Педагогическая антропология И. Канта

Третью ступень воспитания Кант определяет как «культивирование», «обучение» или «схоластическое образование». Этот период обучения и воспитания ребенка он характеризует следующей, во-многом манифестационной, фразой: «Школа есть принудительная культура» [86, C.476]. Культивирование в понимании Канта – это подготовка к осуществлению разнообразных будущих целей – служению профессиональному делу, церкви или науке. Но главное, под культивированием здесь понимается также пробуждение и развитие индивидуальности, выбор внутреннего индивидуального образа, о чем также свидетельствует Буталова [24, C.89]. «Возделывание (cultura) своих естественных сил (духовных, душевных и телесных) как «средство» для всяческих возможных целей есть долг человека перед самим собой», - поясняет Кант [211]. Философ убежден, что человек, как разумное существо, обязан «не оставлять неиспользованными», свои природные способности и задатки, по его образному выражению, давать им «покрываться ржавчиной».  Дело здесь не в выгоде, которую можно получить от «культуры своих способностей» - развивать их - это значит, по Канту, соответствовать цели своего существования. Человек не должен также довольствоваться «малой долей» своих прирожденных способностей, достаточной для удовлетворения его естественных потребностей. Итак, саморазвитие и самоактуализация становятся у философа велением морального закона и долгом человека перед самим собой. Таков этический и духовный идеал великого мыслителя, и осуществление этого идеала, как представляется, – дело всех последующих за ним поколений.

Важным этапом на пути формирования характера личности, ее самоидентификации является приобщение ребенка к труду в период школьного обучения, дающее также мощный импульс для саморазвития. На этом уровне воспитания также используется принцип дисциплинирования и принуждения,  связанный с необходимостью наложения ограничений на детскую волю, однако, как неоднократно подчеркивает Кант, воспитание не должно никогда становиться «рабским». В школьные годы послушание ребенка должно стать следствием «доверения» (а не принуждения). «Ребенок …должен быть приучен к работе», - пишет он, прививать ему «склонность к работе» следует, именно в школе, справедливо полагал философ [86, C.476]. Известно, что Кант был одним из первых ученых-педагогов, обративших внимание на трудовое и физическое воспитание детей.

Труд требует приобретенных в игре физических качеств: способности быть занятым, концентрации внимания, подчинения всех способов работы конечной цели. Кант выделяет следующие признаки, характерные для труда: труд преследует определенную цель, которой подчинены все сопутствующие действия; он соединяет свободу и необходимость. В широком смысле под работой для ребенка философ понимает сам процесс обучения в школе: «Школьное обучение должно быть для ребенка работой, свободное – игрой» (выделено Кантом) [86, C.474]. Если же рассмотреть это понятие в узком смысле, то Кант говорит о необходимости организации для детей элементарного трудового процесса в рамках школьных занятий.

В его педагогическом трактате постоянно прочитывается мысль о необычайной значимости для развития и саморазвития детей осмысленной целенаправленной деятельности и занятий. Этот принцип актуален уже в раннем детском возрасте. «Так, например, было бы вполне возможно, чтобы ребенок сам учился писать» [85, C.466]. Как это возможно? Вот что в этой связи предлагает философ: если ребенок попросит хлеб, можно спросить его: «А можешь ты нарисовать хлеб?». Ребенок, по всей вероятности, нарисует овальную фигуру, размышляет он. Далее следует указать ему на то, что «все-таки еще неизвестно», что эта фигура изображает, на что ребенок попробует «начертить букву «В» и т.д.» (Brot) (русскую «Х»), «таким путем со временем ребенок изобретет свой собственный алфавит, который потом ему придется только переменить на другие знаки» [79, C.466-467].

С нашей точки зрения, подобные эксперименты оправдывают себя – ведь при этом в детском сознании закрепляется одна очень важная мысль: мысль о том, что своим творчеством он может активно влиять на окружающий мир, что мир требует активного подхода, поддается воздействию человеческой воли, и результат деятельности в конечном счете зависит именно от человека и его усилий; ребенок начинает понимать себя субъектом жизненно важного процесса творчества.

Кант отмечает, что целью труда не должно быть чувство удовольствия. Тот факт, что работа может быть выполнена с удовольствием, он рассматривает как чувственную подготовку к нравственности, которая сама по себе основывается на сознании долга. Трудовая подготовка в школе является, таким образом, вехой на пути к обретению подлинной нравственности.

