Теории У. Ростоу

Вслед за Струве Цвайнерт излагает взгляды  Туган-Барановского, называя его  «первым из русских экономистов», добившегося мирового признания (1, с. 322). Место Туган-Барановского в  развитии экономической мысли ярко высветил его ученик Н. Д. Кондратьев: «Западная мысль не считалась  с развитием экономической теории в России, чего нельзя сказать по отношению к другим отраслям нашей  науки и культуры. Можно смело  утверждать, что М. И. (Туган-Барановский) в области экономической теории был первым, кто заставил европейскую  мысль серьёзно прислушаться к движению её на востоке Европы, в России ... это обусловливает национальное значение М.И.» (2, с. 159).

Хотя экономические взгляды  Туган-Барановского развивались под  влиянием марксизма, уже в 1899 г. в  статье «Основная ошибка теории абстрактной  теории капитализма Маркса» он выступил с критикой марксистской трудовой стоимости («ценности» в его интерпретации). Существо его позиции нашло отражение  в его учебнике «Основы политической экономии», издававшемся в 1909,1911,1915, 1917 и 1918 годах. (1, с. 327). Он писал: «К верной мысли, что продукт можно рассматривать, как произведение только труда человека, присоединена совершенно неверная мысль, что только труд создаёт ценность продукта» (1, с. 337).

Туган-Барановский утверждал, что  сила Маркса не столько в экономике, сколько в социологии. Социологическое  значение теории ценности состоит в  обосновании на её основе положения  о том, что прибыль представляет неоплаченную часть труда рабочих  и что рабочий имеет право  на продукт производства. «Этому праву  Маркс думал создать объективную  основу в своей теории ценности, но это ему не удалось» (2, с. 96).

Марксистской теории ценности Туган-Барановский  противопоставил свою социальную теорию распределения. Согласно последней, величина заработной платы определяется двумя  факторами: производительностью труда  и соотношением сил между капиталистами  и наёмными работниками в «распределительных битвах». Й. Цвайнерт усмотрел в социальной теории распределения Туган-Барановского готовность «подчинить теоретическое  мышление мировоззрению» и оценил эту  концепцию как «низшую точку  его теоретического творчества» (1, с. 339). Данная концепция в своё время  не была оценена по достоинству и, судя по критическому замечанию Й. Цвайнерта, не воспринята до сих пор.

Между тем, статистика роста ВВП  в развитых странах и распределения  ВВП на трудовые доходы и доходы от капитала эмпирически подтверждают правоту концепции Туган-Барановского. Во-первых, вековая тенденция состоит  в том, что ВВП растёт в основном за счёт повышения производительности труда и что трудовой доход  растёт быстрее дохода от капитала, а капитал растёт быстрее, чем  численность рабочей силы. В развитых странах, в отличие от стран, только вступивших на путь индустриализации, именно труд, а не капитал является лимитирующим фактором производства. Развитые страны являются чистыми импортёрами  рабочей силы и экспортёрами капитала.

Во-вторых, в соответствии с современной  концепцией больших циклов экономической  конъюнктуры (длинных волн экономического развития), соотношение сил в «распределительных битвах» зависит от соотношения  конструкторской и технологических  ветвей НТП. Первая является ресурсоёмкой, вторая - ресурсосберегающей. Первая преобладает  в восходящей волне большого цикла, ведёт к долговременному снижению нормы безработицы и, соответственно, укрепляет позиции труда в  распределении добавленной стоимости. Вторая - преобладает в нисходящей волне, ведёт к длительному повышению  нормы безработицы и укрепляет  позиции капитала в разделе добавленной  стоимости.

Наиболее высокую оценку Цвайнерта  заслужил вклад Туган-Барановского в разработку концепции среднесрочных  экономических циклов, или, как её обычно называют, теории кризисов. Между  тем, именно Туган-Барановский ввёл понятия «фазы спада». Он полагал, что регулярное явление в динамике капиталистического промышленного  производства в форме периодических  сокращений, не всегда заслуживает  наименования «кризис», а лишь тогда, когда рецессия проявляет себя внезапно «подобно буре».³ Позднее Джон Мейнард Кейнс (1883-1946) определил явление кризиса как «внезапную и резкую смену повышательной тенденции понижательной».⁴

Книга Туган-Барановского «Промышленные  кризисы в современной Англии, их причины и ближайшие последствия  на народную жизнь» (1894), была его первой работой на экономическую тему. По ней он защитил магистерскую диссертацию  в Московском университете. Над диссертацией он работал в 1892 г. в Библиотеке Британского  музея в Лондоне, а затем - в  Императорской Публичной библиотеке в Петербурге, где ему оказывал содействие помощник библиотекаря Учёного  комитета П.Б. Струве (2, с. 189). В дальнейшем работа неоднократно переиздавалась: второе и третье издание (1900 и 1914) выходили в переработанном виде. В 1923 г. в СССР было перепечатано третье издании, и  больше здесь книга не переиздавалась. В России новое издание вышло  в 1997 г.

