когда маленький ребенок начинает что-то осознанно хотеть, он научается выражать свою волю в осознанном плаче и смехе, управлять посредством этого поведением взрослых, что может превратить его в деспота. Именно поэтому задачей воспитателя становится разумно ограничить его волю. Приучить человека к дисциплине или дисциплинировать с целью «укрощении» природной его дикости – это первое, что следует, согласно Канту, осуществить при воспитании, однако дисциплина здесь – «не есть что-либо рабское». 

Большое значение для дисциплинирования разума мыслитель придает игре. В процессе игры «детская дикость» ограничивается воздействием естественных препятствий. Игра смягчает принуждение, исходящее от законов природы, и в то же время, не знает давления цели, свойственного работе. Игра, как об этом точно говорит философ, имеет развивающее и обучающее значение. Подвижные игры развивают не только физические, но и общие способности ребенка. «Вообще, лучшими можно считать те игры, при которых упражнения в ловкости связаны с упражнениями чувств; например, упражнения в глазомере, в правильном суждении о расстоянии, величине и пропорции, определении местоположения по частям света, в чем может помочь солнце, и т.д. – все это хорошие упражнения» [86, C.472]. Полезны игры, развивающие местное воображение, местную память (запоминание деревьев, мимо которых проходили в лесу), слух, способствующие ориентации на местности. Он приводит также краткую характеристику общеизвестных детских игр и забав с точки зрения развития способностей детей. «Бумажный змей – тоже превосходная забава. Он развивает умение, так как его нужно правильно держать по отношению к ветру,…» [86, C.473].

Итак, И. Кант отмечает следующие позитивные аспекты влияния игры на развитие детей: в этом процессе ребенок «привыкает  постепенно все более обходиться без того и без другого», то есть, свыкается с определенными ограничениями, характерными для деятельности взрослых [86, C.473]. Одновременно участник игры «привыкает длительное время чем-нибудь заниматься», привыкает к деятельности и занятиям. К безусловным достоинствам (подвижных) детских игр относится также укрепление и закалка физического тела, словами Канта, предохранение «от гибельных последствий изнеженности». В сферу детских игр может и должен вмешиваться взрослый с тем, чтобы предохранить детей от травм и других опасностей (например, при качании на качелях, пишет Кант), а также обратить внимание на их содержание и цели. Игра не должна быть пустой, справедливо замечает философ. Игра «с известным намерением и конечной целью», продуманная и организованная взрослыми, может в значительной степени улучшить процесс физического и умственного развития детей – такова мысль Канта. При этом он предостерегает нас от попыток привить детям «неестественную манерность» средствами гимнастики и физических упражнений. «Гимнастика должна лишь направлять природу», - размышляет философ [86, C.473].

Таким образом, согласно Канту, «дикость» детской воли, естественная тяга ребенка к свободе, его «независимость от законов» должны быть дисциплинированы. Это обусловлено тем, что ребенок должен признать и узнать существование законов в своем организме, в мире вещей, и человеческом мире – сначала в символической форме, прежде чем он не достигнет уровня возможности «нравственного подчинения» воспитателю или наставнику, и, в конечном счете, не овладеет способностью осознанного подчинения своей воли законам морали и общества. Кант относит дисциплинирование к «негативным» педагогическим мерам, носящим «предохранительный» характер. И поскольку игра всегда предполагает общение (die Mitschpielenden), в этом процессе в естественной форме лучшим образом осуществляется дисциплинирование и социализация ее участников. «Дерево, одиноко стоящее в поле, растет криво и широко простирает свои ветви; наоборот, дерево, стоящее среди леса, из-за того, что ему мешают соседние деревья, растет прямо и тянется к воздуху и солнцу» - пишет он о социализации ребенка в коллективе [86, C.452]. Примечательно, что И. Кант стал в свое время одним из первых исследователей, обративших свое внимание на феномен игры.  В настоящее время результаты изучения процесса игры нашли свое отражение в теории и практике  игрового  обучения. Но, поскольку игра доставляет удовольствие не только ребенку, но и любому взрослому человеку, философ видит в ней также средство обуздания человеческой лени и приведения в активное, действенное состояние человека, склонного к ней.