Философ указывает на то, что воспитанников необходимо учить сосредотачиваться и отвлекаться от работы, т.к. это позволяет им быстрее сконцентрироваться. Отвлечение внимания – необходимый, пусть даже искусственный,  метод профилактики здоровья духа обучаемых. Кант отличает ее от рассеянности внимания, представляющей собой большую опасность для процесса обучения. «Ни в коем случае нельзя терпеть рассеянности, особенно в школе, - пишет он, - потому что рассеянность, в конце концов, развивается в известную склонность или привычку. Самые прекрасные таланты гибнут у человека, преданного рассеянности» [86, C.478]. Чтобы должным образом бороться с рассеянностью детей, педагог обязан знать ее причины, убежден философ. После естественных детских удовольствий, как то,  игры, общение, лакомства и др., которым они предавались в перерывах между занятиями, дети легко вновь «приходят в себя» или сосредотачиваются. Остаются рассеянными, как правило, те дети, в голове у которых «какие-нибудь дурные проделки», наблюдательно замечает он. И поскольку Кант тесно связывает следование законам школы с нравственным воспитанием ребенка, то «ни одно нарушение школьного закона не должно оставаться безнаказанным, хотя наказание всегда должно быть соразмерно проступку» [96, C.485].

Другой важной задачей школы становится у Канта образование интеллектуального опыта учащихся (следующего за чувственным опытом).  Кант видит цель интеллектуальной работы школьника в принципе полезности действия. Науки, изучаемые в рамках школьной программы, «лучше всего» изучать «с помощью известной системы», излагает свои мысли философ [86, C.477]. «Для памяти это особенно удобно и во-многом полезно», - обосновывает он свои положения. «Заучивание наизусть очень полезно, - развивает философ свои мысли, - но в виде одного упражнения оно никуда не годится, например, заучивание речей наизусть», поскольку оно способствует лишь развитию «самоуверенности» [86, C.477]. Следование принципу полезности означает в данном случае максимальную практическую эффективность процесса обучения, оптимальную усвояемость учебного материала, основательность образующихся знаний. Так, «практический» способ Кант считает наилучшим по отношению к живым языкам: «…лучше всего заставлять учить слова, встречающиеся у автора, которого как раз читают с детьми» [86, C.477].

Принцип полезности в рамках внутрипредметных технологий состоит, в частности, в следующем: «полезно облекать правила в определенную формулу и таким путем внедрять их в память» [86, C.479]. Вообще же, кантовский принцип полезности в обучении, с нашей точки зрения, раскрывает свою подлинную сущность в установке на самостоятельность обучаемого. Способ обучения, когда ученик «все делает сам», Кант справедливо называет самым лучшим. «Ребенок и сам уже должен уметь отличать знание от простого мнения или верования, – находим мы замечание философа к теме о методах обучения, - таким путем и воспитывают способность правильно рассуждать и правильный, а не тонкий и не нежный вкус» (выделено И. Кантом)  [86, C.478].

Высокая культура и опытность педагога, о которых говорит философ, подразумевает  поощрение самостоятельности в мышлении школьника. Примечательно, что в наше время Ш.А. Амонашвили, размышляя о новых, «неимперативных» подходах к обучению, замечает: «Школьник, видя, как ценится его достоинство, самостоятельная мысль, творческий поиск, начинает стремиться к решению более сложных учебно-познавательных задач» [3, C.179].

Способность правильно рассуждать, которой необходимо, согласно Канту, научить детей, тесным образом связана у него с рефлексивной способностью учащихся, одного из инструментальных средств, как представляется, принципа самоорганизации человека. Примечательно, что  Кант трактует человека как целостное существо, органическую систему, отличая ее от «механического агрегата» [34, C.87]. Для органических систем, полагал он, характерны следующие черты: принцип самоорганизации и обладание внутренней «формирующей силой». На наш взгляд, под формирующей силой развития личности Кант подразумевал силу моральную, которая, в отличие от себялюбия, по его словам, «относится к другим». Кант называет моральную силу «движущей силой всеобщей любви к человеку» [76, C.183-184]. Принцип же самоорганизации безусловно предполагает личностную рефлексию.

Рефлективная деятельность индивидуума отражена в трудах ведущих философов человечества – Плотина, Августина, Рене Декарта, Д.Локка, Фихте, Гегеля, Б.Спинозы, Пьера де Шардена, и многих других. И. Кант описал два вида рефлексии: трансцендентальную и логическую. Логическая рефлексия, как отмечает, в частности, Траилин,  характеризуется направленностью субъекта на формально-логические операции с понятиями, суждениями, умозаключениями [175, C.20]. Трансцендентальная же рефлексия позволяет судить о вещах apriori, она отделяет априорные знания от эмпирических. Трансцендентальными у Канта являются идеальные формы чувственного созерцания, категориальные формы рассудка, равно как и «свободная причинность» морального чувства.

К сожалению, научно признанным является тот факт, что современные поколения российской молодежи являются крайне малочитающими поколениями, в то время как до недавнего времени наша отечественная молодежь читала много (или очень много по отношению к другим странам). Однако Кант все же предостерегает от опасностей детской мечтательности, возникающей вследствие чтения романов, этого, с точки зрения философа, пустого развлечения: «Чтение романов ослабляет память. Ведь смешно было бы желать удержать в памяти роман и рассказать его другим». «Поэтому нужно просто вырывать у детей всякие романы, - категоричен философ, - читая их, они придумывают в романе еще один роман, потому что представляют события иначе, мечтают и сидят без единой мысли в голове» [86, C.477].  Далее И. Кант подчеркивает, что в обучении ребенка «следует стараться постепенно совмещать знание и умение», после чего  необходимо «связать знание и умение говорить» (навыки красноречия). Сначала развивается «чувство зрения», а «после – чувство идей», - пишет он [86, C.478].