Туган-Барановский связывал развитие промышленного цикла с созданием  нового основного капитала, которое  происходит «не постепенно, а периодическими толчками» (1, с. 344). Он различал накопление капитала в денежной форме и формирование реального капитала. Первое не предъявляет  спрос на ресурсы и, тем самым, тормозит рост ёмкости рынка, пока не создадутся условия для его преобразования в реальный капитал. С ростом вложений в основной капитал производство само создаёт себе рынок. По Туган- Барановскому, спад становится неизбежным, когда  в фазе подъёма соотношение скорости накопления денежного и реального капитала меняется на противоположное: расширение производства осуществляется до тех пор, пока не будут израсходованы денежные капиталы (1, с. 344).

Теория среднесрочного цикла первоначально  не привлекла к себе внимания в  России, но, как отмечает Цвайнерт, сполна окупились старания Туган-Барановского по переводу своего произведения на немецкий язык (1, с. 344-345). Практически все видные западные исследователи экономических  циклов первой половины XIX в. высоко оценивали вклад в экономическую теорию концепции циклов Туган-Барановского. Имена Артура Шпитгофа (1873-1957), Вернера Зомбарта (1863-1941), Джона Мейнарда Кейнса (1883-1946), далеко не исчерпывают список тех, кто, как и Кейнс, испытал «сильную симпатию» к своему «в высшей степени оригинальному» предшественнику (1, с. 345).

Отношение к Туган-Барановскому в  советской печати связано с политическими  взглядами учёного. Февральскую  революцию 1917 г. он принял с энтузиазмом. Туган- Барановский покинул Россию после Октября и перебрался на Украину. Он знал Ленина лично и представлял, что от него ожидать (1, с. 327). По воспоминаниям  П.Б. Струве, Туган-Барановский испытывал  к Ленину неудержимую антипатию. «Он с изумлением, граничащим с  ужасом, рассказывал, как не похож  был Александр Ульянов на своего брата Владимира. Первый, при всей своей моральной чистоте и  твёрдости, был чрезвычайно мягкий и деликатный человек в обращении  даже с незнакомыми и врагами, тогда как резкость второго была поистине равносильна жестокости» (2, с. 202). Ортодоксальные марксисты осуждали легальных марксистов, включая и  Туган-Барановского, как ревизионистов.

Последним, чей вклад в российскую экономическую мысль оценил Цвайнерт, был Сергей Николаевич Булгаков (1871-1944). Взгляды Булгакова проделали  эволюцию от марксизма до славянофильства, подтвердив, как считает Цвайнерт, силу влияния православия на движение российской общественной мысли. В 1896 г. Булгаков называл марксизм многообещающим «путём с востока на запад». Одиннадцать лет спустя, проделав путь «с запада на восток», он противопоставил «западничеству» идеал русского средневековья. Булгаков заклеймил «новый, гуманистический век», как пагубную «множественность без единства» (1, с. 354).

Тезис Булгакова о неизбежности возвращения к типично русским  традициям, по мнению Цвайнерта, находит  впечатляющее подтверждение в постсоветской  России. Разочаровавшись в реформах начала 1990-х гг. многие российские экономисты с середины того же десятилетия «отрекаются  от западных идеалов и всё чаще принимаются за поиски отечественной  экономической доктрины» (1, с. 354-355). Первая попытка в этом направлении, считает Цвайнерт, была предпринята  в 1996 г. в связи со 125-летием

Булгакова на конференции «Творческое  наследие С.Н. Булгакова и современное  социально-экономическое знание». Высшей точкой движения «на восток» Цвайнерт полагает выступление Леонида Ивановича  Абалкина на конференции «Российская  школа экономической мысли» (2000). Он выделяет тезис Абалкина, что  решающим признаком российской школы  следует считать «примат высших государственных и тем самым  социально оправданных (народно-хозяйственных) интересов над индивидуальными (интересами). во всех научных построениях и  рекомендациях» (1, с. 358).

2. Труды М.И. Туган-Барановского

1. Теория марксизма

Среди работ М. И. Туган-Барановского видное место занимает его книга  «Теоретические основы марксизма»⁵. Это произведение является одним из достижений русской науки начала XX в., и может быть именно поэтому оно принадлежит к наиболее замалчиваемым произведениям великого экономиста. Назначение этой книги состоит в том, что автор, развивая идеи Маркса в части теории стоимости, экономических циклов и социальной теории заработной платы, тем не менее опровергает в ней два очень важных тезиса о недостаточности рынков для реализации продукции капиталистического производства и о падении нормы прибыли и тем самым, в противоположность тезису Маркса о внутренней обреченности капитализма, как экономической системы, показывает его жизнеспособность.

Популярное и даже привилегированное  положение марксизма в дореволюционной России затрудняло его критику, более того, любая критика учения К. Маркса воспринималась как предательство интересов пролетариата и идей социализма. Однако Туган-Барановский был убежден, что любое экономическое учение, так как оно связано с реальной жизнью, подвержено изменениям, как и сама реальность. Ученый писал по этому поводу: «Каждые четверть века работа предшествующих поколений экономистов стирается новыми поколениями, и научное здание как бы строится заново» (Туган-Барановский, 1897, с. 24).

Свою позицию относительно научной  критики Туган-Барановский выразил  в предисловии к работе «Теоретические основы марксизма», которая была опубликована в 1905 г. одновременно на русском и немецком языках, о чем он писал: «...Настоящая книга далеко не преследует цели простой полемики; критикуя Маркса, я стремился придать своей критике не только отрицательный, но и положительный характер. Моя критика не направлена против Маркса как представителя определенных социальных идеалов; наоборот, высказываясь против данного автором «Капитала» обоснования этих идеалов, я хотел бы содействовать их лучшему и более прочному обоснованию» (Туган-Барановский, 1905, с. V).

Следует отметить, что публикация данной работы в Германии была воспринята иначе, чем в России, о чем писал сам Туган-Барановский: «Немедленно целый ряд ученых — Эйленбург, Шпитгоф, Поле и др. восприняли мою теорию... Главный референт по этому вопросу, а также известный критик теории К. Маркса Вернер Зомбарт заявил, что я являюсь «отцом новейшей теории кризисов. представляющей собой чрезвычайный шаг науки вперед и высшую поныне форму теории кризисов» (Туган-Барановский, 1907, с. 39).

В России выход книги был отмечен  с иронией, за которой просматривалось  также нежелание критиков разобраться  по существу поднимаемых Туган-Бара- новским вопросов. Его просто обвинили в резком отходе в сторону буржуазной экономии. «Так борются в г. Туган-Барановском  два человека. Один стремится назад  к Канту, другой намерен все-таки держаться почвы современных  событий. Вся эта двойственность объясняется исключительно скачком, который сделал г. Туган в сторону  буржуазной экономии. И вся его  забота состоит в том, чтобы не испугать демократическую буржуазию. Жалкая это задача и соответственно ей вышли столь же жалкими и  теоретические построения г. Туган-Барановско- го» (Каннель, 1905, с. 185—186).

Интересно, что сравнительный анализ русского и немецкого текстов  выявляет ряд расхождений в изложении одних и тех же вопросов, а также отсутствие некоторых текстов в немецком или, наоборот, в русском варианте. Это связано с пониманием Туган-Барановским различия в уровне подготовленности русской и немецкой аудитории к осмыслению учения К. Маркса: если в России обычно все труды Маркса трактовались ортодоксально и критика его положений исключалась, то в Германии такая критика была делом обычным.

Имеющиеся расхождения выявляют важность для Туган-Барановского этической проблематики и характеризуют немецкий текст как более критичный, в котором он дальше удаляется от Маркса, значительно дальше, чем в русском. В немецком тексте нет оправдательной позиции автора по отношению к Марксу, что особенно характерно для первого раздела русской книги. В этом отделе, касающемся непосредственно анализа философской части марксизма, при рассмотрении учения о классовой борьбе Туган-Барановский говорил и в русском, и в немецком варианте о том, что в работах Маркса нет точного определения понятия «класс». Но только в русском варианте он как бы пытается объяснить и оправдать Маркса, говоря: «Наша попытка выяснить вопрос об общественном классе привела, таким образом, к весьма неожиданным результатам. По-видимому, остается еще лишний раз изумиться логическим противоречиям знаменитого экономиста. И, конечно, все эти несомненные противоречия, но противоречия ли в терминологии, или в самой мысли? Мы этого еще пока не знаем. Быть может, автор «Капитала» повинен только в небрежной терминологии — вина не очень большая, не исключающая возможности логической правильности мысли» (Туган-Барановский, 1905, с. 15).

И в русском, и в немецком текстах, касаясь теории Маркса о преобразовании экономической борьбы в борьбу политическую, Туган-Барановский отмечает, что  это возможно путем организации  пролетариата в класс и политическую партию, но только в немецком тексте имеется цитата из «Манифеста Коммунистической партии», из которой следует, что «организация пролетариата в класс и политическую партию может быть в любой момент разрушена в результате конкуренции среди самих же рабочих»