Существенны также его замечания о способах обращения с детской фантазией. Поскольку дети обладают «необыкновенно богатой фантазией», то нет никакой необходимости развивать и изощрять ее сказками. Наоборот, - справедливо указывает философ, - ее следует обуздывать и ограничивать правилами, хотя в то же время ее нельзя оставлять без всякой пищи» [86, C.480]. В этом отношении полезны, например, занятия географией с использованием наглядного материала («ландкарты»), которые не позволяют «их воображению уноситься куда попало», направляют его «на нечто определенное» [86, C.480]. Беспредельное употребление фантазии в подростковом возрасте должно быть, с точки зрения философа, «заковано в цепи прагматичности» [24, C. 87]. На этом этапе своего развития человек уже способен, по мысли Канта, к структурированию и оформлению, и стремление к материальной пользе понимается философом  как чувственная подготовка к достижению цели единства личности. На последнем этапе формирования воспитанника – этапе нравственного развития, человек, в конечном счете, по Канту, освобождается от всех мотивов, преследующих сугубо материальные выгоды, и должен основывать свою личность лишь на принципе категорического императива. Экономическая склонность рассматривается здесь также как фактор, объединяющий воедино силы физической и душевной ловкости. В этом состоит его позитивное значение для развития личности.

В школьные годы формируется характер человека, имеющий также определяющее значение для оснований его нравственности. «Если хотят воспитать характер у детей, то здесь многое зависит от того, чтобы им во всех делах указывали известный план, известные законы, которым необходимо следовать самым точным образом», - утверждает мыслитель. [86, C.485]. Очевидно, данное утверждение Канта касается распорядка дня обучаемого, определения времени «для сна, для работы, для забав». Однако тут же,  как представляется, во избежание возникновения «рабской» дисциплины при воспитании ребенка, он справедливо замечает: «в вещах равнозначных можно предоставить детям выбор» [86, C.485], но и своим правилам дети также должны следовать, по мысли философа, «постоянно». Именно такие методы воспитания способствуют, с его точки зрения, выработке характера ребенка.

Предвосхищая возможные неодобрительные высказывания в адрес подобных методов, будто бы они способствуют формированию педантизма, Кант глубокомысленно замечает: «на людей, у которых нет определенных правил, нельзя и положиться; часто не знаешь, как вести себя с ними, и невозможно точно знать, как они сами к чему-нибудь отнесутся» [86, C.485]. «Размеренность» человека, который «для каждого дела назначил свой час», лишь «смахивает на педантичность», тонко замечает он, по-существу же, любовь человека к «правилам» несправедливо порицается людьми, так как эта черта, с точки зрения Канта, есть «признак характера» [86, C.485].

Итак, характеру ребенка, согласно философу, должно быть присуще «послушание». Под этот принцип он подводит философские основания с той, думается, целью, чтобы предупредить понимание необходимости детского послушания как средства самоцельного самоутверждения взрослых над личностью ребенка, и с другой стороны - помочь избежать метода воспитания, при котором все стоит исключительно на «склонности» ребенка, и он, таким образом, ни к чему не «принуждается». «…Дети должны подчинять известному закону необходимости» (выделено И. Кантом) [83, C.486], - пишет он о всеобщем законе, действие которого распространяется у мыслителя на мир природы и общественную жизнь людей. В некоторых случаях, утверждает философ, делать что-то «из склонности» действительно хорошо для ребенка, «но многое нужно предписывать им также как обязанность» (выделено И. Кантом) [86, C.486]. «Сознание этого приносит большую пользу на всю жизнь», - убежден он. [86, C.486].

И. Кант справедливо объясняет это тем, что таким образом в дальнейшем человеку легко будет адаптироваться к функционированию в обществе, к «общественным повинностям», «работах в должности» и т.д. «Это лучше даже в том случае, если ребенок не понимает обязанности», - конкретизирует философ [86, C.486]. Однако данный закон должен быть «общим», - развивает он свою мысль, и на это «следует обращать особое внимание» в школах. Вот что в данном случае предписывает Кант: «учитель среди нескольких детей не должен проявлять никакого особого пристрастия, никакого предпочтения к одному ребенку, так как иначе закон перестанет быть общим. Стоит только ребенку увидеть, что не все должны одинаково подчиняться одному и тому же закону, как он становится упрямым» [86, C.486]. Педагогические воззрения И. Канта уникальны и ценны также тем, что философ проясняет последствия применения либо неприменения конкретных педагогических мер, извращения принципов воспитания, раскрывает процессы  с этической и философской сторон.